Анна Малышева - Зеркало смерти

И старуха – а Елена Юрьевна страшно постарела за минувший день – вдруг заплакала. Плакала она молча, трудно, как будто каждая слеза давалась ей с величайшей болью. О чем она горевала – трудно было сказать. Сказывалась это усталость или обида на мужа, или страх за сына – она бы и сама не смогла объяснить. Знала одно – эти слезы отнимали у нее несколько лет жизни, сводили на нет все, к чему она стремилась, что ценила – семью, дом, свою власть…

Наташа отвела глаза. Сломленная плачущая старуха не вызывала в ней жалости, но смотреть на нее было неприятно. И все же она решила не отступать.

– Как же вы говорите, что не виделись с сыном, если покупали для него дом? – язвительно спросила она.

– Детка, он сам так велел. Несколько месяцев назад. Сказал, что женится…

Истории с предыдущей и нынешней невестой Дмитрия были приняты Наташей с какой-то молчаливой брезгливостью. Она им не поверила и в то же время задумалась. Мог этот парень шантажировать родителей, у которых водились деньги, таким невероятным образом? Да или нет? Он произвел на нее неприятнейшее впечатление, конечно, был вором, довел до смерти ее сестру, но такой шантаж…

– Да вы все это выдумали, чтобы от него отмежеваться, – наконец сказала она. – За кого вы меня принимаете? Думаете, поверю? И следователь тоже?

На кухне раздались тихие голоса. Похоже, подруга успокаивала заскучавшего ребенка. Елена Юрьевна снова подняла голову:

– Кто там с тобой? Милиция?

– Хорошо бы, – процедила Наташа, и тут за ее спиной раздался голос Жени. Вместе с ней появился и дым сигареты, с которой та почти никогда не расставалась:

– Можно?

– Кто это? – Елена Юрьевна нахмурилась, оценивая внешность вошедшей. – Вроде бы я… Мы… Когда-то…

– Виделись когда-то, – согласилась та, бесцеремонно стряхивая пепел на деревянный пол. Это было настоящим преступлением – Елена Юрьевна страшно боялась пожара и потому выгоняла мужа курить на улицу в самые жестокие морозы. Но сейчас никаких запретов не последовало.

– Вроде бы с Наташкой я тебя встречала? – продолжала любопытствовать старуха. – Знакомое лицо.

– Мы вместе учились в школе, – перебила ее Наташа. – Все равно не вспомните.

– Ага, – нехорошо заулыбалась Женя, снова сбрасывая пепел и уже нашаривая в кармане новую сигарету. – Значит, не помните меня? А давно бы пора познакомиться.

И с той же кривой, непередаваемо издевательской улыбкой объявила всем присутствующим, что это из-за нее разгорелся весь сыр-бор несколько лет назад, и что она была невестой Дмитрия, а ее сын – это внук Елены Юрьевны – никто иной.

Стояла такая тишина, что казалось – в доме никого нет – ни в комнате, ни на кухне. Даже трехлетний Дима, явно не понимающий важности момента, затих, как будто его и не было.

Первой очнулась Наташа. Она дикими глазами обвела лица женщин, стоявших во враждебных позах, будто готовые к драке коты.

– Вы с ума сошли? – неуверенно проговорила она. – Женька? Ты что творишь?

Но та даже глазом не повела. Елена Юрьевна посмотрела на нее, как на зачумленную, и внезапно расхохоталась. Этот смех очень не понравился Наташе – женщина смеялась так, как не смеются нормальные, здравомыслящие люди, способные оценить шутку. В этом смехе слышалось отчаяние.

– Ты все слышала! – воскликнула она. – Ты подслушивала на кухне и теперь хочешь…

– Да бросьте, – с той же улыбкой ответила Женя. – Все это правда.

– Ты – это и есть она?!

Елену Юрьевну задушил новый приступ смеха. Наташа подумала, что без стакана воды тут не обойтись. То была настоящая истерика.

– Да ты в зеркало смотрелась когда-нибудь? – почти прорыдала пожилая женщина. – Видела себя, кривая рожа?

Но Женя держалась поразительно спокойно. Она рассматривала облупившийся лак на ногтях и сосредоточенно хмурила брови, как будто дожидаясь, когда поток оскорблений иссякнет и начнется конструктивный диалог. И Елена Юрьевна понемногу приходила в себя. Она уже не смеялась так нехорошо, не дрожала и смотрела на гостей взглядом проснувшегося от кошмара человека.

– Это я и есть, – сказала Женя, полностью уйдя в наблюдение за своими ногтями. – Может, я и не красавица, но мужчинам нравлюсь.

– Да мой Дима…

– Ваш Дима бегал за мной полгода, прежде чем я легла с ним в постель.

– Когда это было?!

Женя вздохнула – несколько деланно, с маской победительницы, знающей, что сила и правда на ее стороне. Наташа сжалась. Она все еще не могла поверить в эту чушь, но уже чувствовала, что происходит что-то серьезное. Нечто, посерьезней обыкновенного шантажа. Да и чем могла шантажировать Елену Юрьевну ее подруга? И зачем?

– Числа я вам не назову, а было это четыре года назад, с лишним, – с улыбкой сказала Женя. – Познакомились в больнице, он туда кровь пришел сдавать, не помню уже, для чего именно.

– У него было подозрение на диабет, – прошептала Елена Юрьевна, с точностью помнившая биографии своих питомцев.

– Точно, – обрадовалась вдруг Женя. Деланная улыбка слетела, и под ней обнажилось ее обыкновенное доброе лицо. Она отдалась воспоминаниям и теперь казалась не озлобленной мегерой, как минуту назад, а прежней милой женщиной. – Анализ был хороший.

– Да…

– А потом я шла домой с работы, он следом, и была ужасная слякость. Осень наступила. А на обочине, чуть не в луже, мужик избивал женщину. Ужасная картина – у нее одна сумка справа, другая слева, сама кричит, вся испачкана, он на нее навалился, потный такой, в телогрейке и вопит: «Убью гадину!»

Женя закурила новую сигарету:

– А мимо идут люди, и все делают вид, что ничего не происходит. Хотя они и правы были – те-то оба пьяные, разбираются между собой у всех на глазах… Значит, есть из-за чего. Только женщина уж очень кричала. Все повторяла: «Помогите, люди! Люди, помогите!»

Она покачала головой:

– Ну я, дура, и помогла. Взяла этого придурка за плечо и откинула в сторону. Он хоть и здоровый был, но слабый, с похмелья, наверное. Отлетел прямо на дорогу. А она вылезла из лужи и бежать. А мужик на меня накинулся. Дима помог мне отбиться… Так и познакомились.

«Еще один рыцарский поступок, – с дрожью подумала Наташа. – Это он!»

– А потом проводил меня домой, по дороге я в магазин зашла, купить продукты, так что он запросто мог попрощаться, – теперь Женя как будто оправдывалась перед свекровью. – А он пошел за мной и еще сумки помог донести. Короче, зашел ко мне, чай попил… Сына моего видел, я ничего не скрывала.

– И ты с ним только через полгода переспала? – замороженным голосом поинтересовалась Елена Юрьевна.

– А вы думаете – перед ним трудно устоять? – Женя рассмеялась. – Да я и через год не стала бы с ним связываться, только он меня разжалобил. Жить ему, бедному, негде, никто его ни понимает – ни мать, ни отец, ни издатели. Он тогда уже первую книгу опубликовал. Я прочитала – ерунда. Неудивительно, что никто не понимает.