Ева Львова - Вердикт: невиновен!

Но дед категорически отказался составить мне протекцию.

– Ты в архив сходила? – сердито спросил Владлен Генрихович в ответ на мою просьбу.

По недобрым ноткам в его голосе я сразу поняла, к чему всё идёт, и у меня заныло под ложечкой.

– Завтра с утра собираюсь, – покаянно выдохнула я.

– Я тебя не понимаю, – взорвался дед. – Какой ты профессионал? Может, ты упускаешь что-то важное, и все твои построения, возведённые на почве нынешних фактов, полетят к чёртовой матери, когда ты ознакомишься с документами прошлых лет. Свидетели – это, конечно, хорошо, но только проверенные данные из архива могут дать тебе стопроцентную уверенность в обоснованности твоих выводов.

Поднявшись с дивана, дед кликнул бабушку, и они в назидание мне отправились к соседям играть в преферанс. Такой поворот событий был мне только на руку. Оставшись одна, я перетряхнула дедову записную книжку, нашла номер Артура Зиновьевича и взялась за телефон.

– Добрый вечер, Артур Зиновьевич, – учтиво поздоровалась я. – Это Агата Рудь.

– Здравствуй, Агата, рад тебя слышать! – искренне обрадовался старик. – Как там Владлен? Как Ида?

– Спасибо Артур Зиновьевич, все живы-здоровы. Вы сами как, не болеете?

– Бог миловал.

– А я к вам по делу. Вы случайно не знаете, как настоящее имя Моны Роз?

– Ты спрашиваешь про Мону Роз из секты Бажена Соло?

– Ага, про неё, – согласилась я.

– Там такая история. Достигнув своего девяностолетия, преподобный Бажен отправился в путешествие по тюрьмам и колониям, объехав в общей сложности порядка двадцати пяти исправительных учреждений. Он нёс своё учение в народ, и народ откликнулся на его призыв. Сразу же после выступления преподобного в одной из женских колоний к Бажену подошла молоденькая девушка и сказала, что после его лекции чувствует в себе зарождение новой жизни. Это, должно быть, его святое слово так подействовало. Старик расчувствовался и стал навещать юную особу, которая, надо же случиться такому чуду, и впрямь родила мальчика. Преподобный ребёнка записал на свою фамилию, а сообразительную девицу после освобождения из тюрьмы назначил Великой Матерью всех народов. Имя её установить теперь непросто, хотя если постараться и повторить весь путь, который проделал старец, то, думаю, можно разыскать паспортные данные женщины, родившей наследника Великой мудрости.

– Да нет, спасибо, пока что нет такой необходимости, – испугалась я объёму предстоящей работы. Повторить путь Бажена и объехать двадцать пять колоний я согласилась бы только в самом крайнем случае, а пока думала отделаться малой кровью. – Можно мне получить список колоний, которые объезжал преподобный?

– Само собой, – согласился дедушкин друг. – Я сброшу информацию на электронную почту Владлена.

– Спасибо вам огромное, вы очень меня выручили, – искренне поблагодарила я. – Приезжайте к нам в выходные, бабушка собирается печь расстегаи с сёмгой.

– Не могу отказаться, я не способен устоять против выпечки твоей бабушки, – рассмеялся учёный и дал отбой.

Я повесила трубку и принялась рассуждать. Получается, что имя матери Володи так и осталось невыясненным, собственно, как и личность отца. Смешно верить, что девяностолетний старец силой слова смог зачать ребёнка, который к тому же родился пятимесячным. Получается, что на момент визита в колонию Бажена Соло у будущей Моны Роз уже имелась четырёхмесячная беременность. Все эти факты не снимают, а, напротив, только усугубляют подозрения насчёт виновности Володи в убийстве профессора Черненко. Есть только одна возможность выяснить, причастен ли к преступлению мой подзащитный, – дождаться списка от Артура Зиновьевича и сравнить полученные координаты душеспасительного маршрута Бажена с адресом колонии, где отбывала наказание Эмма Глаголева.

– О чём задумалась? – окликнул меня дед, появляясь в дверях.

– А что вы так рано? – вздрогнула я.

– Преферанс отложили до лучших времён – Витюша отравился грибами, – ответил дед, имея в виду академика Сычова, нашего соседа справа.

– Слушай, дед, когда Артур Зиновьевич скинет на твою электронную почту список колоний, ты мне сразу позвони и зачитай его, ладно? – вкрадчиво попросила я, прижимаясь щекой к колючему свитеру деда.

– Чёрта с два! – хватив кулаком по столу, рявкнул Владлен Генрихович, сердито отстраняясь. – Пока не сходишь в архив, ничего я тебе зачитывать не буду!

В гостиную заглянула бабушка и весело спросила:

– Что за шум, а драки нет?

– Сейчас будет, – заверил её Владлен Генрихович. – Вот сниму штаны и надаю нашей любимой девочке по филейной части за ослиное упрямство.

– Тише, дед, не позорь невесту перед кавалером.

– Вагиз пришёл? – оживился дед. – Зови, будет с кем умным словом перемолвиться.

Я тяжело вздохнула и приготовилась давать отпор ухаживаниям соседа. Вагиз Кантария был потомственным медиком и возглавлял Институт экстренной медицины на Выхино. К своим тридцати двум годам Вагиз успел сделать довольно много: съездил на стажировку в Штаты, защитил докторскую диссертацию, женился на случайной пациентке, влюбившейся в красавца-доктора до потери памяти, и даже развелся. Но всё это время семья Вагиза деликатно намекала молодому человеку, что он напрасно не замечает живущей на соседнем участке замечательной девушки Агаты. И что неплохо было бы завязать с ней романтические отношения, а там, глядишь, и до женитьбы дело дойдёт. И вот теперь Вагиз заглядывал к нам всякий раз, когда видел перед домом мой красно-жёлтый «Мини-Купер». Бабушка ещё стояла в дверях гостиной, когда за её спиной появился высокий брюнет с горящим взором и слегка поклонился присутствующим в комнате.

– Добрый вечер, Агата, Владлен Генрихович, моё почтение, – помахал он рукой. – Хочу пригласить вашу внучку на премьеру оперы в театр на Смоленке. Вы не против?

Я окинула тоскливым взглядом хорошо тренированную фигуру соседа, через день посещавшего тренажёрный зал и бассейн в фитнес-центре посёлка, и подумала, что всем он в принципе хорош, но не орёл. Орлом, в моём понимании, был Лёня Устинович. Он был похож на манекен из дорогого бутика, и мне это сходство невероятно нравилось. Но деду и особенно бабушке очень нравился Вагиз, и старики всячески потакали его невнятным ухаживаниям.

– Конечно, идите в театр, – обрадовался дед возможности сбагрить меня на вечер и таким образом избавиться от моих приставаний и просьб.

– А что дают? – вяло поинтересовалась я, поднимаясь с дивана, и, шаркая тапками, направилась к дверям, в которых картинно застыл гость.

Вагиз полез во внутренний карман пиджака и вынул солидный кожаный бумажник, из которого, в свою очередь, извлёк два билета на оперу Леонкавалло «Паяцы». Все движения его были размеренны и неторопливы, мужчина словно специально демонстрировал присутствующим и роскошный бумажник, и его содержимое. «Позёр и выпендрёжник», – решила я про себя и без особого интереса взяла в руки билеты. Мельком осмотрела их и уже хотела отдать обратно, когда в самом низу увидела надпись, гласившую, что генеральным спонсором проекта выступает Культурный центр Бажена Соло. Вот это номер! Быстро вернув билеты Вагизу, я крикнула: «Я сейчас!» – и умчалась наверх переодеваться.