Джеймс Гриппандо - Не вижу зла

Глаза их встретились, и внезапно Джек почувствовал, что тонет в море самых противоречивых эмоций. Он был сердит на нее, за то что она не рассказала ему всего. И, тем не менее, он не мог не испытывать жалости к этой замечательной женщине, которая оказалась такой гордой, такой ревностной католичкой, глубоко впитавшей в себя мораль своего поколения, что должна была солгать собственному внуку, чтобы тот не подумал, будто его мать была падшей женщиной. Он подался вперед и постарался, чтобы голос его прозвучал как можно мягче.

— Abuela, я люблю тебя. Я никогда не сделаю тебе больно. Но я хочу знать правду.

— Какую правду?

Он изо всех сил напрягал свой далекий от совершенства испанский, поскольку хотел сформулировать вопрос как можно деликатнее. Наконец он подобрал нужные слова, взглянул ей в глаза и спросил:

— У меня есть сводные брат или сестра на Кубе?

У Abuela перехватило дыхание. Она глубоко вздохнула, грудь у нее поднялась, и на мгновение Джеку показалось, что ему придется набирать номер 9-1-1.

— Кто это тебе сказал?

— Фелиция Мендес. Младшая сестра Селии.

— А почему ты вообще расспрашивал ее об этом?

— Я не спрашивал, я…

— Для чего ты занялся этим, зачем ты раскапываешь ту старую историю? — произнесла она резким дрожащим голосом. — Твоя бедная мать, да упокоит Господь ее душу, что она подумает? Зачем нужно сыну очернять ее память?

— Я чту ее память. Я просто пытаюсь понять, кем она была на самом деле.

По щекам Abuela ручьем потекли слезы, и морщинки, образовавшиеся от старости и тревог, направляли поток ее печали.

— Я хочу, чтобы ты прекратил это, — проговорила она.

— Прекратил что?

Она вскочила на ноги, размахивая руками. Потом ударила себя кулаком в грудь и воскликнула голосом, который обжег его:

— Я хочу, чтобы ты прекратил разбивать сердце своей бабушки!

Джек хотел сказать что-нибудь, но не мог найти нужные слова. Он с болью смотрел, как она, плача, выскочила из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась — Abuela вбежала в свою спальню.

Он обвел взглядом комнату, задержался на столе и наконец уставился на старую фотографию Abuela и своей матери. Они обнимались, широко улыбаясь, а на заднем плане виднелись раскрашенные в яркие цвета пляжные зонтики на фоне бирюзового прилива. Люди на фотографии искрились счастьем и радостью. Тишина в комнате становилась все более гнетущей, и Джек почувствовал боль в груди, похожую на сожаление, и печаль длиной в целую жизнь. В голове его безостановочно вертелась одна и та же мысль.

« Abuela ничего не стала отрицать».

«Я больше не единственный ребенок».

По мере приближения судебного разбирательства Джек все больше времени проводил в обществе Софии. Они заключили соглашение о том, что Джек возьмет на себя обязанности ведущего судебного адвоката защиты. Однако София по-прежнему играла очень важную роль в подготовке к заседанию, особенно после того как Джек пообещал Линдси, что София будет отвечать за непосредственное общение с Брайаном.

— Ну что, удалось договориться об интервью? — поинтересовался Джек.

София уселась за стол для переговоров.

— Все та же старая история. Я звоню мистеру Пинтадо. Он обещает сразу же перезвонить мне и назвать день, когда я смогу встретиться с его внуком. После чего он пропадает, и я о нем ничего не слышу.

— До суда осталось десять дней, — сказал Джек. — Мы должны поговорить с ним.

— Может быть, нам придется обратиться к судье.

— В самом крайнем случае. Мы будем выглядеть в его глазах плохими парнями.

— Я знаю, что и Линдси это не понравится, — заметила София. — Хотя бы потому, что это плохо отразится на Брайане.

Раздался стук в дверь. Вошла секретарь Джека и принесла заказанную им еду. Говядина с апельсинами и цыпленок с орехами кешью из ресторана в китайском квартале Нью-Чайнатаун. Джек отодвинул бумаги в сторону, освобождая место для тарелок с едой.

— Хотите узнать один из самых охраняемых в мире кулинарных секретов? — спросил Джек.

— Какой? — полюбопытствовала секретарь, расставляя картонки с едой на столе.

— Белый рис, или гомалоценхрус виргинский. Американцы кубинского происхождения готовят его лучше китайцев.

— Не стану спорить. Но как вам понравился рис, когда вы были на Кубе?

— Там он по карточкам. Как и все остальное. Если только вы не турист. Но я могу долго рассуждать на эту тему, так что лучше не начинать. — Джек положил себе немного говядины. — Не хотите присоединиться к нам, Мария?

— Нет, благодарю. Не буду мешать вам поглощать пищу для мозгов, вы же два ученых юриста. Но не будьте таким серьезным, Джек, нельзя же все время только работать. Пригласите девушку куда-нибудь, как вы на это смотрите?

Джек и София обменялись взглядами, а потом хором ответили:

— Доброй ночи, Мария.

Дверь закрылась, и вот уже третий вечер подряд они проводили время вдвоем. София поковырялась в своей тарелке палочками для еды, потом поставила ее обратно на стол.

— Интересно, что у Линдси на ужин сегодня? — задумчиво протянула она.

— Скорее всего, то же самое, что и вчера, — откликнулся Джек.

— Как вы думаете, она выйдет оттуда?

Джек поперхнулся долькой апельсина, не ожидая столь прямого вопроса.

— Вы о чем меня спрашиваете — считаю ли я ее виновной или надеюсь, что ее оправдают?

— А разве у этих вопросов разные ответы?

Джек не ответил, во всяком случае, прямо.

— У нее серьезные проблемы, в этом нет никакого сомнения. Можно хотя бы вспомнить ее утверждения о том, что она была на работе, когда застрелили ее мужа. Судебно-медицинский эксперт установил несколько иное время смерти.

— Но ведь Брайан заявил полиции, что, обнаружив тело, позвонил матери на работу.

— Будем надеяться, что он подтвердит свои показания. Если его дед вообще когда-нибудь позволит мальчику поговорить с нами.

София открыла баночку диетической колы.

— Разумеется, Брайан не спасет процесс. Он спал, когда убивали его отца. Так что Линдси могла сначала застрелить мужа, а потом отправиться на работу.

— Если не было кого-то постороннего, — заметил Джек.

— Но ведь нет никаких признаков насильственного взлома. Ценности остались на месте. Поэтому если этот незваный гость и был, то он приходил с единственной целью — убить капитана Пинтадо.

— Или его спугнули до того, как он успел поживиться и забрать ценности.

София взяла лед из бокала, долила себе газировки, а остальное передала Джеку.

— Что вновь возвращает нас к первоначальной проблеме. У нас есть только один свидетель, который утверждает, будто на месте преступления был посторонний.

— А он, к несчастью, носит военную форму недружественной нам страны, — закончил ее мысль Джек.