Эдриан Маккинти - Деньги на ветер

Юкилис пошел наверх. Я начала убираться и минут через пятнадцать поняла, что на втором этаже находится и Джек.

Я меняла в пылесосе мешок, и как раз в это время оба спустились вниз.

Видно было — они только что о чем-то горячо спорили. Джек был в джинсах и голубой рубашке, расстегнутой до пупка. С волосами он сделать ничего не успел, я не заметила ни лака, ни геля, вид у него был усталый и измотанный.

Тут явно что-то произошло.

— Платон считал, что каждая вещь имеет истинную сущность, идеальную форму, от которой может уклоняться, — сказал Юкилис.

— Какое это имеет отношение к делу? — недовольно бросил Джек.

— Все должно быть совершенно. Чтобы фильм удался, звезды должны выстроиться в линию, ведь все может пойти вкривь и вкось, не помогут ни деньги, ни даже безупречный подбор актеров. Важен каждый пустяк.

Джек покраснел и повысил голос:

— Что ты хочешь сказать? Если читать между строк, черт возьми, получается, что я опять упустил фильм? Ты что, твою мать, шутишь, что ли?

— Расслабься, старина, ничего ты не упустил. «Фокус» по-прежнему хочет его снимать. Все наладится. Это просто коврик попал в шестеренки, не сабо, — пошутил Пол.

— Ни хрена я не понимаю, старик, в твоей тарабарщине! Ты можешь изъясняться нормально, по-английски, хотя бы в порядке исключения? — закричал Джек.

— Слушай, да расслабься ты, я поговорю с людьми из агентства, добуду роман. Я так понимаю, они просто тянут с началом съемок, но ведь не отменяют. Все разузнаю. А теперь расслабься, мать твою! У нас есть законченный сценарий, а можешь представить, сколько народу мучается из-за забастовки сценаристов?

— Но ты все-таки роман постарайся достать, ладно? — уже спокойнее попросил Джек.

— Ладно-ладно. Постараюсь. Нехорошо, наверно, что мы в этом хреновом Колорадо, а не в Лос-Анджелесе. Ты сиди тут, а я схожу позвоню, все разузнаю.

Пол пошел наверх звонить по телефону. Джек тяжело опустился в кресло и обхватил голову руками. Я наконец сменила мешок в пылесосе и замотала старый кусок серебристой клейкой ленты вокруг шланга. Пылесос тянул плохо, но поскольку сам Юкилис никогда им не пользовался, ему было все равно.

Вдруг Джек поднял голову и посмотрел на меня:

— Эй, ты не могла бы выключить эту штуку на хрен?

— Si, señor.

— А, это ты… Извини. У меня нервы расша… Я просто… Кажется, от меня уходит гребаный фильм. Первый раз в жизни главная роль, и все коту под хвост!

Я кивнула, но даже на притворное сочувствие не было сил. Попробуйте поработать шестьдесят часов в неделю за четыре доллара в час, как Пако, попробуйте прожить на доллар в день в Гаване. Но хоть я не могла изобразить участие, демонстрировать равнодушие я тоже не хотела.

Джек с улыбкой произнес:

— Да, знаю, что ты думаешь: избалованный голливудский козел, ни хрена жизни не смыслит. Да?

Я попыталась возразить, он перебил:

— Подожди, я знаю, что такое жизнь. Мне нелегко далось нынешнее положение. Чертовски нелегко. Тысячи проб! Не сотни, а гребаные тысячи! Мне ведь до главной роли в телесериале «Звездный крейсер „Галактика“» совсем чуть-чуть не хватило. Отдали ее чертову британцу. С каких это пор у нас бритиши бороздят космическое пространство? Сериалы кончаются, но Кэти Сакхофф после этого фильма на телевидении уже две программы сделала. А если у меня с «Орудийным металлом» не выйдет, я опять ни с чем. В программе съемок до самого лета — ноль. Для Голливуда такой срок — целая вечность, я с таким же успехом мог бы лежать в гребаной коме.

— Ты с кем там разговариваешь? По сотовому? — прокричал Пол со второго этажа.

— Слышишь этого говнюка? Он обосрался. И дело не только в деньгах. Допустим, не срастется с этим фильмом, каков запасной план? Нет запасного плана! И тут еще эта забастовка. Сценаристы гребаные. А потом наш союз забастует. Пройдет год. А там, глядишь, придет новое поколение актеров, они все тоже претендуют на твою роль. Мне бы, на хрен, сниматься в фильме Круза про войну! У меня британский акцент хорошо получается.

— Джек, кончай трепаться по телефону. Не обсуждай ничего ни с кем. Мы пока не знаем, что происходит.

Джек пошел к лестнице и крикнул в ответ:

— Я не по телефону, твою мать, ты понял?

— Тогда с кем это ты? — заорал Пол.

— Ни с кем. Ясно?

Я, значит, никто. Вот так вот… Но не так уж все и плохо. Джек при последних словах хитро поглядел на меня, как бы давая понять, что разыгрывает Пола, пусть единственный его зритель — горничная.

— Что-что ты сказал? — не расслышал Пол.

— Ни с кем я не разговариваю, — громко повторил Джек и опять подмигнул мне.

— Хорошо. Мы ведь ничего пока не знаем. Не смогу дозвониться в агентство, позвоню Дэни Такеру в «Юниверсал»! — закричал Пол.

— Валяй. Я тут душу облегчаю. И ты неправ, я рад, что мы не в Лос-Анджелесе. Там такое напряжение меня бы убило. И кстати, твою мать, разве не в том твоя работа, чтобы снимать мое душевное напряжение?! — прокричал Джек в сторону лестницы.

— Вали к себе, на хрен, я тебя не приглашал! Черт, заткнись, я до его секретаря дозвонился! — И Пол закрыл дверь в спальню.

Джек стоял у лестницы, начесывая себе волосы.

Я снова включила пылесос и, поднимая половики, стала собирать под ними пыль. Джек некоторое время наблюдал за мной, потом выдернул вилку пылесоса из розетки и простонал:

— У меня голова раскалывается. Ты бы веником, что ли, или щеткой, или еще чем-нибудь. Слушай, в конце концов, может, придешь завтра?

— Si, señor. — Я опустила глаза.

Убрала пылесос в чулан под лестницей и пошла к парадной двери.

Джек догнал меня, остановил, взяв под локоть:

— Подожди. Извини. Сегодня тоже можно, но, пожалуйста, без шума. И прошу прощения за выражения. Понимаешь, сейчас у нас тяжелое положение. Я уже однажды проморгал хороший фильм. Если еще раз… Я не знаю…

— Ладно, — согласилась я.

Порывшись под лестницей, я нашла веник — не исключено, что из киношного реквизита, — абсолютно бесполезная вещь, только пыль гонять. Джек ушел на кухню выпить. Я взглянула на часы. Одиннадцать. Быстро я сегодня управилась. После Пола мне оставалось убраться только у Джека. В обычный день я бы занялась уборкой домов в нижней части Фэрвью, а закончила бы магазинами на Пёрл-стрит. Но обычных дней пока просто не было. Эстебан запрещал нам работать на жителей Фэрвью, пока он не выяснит, нет ли среди них сотрудников СИН.

Это значило, что после уборки у Джека у меня весь день свободен, а раз так, то можно повидать миссис Купер — в составленном Рики списке людей, с которыми необходимо побеседовать, она значилась под номером два.

Я уже почти все подмела, и тут в гостиную вернулся Джек, сел на софу и включил телевизор. Пил он что-то розовое, пенящееся и ворчал себе под нос: