Валентина Мельникова - Бесы Черного Городища

- Доставите мальчика в больницу, покажете доктору и тотчас сообщите родителям, что ребенок нашелся. - Затем обратился к Тимофееву:

- Спасибо тебе, Илья! Я обязательно доложу о том, что именно ты помог нам найти мальчика. Думаю, господин Гейслер не оставит это без внимания. Что касается полиции, то я напишу рапорт на имя Тартищева. Буду лично хлопотать, чтобы тебя взяли младшим агентом.

Илья приложил руку к сердцу.

- Премного благодарен! Рад служить хорошему делу! - Он вскочил на облучок своего экипажа. И уже оттуда прокричал:

- А мальчонку мы живо домчим! Будьте спокойны, Алексей Дмитрич!

***

Во второй раз путь к пещере показался Алексею короче.

Один за другим агенты поднялись к провалу. Наумка находился на прежнем месте.

- А, знакомая всем рожа! - радостно приветствовал его Иван. - Собачку, говоришь, искал? - Он радостно потер ладони. - Кажется, голуба, теперь тебе не отвертеться. Сколько лет ты полицию в заблуждение вводил своими ножками?

- Что вы? Что вы? - залопотал дисконтер. - Какие ножки? Разве это ножки?

- Ладно, не заливай! - Иван пристроился напротив еврея. - Расскажешь все как на духу - забуду про ноги.

- Расскажу, расскажу, - засуетился еврей, - только прикажите руки развязать. Затекли совсем. Я ведь не сбегу, сами понимаете...

- Еще бы ты сбежал! - усмехнулся Иван и велел одному из сыщиков освободить Наумку. Затем строго посмотрел на него. - Говори, зачем в пещеру полез?

- Так собачка же! Я уже сообщил вашему товарищу...

- Про это знаю. Только не резон тебе за собачкой на такую верхотуру карабкаться, - покачал головой Иван. - Тут здоровому человеку убиться раз плюнуть. А с твоими ногами . Говори, с чего тебя понесло сюда! - прикрикнул на него Иван. - Ты меня знаешь! Законопачу в каталажку, не скоро оттуда выйдешь!

Еврей вдруг заплакал.

- Горе мне, Иван Лександрыч! Откуда только свалилось, ума не приложу.

- Про горе подробнее. - Иван вытащил из кармана кисет и принялся сворачивать самокрутку. - Только не крути, чистосердечное признание я ценю и, даю слово, бить не буду - если поверю, конечно.

Еврей шмыгнул носом и, сняв свой картуз, вытер им лицо, размазав по щекам грязь вперемешку со слезами.

- Недавно заявились ко мне трое, - заявил он плаксиво. - В городе их не знают, я вам определенно говорю. Чужие, видно.

- Один здоровый, вроде купец, и с ним двое, помоложе, в картузах с лаковыми козырьками, в плисовых штанах... - перебил его Иван и бросил быстрый взгляд на Алексея. Тот многозначительно кивнул ему, дескать, помню.

- Так вы знаете, о ком я говорю, - протянул разочарованно Наумка. - А больше я ничего нового сообщить не могу.

- Рассказывай, - перебил его Иван, - а мы посмотрим, растерял ты остатки совести или есть еще маленько.

- Да что рассказывать? - заныл тоскливо Наумка. - Ввалились они ко мне неделю, а то две назад, словно к себе на хату. И сразу за грудки...

- Понятно, - заметил с усмешкой Иван, - твои ж орлы у купца "соловей" пытались свистнуть. - И заторопил еврея:

- Давай, не тяни, про фингал мы тоже знаем.

Наумка машинально потрогал скулу, но, заметив сердитый взгляд Ивана, зачастил:

- Фингал что? Свинцовую примочку сделал, и прошло!

Но те люди... От них примочка не поможет...

- Ну! - сказал угрожающе Иван. - Говори, что они тебе предложили?

- "Слезки"! <����Бриллианты (жарг.).> - быстро ответил дисконтер. Предложили сбыть на выгодных условиях. Мне - четвертая часть от продажи, им все остальное.

- Что ж, согласился? - усмехнулся Алексей. - Барыш вроде приличный!

- Я-то? - уставился на него Наумка. - Я не согласился, тогда они стали угрожать... - Слезы опять потекли у него по лицу. Он вытирал их грязными ладонями. - Господа сыщики, дочкой клянусь, нож к горлу приставили.

- Сколько камней сплавил? Кому? Быстро говори! Не разводи сопли! прикрикнул на него Иван.

- Да коли б камни! - всплеснул руками Наумка. - Два браслета, диадема, три или четыре броши, часики с инкрустацией. Такие заметные вещи ювелиры брать не хотят. Я им предложил "слезки" отдельно продать, но они не желают.

Много теряют... Сбыл я всего ничего, а они третьего дня явились. Финажки забрали и велели лучше суетиться, а то, мол, худо будет. И долю мою не заплатили. Говорят, все продашь - тогда расчет по полной произведем.

- Что ты успел продать?

- Да браслетик один и брошку. Там "слезки" мелкие, совсем задешево продал. Аглае Тюкавкиной, владелице мелочной лавки, что на Болотной улице. Сто рублей за них взял, да еще запонки золотые загнал, там камни покрупнее, букмекеру с ипподрома. Сашке Марееву. Вы его должны знать, Иван Александрыч.

- Знаю, - вздохнул тот, - и Сашку, и Аглаю. Вздорная бабенка. Ворованным тряпьем втихушку торгует. Скажешь, не так, Наумка?

- Так, воистину так, господа сыщики, - улыбнулся заискивающе Наумка. А Сашка...

- Ладно, об этом потом, - прервал его Алексей. - Продолжай! Итак, деньги за проданные драгоценности они забрали, а те, которые не успел продать, у тебя остались?

- Что вы, что вы, - затряс пейсами Наумка. - Вчера они прислали своего человека, велели вернуть. Я с радостью отдал. Клянусь святой Торой, отродясь со "слезками" дела не имел. Правда, долю мою они так и не заплатили, но я тому рад, что хоть живым остался. Страшные люди, я счастлив, что от них избавился. Мой Черри, пуделек, что исчез, всякий раз под стол забивался, когда они появлялись. Скулит, трясется, лужу под себя сделает... А вчера сбежал... Этому купцу, как вы говорите, под ноги подвернулся, а тот его сапогом под брюхо.

Черри взвизгнул и в кусты. И с той поры словно сгинул. Дочка плачет, Евдокия меня костерит... А сегодня мальчонка прибежал... Я вот и полез... Еврей сложил руки в молитвенном жесте. - Господа хорошие, не виноват я, за собачкой полез...

Дочка плачет...

- Слышали уже и про собачку, и про дочку, - оборвал его Иван. - Как звали этих жуликов, знаешь?

- Нет, - замотал он головой. - Старшого те, что помладше, Барином окликали, а он их никак, только посмотрит, а они его без слов понимают. Редко когда обронит: "Эй, ты!

Подай!" или: "Принеси!" Они сломя голову сполняют. Как солдаты!

- А почему бандиты к тебе завалили? - поинтересовался Алексей. - В городе много барыг, которые камнями промышляют. Почему к ним не пошли?

- Так я им про то же сказал, - оживился еврей. - Только Барин заявил, что им недосуг по городу шляться.

Я ведь говорил, господа сыщики, чужие они и город плохо знают, а как на меня вышли, понятия не имею.

- Прямо не знаешь, - усмехнулся Иван. - Они тебя на живца поймали. Пытался твой парнишка у них "соловей" свистнуть. Вот через него и на твою хату вышли.

- Все-то вы знаете, - протянул тоскливо Наумка, - только не взялся бы я за "слезки", если бы меня прирезать не обещали. Серьезные люди, деловые. По-крупному работают, не чета нашим.