Том Эгеланн - Разорванный круг

— Вера нужна в высшей степени.

— А что вы делаете, если сталкиваетесь с фактами, которые могут поколебать веру?

Он смотрит мне прямо в глаза. В свете, который проходит через жалюзи, я вижу, насколько темны белки его глаз.

— А почему, по-твоему, мы так секретничаем? — спрашивает он, с трудом сдерживая негодование.

Я кручусь, предпринимая безнадежные попытки сесть повыше на своем пуфике.

— Я приведу тебе пример, — начинает Петер. — Моисей раздвинул воды с Божьей помощью, чтобы бежавшие израильтяне оказались в безопасности, а вся армия фараона утонула, когда поток вернулся. — Он ставит локти на письменный стол, раздвигает пальцы и кладет подбородок на большие пальцы. — Институт потратил много лет на то, чтобы исследовать миф о Моисее и расступившихся водах. Наши лингвисты обнаружили возможную ошибку в переводе или в толковании израильского выражения «Yam suph» . Оно означает: «Место, где так мелко, что растет тростник». Yam suph , — повторяет он медленно.

Я тоже пытаюсь произнести это, но звучит что-то невразумительное.

Петер достает с полки исторический атлас и раскрывает на букве «С» — «Синай»:

— В древности Синайский залив простирался гораздо дальше на север. — Он держит в руке атлас и показывает это место на карте. — Вся территория была мелководьем, где рос тростник. Наши ученые, группа исследователей разных специальностей — лингвистов, историков, географов и метеорологов, — обратились к этой языковой детали. Они установили, что израильтяне, вероятно, пересекли море в том месте, которое сейчас называется озером Бардавилля.

Он тыкает пальцем в карту. Я, щурясь, пытаюсь разобраться в географии.

— Мы проверили некоторые модели на нашем компьютере, — продолжает он. — Условия на местности здесь были такими, что если определенный ветер дул достаточно сильно и достаточно долго, то вполне мог бы отогнать трех-четырехметровый слой воды. — Он делает пальцами движение, как бы отгоняя воду. — И при таких условиях Моисей вполне мог пересечь это практически высохшее море. Однако… — он поднимает указательный палец, — когда ветер стих или же переменил направление, водные массы тут же вернулись назад. — Он с улыбкой хлопает ладонью по атласу.

— Вот это да! — восклицаю я. Вряд ли мое восклицание звучит особо научно. Но это все, что я могу придумать.

В полном удовлетворении он откидывается на стуле.

— Или возьмем Всемирный потоп. Что, собственно говоря, произошло? Наши археологи, палеонтологи и геологи нашли доказательства того, что примерно семь тысяч лет назад некое наводнение заставило покинуть обжитую территорию племя, занимавшееся земледелием в районе Черного моря.

— Я думал, что Всемирный потоп поразил поселения между Евфратом и Тигром.

— М-да. Догадка, одна из многих. Все строится на догадках. Гипотезах. Но мы реконструировали то, что могло произойти, изучив старинные источники.

— Какие же?

— О, многие. Библию. Клинописные глиняные таблички, шумерский «Эпос о Гильгамеше», собрание индийских гимнов на ведийском языке «Ригведа». Другие, менее известные источники.

— И что же вы из них извлекли?

— Давай начнем с геологов. Они нашли в отложениях на дне Черного моря останки живших в соленой воде животных, которым семь тысяч лет. Эти отложения образовались быстро. Как будто шла волна. А ведь Черное море первоначально было пресным, внутренним озером, отделенным от Средиземного моря полосой земли в районе пролива Босфор. И представь себе, как Средиземное море сначала медленно, затем со все большей интенсивностью проникало через хрупкий барьер земли. В конце концов он не выдержал. Какое это было величественное зрелище! Одно море вливается в другое… Грохот льющейся воды был слышен на расстоянии пятидесяти миль. Триста дней ушло на то, чтобы уровень воды в двух морях сравнялся. Черное море поднялось на сто пятьдесят метров. Но так как эта территория невероятно велика, земледельческие районы на севере, по-видимому, постепенно затапливались. И каждый день людям приходилось уходить от наступающего моря.

— Какой ужас! — вздрагиваю я.

— А сейчас мы перейдем к следующей улике. Археологические находки показывают, что высокоразвитая земледельческая культура появляется в Восточной и Центральной Европе как раз в это время.

— Беженцы из Причерноморья?

— Мы не знаем. Но это вполне вероятно. Языкознание подтверждает данное предположение. Почти все индоевропейские языки происходят из древнего праязыка, который рассказывает об ужасном наводнении. Эти рассказы переходили из уст в уста, а две с половиной тысячи лет назад были зафиксированы, когда появилась письменность. Мы думаем, что именно это событие и послужило основой возникновения мифа о библейском Всемирном потопе.

— Мифа? Я-то думал, что вы более всего заинтересованы в том, чтобы доказать правдивость Библии?

Он делает какую-то непонятную гримасу:

— Я и не утверждаю, что Бог не принимал никакого участия в этой игре.

Он резко встает. Лекция закончилась, и мы идем назад в библиотеку. По дороге мы храним молчание.

— Увидимся, — бормочет он, хлопает меня по плечу и уходит.

Я остаюсь, растерянный и потрясенный всеми этими не до конца разъясненными примерами.

«Над вершиной Поталы парил одинокий дракон».

Я всегда испытывал неизъяснимую тягу к монастырям. Тишина, созерцание, вечность. Особая мистика. Ощущение близости к чему-то великому, неосязаемому. Но в Институте Шиммера совсем не чувствуется атмосферы монастыря. Я думаю о Потале — легендарном монастыре в Лхасе, с его золотыми крышами и куполами. На фоне вершин Тибета. «Над вершиной Поталы парил одинокий дракон». Так торжественно заканчивается книга, в которой я впервые прочитал описание монастыря. Библия хиппи «Третий глаз» 1956 года — автобиография, написанная тибетским ламой Лопсангом Рампа. Пленительный рассказ о тибетских монастырях и о том, что происходило вокруг. Жизнь монахов включала освоение наук, полеты на драконах, моления, философию и астральные путешествия. Велико же было мое изумление, когда я узнал, что Лопсанг Рампа был вовсе не низкорослым монахом, закутанным в восточные одеяния, а долговязым англичанином с девонширским выговором и любовью к мистике нового века, которая у него проявилась задолго до возникновения самого этого понятия. Он не только прозрел тибетского ламу в своем английском теле. Он утверждал, что кошки были посланы с другой планеты, чтобы наблюдать за нами. Разве удивительно, что я не переношу кошек?

Я остерегаюсь иллюзий. Всех явлений, которые не соответствуют полностью тому, что мы о них думаем. Я никак не могу понять, что такое Институт Шиммера. Это не обязательно что-то значит. Иногда у меня возникает такое же ощущение в моем кабинете в отделе древностей. Или в квартире в воскресенье рано утром.