Екатерина Лесина - Хризантема императрицы

... Анжела Федина окончательно утратила связь с реальностью, Сергей женился, а Дарья оказалась в неприятной ситуации.

– Родственный долг, – снова прервала Дашка. Сейчас жаловаться начнет, что ее не ценили, что использовали, что повесили все хозяйство. А кто просил впрягаться? Сама, дура, шею подставила. Но заговорила не Дашка, а ее подхалим.

– С одной стороны необходимость ухаживать за мачехой, с другой – поддерживать порядок в собственной квартире, которая постепенно переставала быть собственной, поскольку в ней объявилась новая хозяйка, с третьей – оканчивать университет и устраивать собственную жизнь. Было еще и четвертое обстоятельство, вещь, неосмотрительно подаренная Вацлавом второй супруге, а после его смерти исчезнувшая из квартиры. Брошь, каменный цветок...

Сколько слов, показал бы лучше.

...запредельной стоимости. В конечном итоге все четыре фактора привели к первому преступлению: убийству Фединой, в котором был обвинен и за которое был осужден Милослав.

Все обернулись. Что, смотрят? Пусть смотрят! Пусть, ему все равно, в том деле он не виновен!

– Это она убийца! – Милослав наконец сделал то, что хотел сделать уже давно, прилюдно указал на Дашку. – Это она накормила Желлу отравой, а меня подставила. Я сел, а она осталась в Желлиной квартире, с ее же драгоценностями.

– Недоказуемо, – обрезал Герман. – Но то, что вы сели, факт. Как и то, что после отсидки, домой не вернулись. Вы нашли напарника, типа по кличке Жихарь, с которым два года... скажем так, проработали.

Ну и мерзкая ухмылочка, типа, демонстрирует собственную осведомленность? Намекает? Да плевать Милославу на все намеки.

– Правда, потом вы кинули и напарника, рассчитывая, что он либо умрет при пожаре, либо уже в камере. А он взял и выжил.

Кто ж знал, что так получится? Все ведь было рассчитано, все предусмотрено, все, кроме живучести Жихаря и того, что Милослава все же найдут. И да, повезло, хватило денег жизнь выкупить...

– Но пока подельник сидел, Милослав Вацлавович вернулся домой... точнее вынужден был вернуться, полагаю, он надеялся, что брат предоставит ему не только жилплощадь, но и защиту. Имел место и шантаж, и нежелание Сергея ввязываться в еще одно судебное разбирательство, тем паче хватало иных забот. Среди них: авария в лаборатории и болезнь сестры...

Болезнь? Да она трупом была, никто и не ждал, что выживет. На смерть рассчитывал Серж, предоставляя Желлочкину квартиру – и да, прав лакейчик, пришлось припугнуть судом и разбирательством, Серж всегда до жути боялся имя запятнать, потом, небось, жалел.

– Неудачный роман дочери и беременность, а потом – ребенок. В общем-то забот у Сергея Вацлавича хватало...

А ведь он помнил! Очень хорошо помнил и Анну в цветастом платье из набивного сатина. Спереди оно, обнимающее живот, было короче, а снизу – длиннее. Из-под неровного подола выглядывали розовые коленки, а из широкого ворота – белая шея. Ходила Анна медленно, тяжело, переваливаясь с боку на бок, и часто останавливалась, замирая надолго в позах дурацких и неестественных. Тогда она становилась похожа на спящую лошадь.

Сколько ей было на момент беременности? Шестнадцать? Семнадцать? Вряд ли больше. Девочку родила, это он тоже помнил, и что мать все сокрушалась, жалела сироту, родными кинутую.

– Было найдено компромиссное решение, – голос Германа выдернул из воспоминаний, в которых Вельский был молод, счастлив, беспечен и влюблен... потом снова влюблен... и опять влюблен... и даже почти женат. В конце концов, и женат.

Вспомнив о Женьке, он загрустил и, чтобы хоть как-то отвлечься, принялся слушать Германа.

– Дарья Вацлавовна и Анна с малолетней дочерью живут в квартире Елизаветы, Милославу остается жилплощадь Фединой, ну а сам Сергей Вацлавич таким образом сохранил для себя и жены родительские апартаменты.

Хитрый, ничего не скажешь. От хитрых все беды. И от тех, кто собак не любит. Но поспешить бы, поспешить, а то ведь Данка придти обещалась.

– Равновесие было нарушено событием печальным, но во многом предопределившим сегодняшнюю сложную ситуацию. Анна погибла в автокатастрофе, и у Сержа на руках оказались два беспомощных человека: сестра и внучка. Следует прибавить сюда любимую, но не любящую родственников мужа Елизавету, и неоднозначность ситуации становится ясна. Серж планировал поступить просто – отдать ребенка в детский дом, а сестру – в санаторий.

Нехорошо бросать тех, кто нуждается в заботе. К примеру, детей и собак.

– Я от него откупилась, – проскрежетала Императрица. – Драгоценности взамен на слово, что он не бросит Леночку. Он обманул.

– Вероятно, многое здесь зависело не только и не столько от Сергея Вацлавича, сколько от его жены...

– Ландыши, – вдруг очнулась белобрысая. – У нее были духи с ландышевым запахом. И красное платье. И она не любила, когда трогали ее вещи. Она вообще меня не любила... убить пыталась.

Демон зарычал, ему определенно не понравилось слово «убийство».

– Ночью... я не спала, гроза и страшно было. Под подушкой пряталась. Под одеялом. Дверь открылась. И ландышами пахло, – Леночка вдруг съежилась, ее затрясло, залихорадило, высыпало крупным потом. – А потом вдруг кто-то сверху надавил и... и дышать нечем.

Личико вытянулось, исказилось в гримасе обиженной и непонимающей, руки обняли горло, светлые кудряшки скользнули по щекам, а плечики опустились. Давний ужас, пережитый однажды, все еще жил в ней, и как бы Герману не хотелось, в данном случае он был абсолютно беспомощен.

Шоу должно продолжаться, зрители ждут, а Леночка... он с ней позже поговорит, объяснит и успокоит. Он не позволит ее обижать, прошлому ли, настоящему ли.

– Вероятно этот инцидент и заставил вашего брата нарушить слово. Правда, он нашел своеобразный выход, отдал Леночку на воспитание очень хорошему человеку. Речь идет о бывшей соседке, бывшей супруге Милослава и близкой подруге Эльжбеты Францевны.

Та вздрогнула, приподнялась на стуле, возмущенно задрав подбородок, а сынок успокаивающим жестом положил руку на плечо. Самоуверен. Точнее совершенно уверен, что ничего ему не грозит.

Может, и так, ведь многое недоказуемо, а за адюльтер статьи нету.

– Но об этом немного позже. Вернемся к событиям давних дней, итак, после скоропостижной смерти брата, согласно завещанию единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества стала Дарья Вацлавовна. Вдове же досталась старая квартира...

Милослав громко фыркнул, выражая возмущение столь обтекаемой формулировкой. А и плевать на эту мелкую гниду и его возмущение.

– Ну а поближе к теме можно? – не выдержал Вельский, которому было откровенно скучно.