Дарья Калинина - Неполная дура

— Давайте попытаемся разложить все, что нам известно по полочкам, — сказала Мариша. — В ресторане во время убийства Геры была целая толпа народу. И кто-то из них убил мужчину. Кто? Этна, ты не думаешь, что это был сам Феликс? Из ревности?

— Что?

— Ну да, — кивнула Мариша. — Ясно, что когда под одной крышей живут мальчики и девочки, то между ними неизбежно возникают привязанности. В некоторых случаях перерастающие в нечто большее.

— О чем вы?

— Ты сама призналась, что была слишком привязана к Гере.

— Прямо сказать, не просто как сестра.

— А этот Феликс, готова поспорить на что угодно, просто обожает тебя.

— Да нет же! — воскликнула Этна. — Ничего подобного! Вы ошибаетесь! Он никогда не позволял по отношению ко мне никаких намеков!

— Ага! Только добился того, чтобы тебя взяли на работу туда же, куда и его. Потом по первой тревоге примчался в ресторан, чтобы предупредить, что ты заигралась. А затем, когда тебе пришлось туго, предоставил тебе кров и убежище. И все это из чисто братских чувств? Да?

— Ну да, — растерянно подтвердила Этна. — Во всяком случае я всегда именно так и думала.

Подруги вздохнули. Честное слово, некоторым разведчицам полагалось бы лучше разбираться в своей собственной жизни прежде, чем вмешиваться в чужие.

Но Этна неожиданно воскликнула:

— И в любом случае Феликс не мог убить Геру! Он был со мной, когда сработал пусковой механизм.

Мариша задумалась. Да, Феликс был на черной лестнице, а потом вышел на улицу. Это она наблюдала своими собственными глазами. А эксперты криминалисты однозначно утверждали, что пусковое устройство должно было находиться не больше, чем в пяти метрах от гильотины. Другими словами, преступник находился в ресторанном зале.

И вообще, находясь на лестнице или на улице, как Феликс мог улучить нужный момент, чтобы смертельное лезвие упало на шею брата? Не ясновидящий же он сквозь стены, в самом-то деле? Но на всякий случай Мариша поинтересовалась у Этны, что она имела в виду, говоря об исключительных способностях Феликса. Но оказалось, ничего экстраординарного. Та же склонность к анализу, что и у Этны. Но только куда более отточенная.

— Потому что я скорей пригодна для оперативной работы, — призналась Этна. — Конечно, я учусь. И совершенствуюсь. Но Феликс, по-моему, он всегда таким и был. Во всяком случае я не помню, чтобы в детстве для него было что-то невозможное. Именно он был нашим заводилой.

— Он? А почему не третий брат? Платон? Он ведь был старшим?

— Да. Но Платон… Он такой мечтательный. Он не лидер. Хотя из нас всех, мне кажется, он был сильней всех привязан к нашему отцу. И лучше всех осознавал, как много этот человек для нас сделал. Между ними была какая-то особая связь. Они были очень похожи друг на друга. По складу ума, я имею в виду. Но и вообще. Иногда мне казалось, что если бы у папы был настоящий сын, то он был бы точь-в-точь как Платон.

— Скажи, а почему вы с братьями и сестрами так похожи? Это что, случайность?

— Вовсе нет, — ответила Этна. — Отец выбирал нас исходя из того, что сходная внешность подразумевает сходный генотип и модели поведения. И к тому же гораздо проще внушить окружающим, тем же случайным попутчикам, что мы одна семья, когда все дети похожи. Все светленькие и высокие. Это помогало избегать лишних вопросов, когда мы все вместе выбирались куда-нибудь, например к морю. Или в театр или музей.

С этим было ясно. Но оставались еще и другие вопросы, напрямую связанные с убийством Геры. Этна, видимо, тоже не первый день ломала над ними голову, потому что охотно отвечала подругам.

— А в тот день ты не видела в ресторане еще кого-нибудь знакомого?

— Мой брат приходил.

— Про него ты нам уже говорила.

— Нет, — покачала головой Этна. — Другой.

— Гера? Про него мы знаем. Видели.

— Платон тоже приходил.

Подруги замерли.

— Зачем?

— Просто хотел навестить Геру.

— И когда ушел?

— Не знаю, он провел в ресторане весь день. Интересовался, с чего это я вдруг подрядилась работать официанткой. Был такой заботливый и ласковый. Даже шутить пытался. Просто удивительно. Вообще-то они с Герой не всегда понимали друг друга. Но в тот день Платона словно подменили. И он был такой печальный. Помню, когда это все случилось, я еще подумала, Платон, как всегда, был самим собой.

— Что ты подразумеваешь под этими словами?

— Платона так и назвали, потому что он был как бы отрешенным от этой жизни. И иногда мог заранее предчувствовать, что случится. Он был с отцом, когда тот умирал. Специально приехал и успел с ним попрощаться. Потом сказал нам, что никто ему не звонил. Просто он почувствовал, что должен приехать. Никто из нас ничего такого не почувствовал, а он почувствовал. И я подумала, что и с Германом получилось так же. Платон, наверное, предчувствовал, что видит брата живым в последний раз. Потому и был с ним таким непривычно милым.

Мариша придвинула к себе салат и принялась его поглощать, не замечая, что свой она давно съела и теперь лопает порцию Этны. Ее головному мозгу сейчас срочно требовалось как можно больше питания. Потому что в извилинах от обилия мыслей образовывались настоящие пробки, как на дорогах в часы пик.

Платон любил Юлиана Ивановича, воспитавшего его как родного. Любил и чувствовал, потому и приехал попрощаться с ним, когда старик умирал. А с Герой они друг друга не понимали. И чего Платон тогда приперся?

— Этна, постарайся вспомнить, когда Гера погиб, Платон был в ресторане?

Девушка удивилась.

— Не помню, — искренне ответила она. — Там поднялась такая суматоха! Мне было не до Платона. Нужно было бежать, чтобы успеть предупредить своих коллег, что операция пошла не по плану. И попытаться перехватить остальных участников преступной группировки, в которой состоял Гера.

— И успели?

— Далеко не всех. Из-за трагедии с Герой все пошло не так, как запланировано, а вкривь и вкось.

— Значит, убийца — это точно не Феликс, он бы операцию срывать не стал, — удовлетворенно пробормотала Мариша, позаботившись, чтобы Этна ее не услышала.

Та и не услышала и продолжала рассказывать:

— Кроме того, преступникам откуда-то стало известно о том, что это именно я — агент под прикрытием. Поэтому мне и необходимо было спрятаться. Хотя бы на некоторое время. Пока основную часть банды не переловят.

— А сейчас опасность для тебя миновала. Их уже всех переловили?

— Почти, — произнесла Этна. — Феликс особо не распространялся, но я поняла, что самая крупная рыба сумела уйти. Но эти люди не станут мне мстить. Не тот размах. Да и они прекрасно понимают, что я всего лишь выполняла свою работу.

— А мелочь?

— Из них на свободе осталось всего два или три человека, — призналась Этна. — Но и они могут быть опасны.