Галина Романова - Длинная тень греха

И тогда Олеся удивила его еще раз. Коротко хмыкнув, она обронила:

— Вы!

— Интересно… — протянул он совершенно озадаченно и первый раз поменял позу, склонившись вперед и упирая подбородок в крепко сжатый кулак. — С чего вдруг такая убежденность, что я убийца? Узнать можно?

— Почему нет? — она пожала плечами, ссутулившись. — Судя по ситуации, мне отсюда все равно не выбраться, так хоть выскажусь напоследок. Человек, который видел машину Писарева Григория Ивановича на месте преступления, видел и вас, выходящим из нее.

— Вот как?! Меня, значит?!

Мужчина вдруг встал и медленно заходил по подвальному помещению. На нее почти не смотрел, лишь время от времени бросая скорее удивленные, чем гневные взгляды. Хотя, казалось бы, должно было быть наоборот: она же только что обвинила его в убийстве.

— А кто этот человек? — предполагаемый убийца остановился напротив Олеси и присел перед ней на корточки, глядя ей в глаза почти с жалостью. — Кто тот человек, который якобы меня видел?

Ага! Как же! Сейчас она прямо так возьмет и выдаст Дугова! Мало тому испытаний выпало за последнее время, так она его еще и в руки убийце сдаст. Поэтому коротко улыбнувшись, она и проговорила:

— Не скажу!

— А если я начну вас пытать, милая? — его пальцы слегка коснулись ее щеки, проехались вниз до подбородка и больно сжали. — Начну мучить вас так, что вы забудете, как вас зовут, а? Тогда как?

— Тогда? Тогда я тем более не скажу вам имя этого человека. Раз забуду собственное имя, не вспомню и его, — резонно возразила Олеся, замирая от мерзкого холодного ужаса.

Как-то еще держалась, не выла и не дергалась в его руках. Выдержки в ней, что ли, столько? Хотя, какая к черту выдержка? Это хлороформ, скорее всего, оказал такую неоценимую услугу. Не затуманься мозги его парами, давно бы уже валялась у ног этого маньяка в глубоком обмороке.

— Вы — Олеся Данилец — очень смелая и очень дерзкая девушка, — вдруг вынес ей вердикт убийца со странной, блуждающей на губах улыбкой.

Он встал на ноги, одернул брюки и сел через минуту обратно на стул. Скрестив руки, какое-то время ее пристально рассматривал, и вдруг спросил с грубым таким напором:

— Если существует такая уверенность в том, что убийца — это я, а не Писарев Григорий Иванович, то какого черта ты вздумала шантажировать именно его, а, дрянь?!

Наступил черед удивляться Олесе.

Она вытаращила глаза, приоткрыла рот и какое-то время беззвучно шевелила губами, пытаясь справиться с изумлением. Потом все же нашла в себе силы выдохнуть:

— Садиков! Этот гад до него все-таки добрался!!! Дэн мне говорил, а я не верила… Нет, ну какая же скотина!..

— Кто такой Садиков, кто такой Дэн?! Ты не могла бы выражаться яснее! — прикрикнул на нее тюремщик ворчливо, но без прежней угрозы в голосе. — Давай, Олеся, рассказывай все, что тебе известно, и так уже времени много потеряно.

И ей вдруг показалось, что ее похищение ничем страшным не грозит. И этот мужчина, который изо всех сил старается казаться ужасным, не так ужасен. Озабочен скорее.

— Это такая запутанная история, — пробормотала она с виноватой улыбкой. — Значит, вы не тот человек, который сидел за рулем машины Григория Ивановича? Понятно… А я-то, если честно, думала, что вы это — он… Ну, что вы и есть убийца Марины Хабаровой…

— А можно без лирических отступлений! — прикрикнул тот на нее и выразительно постучал пальцем по крупному циферблату своих наручных часов…

— Можно, — Олеся снова виновато улыбнулась. — Началось все с того, что я ходила с подписными листами по квартирам…

Она говорила долго и с подробностями, вставляя в качестве отступлений свою собственную точку зрения, восклицая при этом:

— Это я так думаю!

Или:

— Мне так показалось!

Единственное, что она себе позволила в качестве небольшого отступления, так это то, что не стала конкретизировать имени любовника Марины Хабаровой. Она так и не назвала этому человеку Дугова.

Когда она замолчала, дверь подвала неожиданно отворилась, и по ступенькам к ним спустился сам Писарев Григорий Иванович. Олеся даже голову в плечи вжала, настолько была ошеломлена этой неожиданной встречей. Она уж было совсем помирать собралась, а тут же все вдруг меняется на ходу.

— Здрасьте, — брякнула, когда Григорий Иванович — в домашнем теплом костюме, в тапочках на босу ногу — остановился напротив нее.

— День добрый, — бесцветным голосом поприветствовал тот, скользнул по ней неприязненным взглядом, тут же отвернулся и спросил: — Что делать будем, Володя? Как думаешь, врет?

— Я не вру! — воскликнула Олеся с чувством и сделала попытку привстать, но то ли от пережитого страха, то ли от хлороформа, а может, и от того и от другого вместе, ноги так ослабели, что попытка не удалась. — Я правда не вру, Григорий Иванович! Вы можете позвонить Хальченкову Виктору Георгиевичу и спросить у него! Он вам все расскажет!

— Это следователь, — пояснил Володя, посматривая на нее, кажется, с сочувствием. — Он ведет дело об убийстве Хабаровой и…

— Вот только этого мне и не хватало! — зло фыркнул Писарев. — Давайте позвоним следователю в милицию, потом в прокуратуру позвоним, следом журналистам… Мне и так это грязное дело уже на зубах вязнет, стану я еще звонить кому-то! Мы просто вот что сейчас сделаем…

Писарев прошелся вдоль бетонной стены подвала, постоял минуты две в раздумьях за спиной Володи и проговорил затем:

— Мы просто возьмем сейчас и навестим этого вашего Садикова.

— Так нету его! Пропал он! — воскликнула огорченно Олеся, кажется, ей никто здесь не верил. — Я уже рассказывала вашему помощнику, что Дэн…

— Да слышал я, слышал, — отмахнулся от нее, как от мухи, Писарев и недовольно поморщился. — Все до слова слышал. Но это не значит, что я должен всему сказанному верить. Где гарантия, что вы не оговариваете честного человека?! Гарантий нет. Стало быть, следует проверить и только…

Писарев знал, что Садикова нет дома. Наблюдение, установленное за его квартирой и фотостудией, пока никаких результатов не дало. Но девчонка тоже мутная какая-то. Кого-то покрывает, о чем-то не договаривает.

Кого? О чем?

Злило еще и то, что в автосервисе никто толком ничего им сообщить не сумел.

Да, пригнали машину в то утро, и что с того? Кто-то делал, кажется. А, может, это только кажется. Вроде договоренность была с Хабаровым. Но его в тот день на работе и вовсе не было.

С Хабаровым! Именно с Хабаровым договаривался водитель Писарева. Именно с Владом они забили на девять утра стрелку. А тот вдруг взял и ушел с работы. Жена Ленка ни о какой договоренности не знала и знать не могла. Она просто пригнала машину, поставила ее у входа в гараж и смылась по своим делам. А некто…