Вера Арье - Весна умирает осенью [litres]

– Что ж, – произнес Танги, с трудом скрывая разочарование, – не надо, так не надо… Сообщите мне, когда родственницы Соланжа и Мерсье напишут заявления в полицию и начнется доследование. У них ведь есть для этого основания?

– Конечно. На руках медицинские бумаги, а также копии кабальных договоров Жака и Адель с фондом. Вкупе с подтвержденной информацией о преступной деятельности организации есть все предпосылки к тому, чтобы открыть уголовное дело. Параллельно с этим результаты моего расследования появятся на страницах вашего уважаемого многотиражного издания, и у властей не будет возможности замять скандал. На какие бы рычаги ни давили члены криминальной артели, судебного процесса им не избежать.

– Прекрасный план! – одобрил Танги.

– Однако у меня, дорогой Поль, есть три условия…

– Да? И какие же? – напрягся главред.

– Под публикацией будут стоять два имени: мое и Оливии. Кроме того, вы примете ее на постоянную работу, как и обещали.

– Но сначала я должен согласовать вопрос с руководством и отделом кадров… – попытался ускользнуть старый лис.

– Я мог бы отдать свой материал любому СМИ, включая лидирующий по тиражам «Мондьяль», – напомнил ему Родион. – Но выбрал вас. Как только мы подпишем договор, я передам редакции все материалы. А вы, в свою очередь, сразу же выплатите мне обещанный гонорар.

– Сразу же… Какой вы нетерпеливый, – усмехнулся главред. – Обычно мы переводим деньги в течение месяца после выхода публикации.

– К сожалению, меня это не устроит. – Родион взял в руки портфель и поднялся из кресла. – Средства пойдут на нужды благотворительности. Тут, как вы понимаете, каждый день на счету.

– Благотворительности? Ну это другое дело. Хотите, перечислим их напрямую Красному Кресту?

– Нет, речь о помощи конкретному человеку. Эта женщина… живет в России. И находится в критическом состоянии – счет идет на дни.

– Ах в России… ну-ну, – Танги потер вспотевшую шею. – Ладно, по рукам. Хотя я и не люблю, когда мне их выкручивают, но всегда отдаю должное тем, кто делает это профессионально!

Подойдя к машине, Родион достал смартфон и сверился с уведомлением, присланным минуту назад электронным сервисом заказа такси. «Вас ожидает черный «Ситроен» EW-765-MH. Водитель Мамаду».

Открывая заднюю дверцу, Родион чуть не задел локтем проезжающего по узкому проулку мотоциклиста. Тот притормозил и посмотрел на него пристально сквозь прозрачное забрало люминесцентно-зеленого шлема.

– Да давай, греби уже, гонщик, – проворчал Мамаду. – Извините, месье, к тротуару прижаться не получилось – понаставили машин! Ну что, едем в Шарль-де-Голль?

– Да, – кивнул Родион, устраиваясь поудобнее. – У нас мало времени… Самолет приземляется около десяти.

– Какой терминал?

– Два E.

– А рейс откуда?

– Из Москвы…

– Хорошо не из Уханя! Хотя, – махнул он рукой, – все равно эта зараза по планете уже расползлась. Говорят, скоро весь мир на карантин закроют.

– Ну уж и весь мир, – скептически усмехнулся Родион.

– Вот увидите! Китайцы ведь много путешествуют. У меня каждый третий клиент – гражданин КНР. Буквально вчера вез одного их бизнесмена: в приличном таком костюме, одноразовой маске и латексных перчатках. Мы с ним в пробке на окружной застряли, так он столько всего про вирус успел рассказать… Говорит, виновата не летучая мышь, а утечка из секретной лаборатории!

За разговором они выбрались на кольцевую автодорогу, по которой проносились со свистом сотни машин. Проскочив на скорости несколько километров, попали в затор.

Минут двадцать такси ползло так медленно, что Родион начал беспокоиться, как бы не опоздать… Он очень хотел ее встретить. Впервые в жизни он ехал за Оливией в аэропорт, даже не предупредив. Просто сверился с расписанием и понял, что единственный рейс, который позволял ей «быть дома к одиннадцати вечера» приземляется в двадцать один пятьдесят.

В гибельной тьме по краям дороги плыли огни жилых многоэтажек, мерцали лампочки общаг с сохнущим в окнах бельем; переливались гранеными боками офисные центры.

Под мостом на повороте к блошиному рынку разбили палатки какие-то мигранты. К машине подошла полуслепая старуха и постучала в стекло заскорузлым пальцем.

– На хлебушек подайте…

– Может, на лекарства тебе еще подать? – неожиданно рявкнул Мамаду. – Я тут несколько раз в день проезжаю и каждый раз ее встречаю, – объяснил он Родиону. – Правда, днем она не калека, а кормящая мать…

– Да пропади ты пропадом, жмот! – воскликнула старуха звонким голосом и двинулась дальше.

– Сынок, подай бабушке на хлеб, – заскрипела она жалобно, обращаясь к мотоциклисту, прижавшемуся к «Ситроену» сзади. – Боженька все видит!

Проводив ее взглядом, Родион нахмурился.

Может, ему показалось? Он оглянулся еще раз, пытаясь рассмотреть детали. В отблеске фар блуждающим светилом горел знакомый люминесцентный шлем.

Заметив, что клиент отчего-то волнуется, таксист сверился с навигатором и решил его приободрить:

– Да вы не переживайте! Сейчас Сент-Уэн проскочим, и посвободнее станет. Я поднажму, приедем вовремя!

Перед тоннелем он действительно поднажал. Замельтешила светодиодная подсветка, поплыли бесформенные пятна граффити. Вскоре показалась развилка: бетонный простенок разделял надвое поток летящих вперед машин, уводя вправо тех, кто хотел выбраться из подземки в город.

– Еще немного – и мы на месте! – прокричал Мамаду сквозь фонящий рев моторов.

И в эту секунду совсем рядом зашумел акселератором хищный «Дукати». Поравнявшись с «Ситроеном», знакомый мотоциклист в люминесцентном шлеме заглянул в окно и помахал Родиону рукой, словно прощаясь…

Таксист, сосредоточенно глядевший на дорогу, этого маневра не заметил. Нажав на газ, он начал наращивать скорость и вдруг резко ударил по тормозам: прямо перед ним, как черт из преисподней, выскочил рычащий мотоцикл и ошалело полетел наперерез.

Мамаду выдохнул огненное, как племенное заклинание, слово и до предела выкрутил руль.

Мир ахнул, опрокинулся, брызнул в глаза осколками… и придавил такси бетонной тяжестью простенка с дорожным указателем «В аэропорт».

– Ну е-елочки зеленые! – отчетливо произнес у нее в голове голос Вадима. Бесцветный, угасающий голос, а не тот жизнерадостный полнозвучный басок, каким он разговаривал с ней сегодня в палате.

Оливия откинула спинку самолетного сиденья и подумала о том, что заскочить к нему в больницу по пути в аэропорт они успели просто чудом. Горский связался с заведующим отделением и, объяснив ему ситуацию, получил разрешение на короткое посещение.