Валерий Пушной - Опасная седина монет

— Не ври мне! Иначе отдам на потеху своим парням!

И ей пришлось в душевой кабине выкладываться до изнеможения.

После всего он похвалил ее, постоял под струями воды, вышел из кабины, вытерся полотенцем и покинул ванную комнату. Девушка взяла шампунь и тщательно намылила себя, думая, если так пойдет и дальше, ей придется сегодня изрядно потрудиться, попотеть.

Затем под душем долго смывала мыло, пока клиент не заглянул в кабину и не потребовал:

— Хватит! Выходи!

Не успела она вытереться, он подхватил ее, отнес в спальню и бросил на широкую кровать. С новой силой его мускулы заработали над нею. Ей вновь пришлось постараться. Играть роль уже боялась. Интуитивно чувствовала, что с этим клиентом лучше на рожон не лезть. Его ненасытность поражала ее, видавшую всяких клиентов. Он требовал и требовал повторения. И ей приходилось являть все свое умение. Казалось, что утомить его было невозможно, но под утро он все-таки сдался. Однако и она к этому времени тоже измоталась полностью. Мгновенно оба отключились. И поэтому ни он, ни она не слышали, как через полчаса открылась входная дверь и в нее вошли люди.

В прихожую вошли трое.

Один из них решительно твердой походкой быстро пошел в спальню, увидал на кровати два раскиданных голых тела и громко спросил:

— Гостей принимаешь?

Очнувшись, Кагоскин вскинул голову и удивленно выпалил:

— Папа? Ты откуда?

Проснувшись тоже, девушка замерла. Ее работа приучила ее никогда не высовывать носа раньше времени, поэтому она тихонько ждала, что будет. Когда услыхала, каким именем ее клиент назвал неожиданного гостя, весь сон с нее окончательно слетел. Даже не поверила собственным ушам. Она так долго с всякими ухищрениями пыталась раздобыть информацию о Папе, а тут сама оказалась рядом с ним! Сподобилась. Неужели это тот самый Папа, которого ищет Исай? Елена напряглась и испугалась. Что будет с нею? Хотя что с нею может быть? Она обыкновенная проститутка, и все. Если потребуется, и под Папу ляжет.

Сейчас притихла на животе, не ворошилась, чтобы не обращать на себя лишнего внимания.

Посмотрев на нее, Папа нахмурился. Странное дело: ему, как и Кагоскину, на панели в первое мгновение почудилось, что он видит Александру. И она здесь, в постели врача. В нем мгновенно вспыхнула ярость. Так было похоже это тело на тело Александры. Только волосы — волосы совсем другие. Не Александры. Он весь напружинился и властно спросил:

— А это кто?

Догадавшись о мыслях Папы, врач торопливо ответил:

— Это шлюха, Папа! Вчера подобрал на панели! — Шлепнул ее по красивому заду, потребовал. — Повернись! Пусть Папа на тебя посмотрит.

Увидав другое лицо, Папа облегченно выдохнул из себя воздух. Это была не Александра. Он ошибся. Иначе бы Кагоскин так и остался лежать в этой постели, пока его не зарыли б в лесочке.

Смотря в Папины глаза, девушка, преодолевая страх, обворожительно улыбалась. Его тяжелое лицо и властный взгляд заставляли дрожать ее тело. Но она уже столько перевидала разных лиц и взглядов, что понимала, когда для нее опасно, а когда опасности нет. Сейчас угроза, похоже, прошла стороной. Глянув, как на обычного клиента, решила, что мужик как мужик, есть за что подержаться. Фигура в белой рубахе и светлых брюках спортивная, накачена мускулами. Силенки, похоже, имеются. Правда, легкая лысина спереди светится и длинноват немного нос, но с лица воду не пить.

Соскочив с кровати, Кагоскин сунул ноги в трусы и засуетился, изгибая спину:

— Что-нибудь случилось, Папа?

Отметив про себя, как резко изменилось поведение ее клиента, девушка тем не менее своим женским чутьем уловила, что это игра, причем фальшивая, что на самом деле ее клиент просто как бы надел маску подобострастия. И в этой маске делает вид, что заискивает перед Папой, пресмыкается.

На вопрос Кагоскина Дусев ответил нехотя:

— Поживу здесь пару-тройку дней.

Тряхнув чубчиком, торчащим, как гребешок у петуха в курятнике, Кагоскин торопливо согласился:

— Живи, сколько хочешь, Папа. Никто не против.

Лизнув глазами тело девушки, Папа удовлетворенно выпятил тонкие губы. Она нарочно раскинулась по постели и не меняла позы, интуитивно понимая, что ее тело притягивает Папу.

Перехватив его взгляд, Кагоскин коротко охарактеризовал Елену:

— Девка супер, Папа! Не пожалеешь!

Такая оценка пришлась по вкусу девушке. Ее работа состояла в том, чтобы нравиться клиентам. И когда они передают ее из рук в руки, это высшая похвала.

Чуть потянувшись, она выгнулась перед Папой, словно предлагала себя. Но и действительно, она предлагала ему себя, ибо это было обязательной частью ее работы. Она предлагала себя всякому потенциальному клиенту, с которого можно было взять деньги.

Что касается сегодняшних обстоятельств, так сейчас у нее просто не было выбора. Она до конца не понимала, в какой истории очутилась. А потому главную свою задачу видела в том, чтобы выжить.

Собрав морщинки вокруг глаз, Папа скрестил руки на груди:

— Посмотрим.

Это значило, что Папа не отверг предложение.

Затем Папа и Кагоскин перешли в другую комнату и закрыли за собой дверь. О чем между ними шла беседа, Елена не слышала.

Поднявшись с постели, она оглянулась, ища взглядом одежду. Глаза пробежали по окну с синим тюлем, по стульям, шкафу, небольшому комоду, столику с зеркалами, картине на стене, смятому покрывалу на полу.

Вспомнив, что разделась в прихожей, вышла из спальни и наткнулась на двух здоровенных парней у входной двери. Один, с глубокой ножевой отметиной на щеке, с короткой шеей и широким лбом, стоял молча. Второй — с вытянутым затылком, с едким выражением на некрасивом лице — преградил ей дорогу:

— Куда прешься?

— Одеться надо. — Она показала на вешалку с одеждой. — В туалет надо. Умыться надо.

Окинув ее с ног до головы взглядом, парень язвительно хмыкнул:

— Сильно много сразу хочешь! Папа не любит, когда шлюхи в своих грязных одеждах трутся по комнатам.

Пожав плечами, девушка отступила от вешалки:

— Могу и так. Смотрите.

Парень желчно многозначительно покивал головой:

— Посмотрим еще. После Папы обязательно посмотрим. Главное, чтоб живой осталась. Не понравишься Папе — крышка тебе, и мы облизнемся.

Эти слова словно подтвердили ее самые плохие опасения. Елена почувствовала, что ее нахождение здесь, очевидно, может продлиться еще два-три дня, на которые Папа обещал задержаться. В том, что Папа не отпустит ее быстро, она почему-то не сомневалась.

Когда в комнате завершился разговор между Дусевым и Кагоскиным, тот пулей вылетел в прихожую и начал проворно срывать с вешалки свою одежду и собираться.

Подступив к нему, девушка спросила:

— А я-то как?