Ирина Градова - Вольер

* * *

«Черт с ней, с Сонькой», решила Эльвира. Мало ли что узнал Стас, вот пока Сонька собственной персоной не явится, она, Эльвира, ничего предпринимать не будет. Стас может делать что захочет, она ему ни копейки не даст. Нашелся вымогатель! С него хватит и выбитых зубов одноклассника. И так уже всю заначку выгребли на чужие протезы… Заначка у них была ценой в три металлокерамических зуба, два они оплатили, еще на один остались деньги. Можно еще кому-нибудь выбить, а то инфляция сожрет, будет обидно.

Содержание Стаса было тяжеловато для семейного бюджета. Его долги, о которых дома не знали, делали его существование финансово невыгодным. Проще было продать его.

* * *

Сорок четвертый дом по улице Маяковского был вполне среднестатистическим. Один этаж, большие окна, черепичная крыша, деревянный забор, небольшой участок, на котором когда-то были грядки. Квинтэссенция обыденности. Именно здесь Лида и Катя решили провернуть самую полезную свою манипуляцию. Немного не доходя до сорок седьмого дома.

Самые шокирующие вещи происходят обычно на самом стандартном фоне. От этого они только усиливают эффект. Это и решили использовать. Встроить шок в реальность. Общий бюджет операции составил около восьмисот рублей, и это стало их самой дорогостоящей аферой на тот момент.

Лида торчала под забором с внутренней стороны, ближе к дому. Свою часть операции она уже закончила и оставалась для подстраховки, крепко держа в кармане остро заточенный карандаш. Она слышала голос Кати, которая угостила Стаса «мятной конфеткой», которая на деле была взятым у школьной медсестры валидолом. Активная фаза начиналась с момента угощения. Лида нервно ухмыльнулась и прислушалась.

– А ты мне нравишься, – развязно заявил Стас. Кто бы сомневался, что нравится.

– А ты интересный, – прощебетала Катя. – Сейчас найдем дом, погреемся…

Аморальность ее интонаций зашкаливала. Лида фыркнула в кулак. Надо будет спародировать Катю, пусть послушает, как это все звучало. Актриса из нее получилась неплохая, вот оно как бывает, когда жизнь прижмет. Да и вообще главное в жизни это актерские способности: они незаменимы, когда надо соврать, притвориться, выкрутиться, то есть почти весь день.

– Ты что? – раздался взволнованный голос Кати.

– Что здесь написано? – выдавил из себя Стас.

Лида хихикнула. Не зря же она битый час расписывала краской из баллончика листы ватмана и вешала их на этот заброшенный сорок четвертый дом. «Себя лучше продай!», «Люди не продаются», «Ты должен 94 тыщи», эти надписи красной краской должны были подействовать на Стаса.

– Слышь, что здесь написано? – повторил Стас.

– Где именно? – в недоумении спросила Катя.

– Ну вот, на заборе и на доме. Красным цветом.

– В упор не вижу. Пошли дальше, – капризно протянула она. – Погреемся.

Стас хотел еще что-то сказать, но осекся. Все шло по плану. Именно такую реакцию он и должен был дать. Лида, пригнувшись, кралась вдоль забора и слушала дальше.

Парочка дошла до следующего дома, где Лида по согласованию с хозяевами вывесила на забор ватманский лист с теми же надписями, что и на соседнем заборе.

– Что тут опять? – напрягся Стас.

– Где? Ты стал какой-то странный, – наигранно произнесла Катя и чуть не рассмеялась. Трудно, наверное, сниматься в комедиях, ничем не выдавая, что тебе дико смешно.

– Нет, все в норме.

Он украдкой пощупал себе лоб, но так и не понял, была у него температура или нет.

– С тобой точно все в порядке? – настойчиво осведомилась Катя. Стас неуверенно кивнул. Начиналась самая неприятная часть операции, ради которой Лиде пришлось делать бегом большой крюк. Зная об этом, Катя шла медленно и по возможности тянула время, громко восхищаясь грязными окрестностями. Стас все время пытался обернуться на плакаты, но Катя в порыве вдохновения взяла его за локоть. Оборачиваться стало неудобно. Это породило новую проблему: Лиде нужно было перебежать к дому, но Стас теперь смотрел только вперед и узнал бы ее в любом случае. Лида присела за очередным забором и выбросила из-за него пару камешков. Катя их заметила и неожиданно для спутника остановилась посреди подмерзшей лужи. Стас повернулся к ней и вляпался в грязь. И все это происходило посреди проезжей части с канавками. Кате надо было удержать на себе его взгляд какое-то время любыми средствами.

– Стас! – прерывистым голосом начала она и сделала влюбленный вид. – Стас!

– Что?

– Ты мне очень нравишься! Никогда не встречала похожих на тебя!

И правда: человечеству повезло, что Стас такой один. Эх, чего только не сделаешь, чтобы тебя больше не продавали за чужие грехи, даже в любви продавцу тебя самой признаешься.

– Стас! Поцелуй меня!

Восклицательные знаки лезли в каждом слове. Бредовость речи смешила Катю. Но отвлекающий маневр того стоил. Стас схватил ее своими сильными руками и привлек к себе, все еще стоя в грязи. Это позволило его сестре перемахнуть через нужный забор незамеченной.

После этой полосы препятствий в виде шести заборов в пять минут физкультурница, как честный человек, обязана поставить ей пять в году. Поставит, куда денется. Лида была одной из лучших в классе по этому предмету.

– Пойдем быстрее, – раздался голос Кати.

– Мне уже не терпится…

Конечно, не терпится. Не зря же потратили на макияж триста рублей и полчаса на репетиции вожделения перед дохлой мышью на чердаке. Может, Кате имеет смысл поступать в театральное училище?

Лида тихонько открыла изнутри ворота, отодвинув щеколду, и снова отбежала за сарай, уже давно открытый. Катя и Стас вошли на территорию дома, и Катя заперла ворота. Лида инстинктивно вжалась покрепче в стенку сарая.

– Стасик, милый, – тут послышались звуки настырных поцелуев, – сходи в сарай, возьми канистру воды. А я пока дом открою.

Опять эти чавкающие звуки, будто кто по грязи телепается. Лида не подозревала, что хваленая романтика оборачивается таким противным звукорядом. Не хотела бы она слушать подобные звуки, и даже производить их с Микулиным. Даже с Микулиным. А нет, попробовать можно.

– Сейчас вернусь, и мы… погреемся…

Дверь в сарай открылась, судя по еле слышному скрипу. Лида едва дышала и вытянулась по стойке смирно за углом, будто от этого что-то зависело.

– Вон там, чуть дальше, – крикнула Катя. – Да, правее, в глубине. Возьми фонарик на полочке.

Лида выглянула из-за угла. Катя поманила ее кивком, Лида выскочила из-за угла и захлопнула дверь. Подпереть дверь здоровенным ломом, поставленным наискосок, было несложно, тем более, что они заранее озаботились вопросом, на что лом будет опираться, но дверь держать все равно пришлось, потому что Стас пытался вырваться. Ситуация усугублялась тем, что приходилось молчать, чтобы он впоследствии не опознал сестру по голосу. Короткий обмен вопросительными взглядами, кивок, и обе направились к выходу. Только пройдя пару домов и сняв ватманские листы, Лида позволила себе перевести дыхание.