Ирина Градова - Вольер

Давно, еще в детстве, она буквально слышала хруст ломающихся характеров окружающих, страдавших от матери. Психика несчастных на щепки разлеталась. Свой собственный характер громко хрустнул еще во младенчестве, Эльвира давно уже спасовала и не боролась за психическое здоровье. Теперь же она также отчетливо слышала, как потрескивает от напряжения память. Последний раз она ее напрягала в школе и сейчас с непривычки испытывала серьезный душевный дискомфорт.

Если порассуждать логически, то Петр и Софья не имели смысла убивать бабку. Одна много лет пребывала во мраке неизвестности, хотя как объясняли им с мамой в милиции, что после восемнадцатого дня рождения человек волен пребывать где угодно и доставлять его домой насильно никто не станет, а второй никогда не выходил на связь и наверняка продолжал гнить в тюрьмах. В квартире они получили бы крохотную долю по наследству, и тогда на каждого члена семьи приходилась бы одна седьмая жилплощади. Из-за такого вряд ли убивают. А тот метод, которым воспользовался домашний убийца, прежде всего насмехался над традициями последних лет, которых не знали ни Петр, ни Софья. Значит, они ни при чем, а под подозрением остаются все те же.

Кто из домашних обладал достаточной силой, чтобы провернуть убийство? Все. Ничего сверхъестественного убийца не сделал. Даже инвалиду доступны эти действия.

А вот другой вопрос: от какой конкретной причины умерла хрычовка? От воткнутого в шею шприца умереть нельзя – Диана вон искромсала себе всю гортань и вполне жива до сих пор. Значит, шприц был отравлен? Это уже ниточка! Эльвира даже распрямилась и отставила швабру. Кто может приготовить яд? Обе дочери. Диана в силу профессии, Лида в силу мечты стать врачом и любви к химии.

Одна из дочерей – убийца. Хоть какая-то определенность. Эльвира успокоилась и с новыми силами принялась возить шваброй по полу.

* * *

Катя стояла в облаке чердачной пыли и выглядела еще лучше, чем обычно. И не только потому, что выспалась. Яркий макияж, уложенные волосы и взгляд делали ее другой. Особенно взгляд. Не тот иронический, к которому привыкла Лида, а другой, вызывающий и завлекающий. Эффектно. Можно за деньги учить такому взгляду, учеников и учениц будут толпы.

– Ну как? – Катя крутанулась вокруг своей оси.

– Клюнет. Сто процентов, – заверила Лида. С ее колен упала доска.

– Ты же знаешь, я не верю в математику, – улыбнулась Катя.

– Иди по улице осторожнее. А то словишь какого-нибудь Фехтовальщика.

– Это комплимент такой, что я могу привлечь легендарного маньяка?

– Предостережение.

– Итак, моя задача в том, чтобы привести Стаса туда, где он больше захочет устраивать нападения, так? И заодно узнать, где работает твоя мама.

– Мать, – поправила ее Лида. – В остальном все верно. Так, давай проверим, все ли у нас есть. Валидол, тетрадь с записями, фонарик, плакаты, вроде все, да?…

* * *

Как и все бестолочи, Стас был о себе высокого мнения. Когда к нему на улице по пути из школы подошла незнакомая красотка, он расценил это как само собой разумеющееся счастье. Красотка хотела уточнить, как пройти на улицу Маяковского.

– Ну, короче, это, в общем вот… слышь, а какой дом нужен?

– Сорок седьмой, – нежным голоском ответила Катя, глядя Стасу в глаза. – Там дом моей подруги. Она просила кормить кота и поливать цветы, пока она в командировке. А я там ни разу еще не была.

– Давайте вместе поищем нужный дом! – вдохновился Стас. Ни одной приличной мысли в его голове не осталось. Да и раньше-то их много не было, разве что о еде и картах.

– Давай перейдем на «ты»? Не, ну а чо? Давай, а? – галантно предложил Стас. – Слышь, тебя как зовут?

– Инна, – с придыханием произнесла Катя. Для неприятных знакомых было припасено это имя. Приятным людям она представлялась Дарьей.

– А я Стас. Где учишься?

– В медицинском колледже. А ты?

– Э… в этой… ну как ее, тут, за углом, короче. Вот.

Впервые в жизни ему было трудно врать. Впрочем, говорить тоже было трудно. Гормоны захлестывали пуще обычного, ни один эндокринолог не справится.

– А твои родители где работают? – спросила Катя.

– Ну, это, работают они… в этом…

– Моя мама уборщица, – поспешно сказала Катя, стараясь спровоцировать Стаса на откровение.

– Моя тоже, – с облегчением выдохнул он.

– А где именно? Моя – уборщица во второй поликлинике. Работы по горло.

– Моя на оптическом заводе. А отец бухгалтер.

– У меня нет отца, – в общем-то, Катя почти не соврала. Пропившее разум и силы существо считалось человеком с большой натяжкой. Поэтому фактически отца у нее было, да и семьи тоже.

– Так, где этот дом? Так холодно, брр… – демонстративно поежился Стас. – Погреться бы…

– Это в частном секторе.

– Значит, прямо идем, потом чуть налево через двор, за киоском с чебуреками повернем, – сориентировался Стас.

Киоск с чебуреками слыл рассадником заразы, об этом знали все, включая санэпиднадзор, и никто ничего не предпринимал. Возможно, брезговали. Но был процент азартных людей, которые покупали там еду.

Они болтали обо всем на свете, и Катя узнала кучу лишней информации, в частности, его любимый цвет и предпочтения в алкоголе. Катя согласилась, что пиво, конечно, хорошая вещь, но белое полусладкое вино ей больше по вкусу. Стас заподозрил ее в интеллигентности.

Так, болтая и посмеиваясь, они добрались до сорок второго дома по улице Маяковского. До вожделенной цели оставалось всего ничего, и Стас замедлил ход, чтобы продлить удовольствие.

– Не хочешь погреться дома? – с подозрительно невинной интонацией спросила Катя. Стас кивнул. Бушующие гормоны не дали ему заметить, что в ее голосе что-то не то.

* * *

Аркадий все больше укреплялся в мысли, откуда мог взяться «Атропин». И откуда начались многие проблемы. Все началось с визита Владимира Микулина, как его там по отчеству… И Диану он охмурил специально, чтобы хранить украденные вещества не у себя дома. Все понятно.

А если он же убил бабку? Зачем? Чтобы у него было место, куда он может приходить и хранить лекарства. Чтобы никто не нашел его запасы. А бабка ему мешала в этом одним своим наличием. Ведь при ней посторонние в дом не допускались. Как он это сделал? Условился с Дианой, и та во тьме открыла ему дверь. Или повлиял на нее, и она сама взялась за убийство.

С другой стороны, не мог же Микулин не знать и не видеть, что хлам из Музея редеет и летит на помойку. Должен был понимать, что отсюда рано или поздно выкинут все, включая его «Атропин».

Возможно, Микулин просто тупой. Иначе как еще объяснить это и тот факт, что ему понравилась Диана. Особенно последнее.

Обед определенно удался, вон какие гениальные мысли лезут в голову.