Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

Светлана решила, что не стоит его долго мучить, и вышла из своего укрытия. Увидев ее, он почти бегом заспешил ей на встречу.

— Это, в самом деле, вы, — сказал он, целуя ей руку.

Они сели.

— Я так счастлив, что вы пришли, — проговорил Потебня. — Мне казалось, что после последней встречи вы не захотите меня видеть.

— Не стану скрывать, я почти так и решила.

— Тогда почему вы позвонили?

Светлана вздохнула.

— У меня появились сомнения в том решение. Я стала его обдумывать и ко мне пришла мысль: а все ли правильно поняла и взвесила?

— И вы решили проверить?

— В общем, да. И, кроме того, мне кажется, что я вела по отношению к вам не совсем верно.

— Какое это имеет значение. Да и всегда ли можно определить, что правильно на данный момент, а что не правильно? Я и сам иногда начинаю сомневаться в своих мыслях и поступках.

— Вы? — Почему-то это признание Потебни привело ее в изумление.

— Я чересчур далеко удалился от реальной жизни. Мне казалось, что есть люди, способные и желающие выйти за пределы привычных отношений, понимающие, что человек не ограничивается только телесным образом, а все главное в нем пребывает совсем в иной сфере. Но теперь я все тверже приходу к выводу, что таких людей нет. Да и сам я выдумал все это про себя, от чувства собственной неполноценности. Я никогда не привлекал женщин, жена, промучившись со мной, просто сбежала. Вот я и решил уйти в небеса, якобы туда, где царство подлинной любви.

— Но ведь там она действительно пребывает. Если мы не в состоянии попасть в то царство, это вовсе не означает, что оно не существует.

— Да, конечно, это так, оно существует. Но что с того, если оно для нас недоступно. Нельзя разрешать иллюзиям брать вверх над реальностью.

— А мне как раз кажется, что можно. А иногда даже нужно. Просто мы к этому еще не готовы. Я мыслю чересчур привычными категориями. И все же я вам крайне признательна.

— За что? — недоверчиво посмотрел на нее Потебня.

— Вы расширили мой горизонт, позволили заглянуть в ту часть моего существа, которую я без вас никогда бы не сумела как следует разглядеть. Теперь я лучше знаю, кто я есть на самом деле. Так что наше знакомство совсем было не напрасным. Мне кажется, эта мысль должна вас сильно утешить.

Потебня как-то не уверенно покачал головой, он явно сомневался в действенности этого лекарства. Несколько минут он о чем-то напряженно раздумывал.

— Я убежден, что мы еще когда-нибудь обязательно встретимся. Только вряд ли будем знать, что это мы.

— А имеет ли какое-нибудь значение, будем мы знать или не будем? Мне кажется, наша беда состоит в том, что мы чересчур придаем большое значение собственной личности. Мы все живем так, будто каждый из нас является центром Вселенной. А на самом деле мы даже не тянем на дождинку в тропическом ливне.

— Я знал, что вы непременно придете к этой мысли. Но к сожалению одной мысли мало, чтобы все изменилось. — Потебня уныло кивнул головой. — Нет смысла продолжать наш разговор, — безрадостно произнес он, — мы все сказали друг другу.

Светлана наклонилась к нему и поцеловала в щеку.

— Я буду помнить о вас, — сказала она.

Светлана встала и, не оглядываясь, направилась из полосы темноты туда, где горел свет, и играла музыка.

Больше всего она опасалась встречи с Авриным, так как не была уверенна, что сумеет одолеть тот могучий соблазн, который содержало его предложение. Она даже решил, что не станет с ним встречаться, а сделает вид, что вообще забыла о нем. Разве не является самообман самым распространенным видом обмана? Когда человеку требуется принять определенное решение, не соответствующее реальному положению вещей он нередко прибегает к такому механизму. И почему бы и ей не воспользоваться этой уловкой. Это лучше, чем подвергать себя лишнему тяжелому испытанию, вести изнурительную борьбу сама с собой.

Приняв это важное решение, Светлана успокоилась. Но не надолго, так как Аврин сам дал о себе знать. Вернее, как обычно это сделала за него секретарша. Она позвонила и сказала, что Сергей Леонидович хочет ее видеть. Она проговорила все это тоном, не допускающим возможность для возражения. И Светлана смирилась, по-видимому, судьба или тот, кто выступает под ее видом, желает, чтобы она прошла весь этот маршрут до конца.

Машина должна была прийти через полчаса. Светлана быстро привела себя в порядок, но при этом особенно не усердствовала. Затем села в кресло и стала ждать. Она старалась не думать о предстоящей встрече, не принимать никаких заранее решений. Она будет делать, говорить и поступать так, как подскажет ей в тот момент голос свыше. И пусть будет то, что будет и ничего другого.

На этой несколько рыхлой, оставляющий большой простор для интерпретации, ее размышления на эту тему закончились, так как раздался телефонный звонок. Прибывший шофер уведомлял, что машина ждет ее у подъезда.

Они быстро промчались по вечерним полупустым улицам. Сидеть на мягком кожаном кресле было так приятно, что она даже чуть-чуть вздремнула. Это немного удивило ее, она-то думала, что гораздо больше напряженна.

Машина остановилась возле знакомого ей особняка. Вышедший из дома молодой человек проводил Светлану в дом. Все было так, как в прошлый раз с одним лишь исключением: Аврин вышел к ней почти сразу же.

— Здравствуйте, Светлана Викторовна. Как добрались?

— Отлично. В таких машинах ездить очень комфортно.

— Не сомневаюсь. — На его лице промелькнула и почти тот час же исчезла улыбка. — Извините, что побеспокоил вас. Но я бы хотел завершить все наши дела с вами сегодня. Вы не против?

— Отнюдь. Буду только рада.

— В таком случае, в столовой накрыт небольшой стол. Совместим приятное с полезным. Тем более, я еще не успел поужинать. Час назад как завершились переговоры. Хотите узнать с кем?

— Если вы мне это предлагаете, то я рискну предположить, что с мистером Спенсом.

Теперь улыбка на его лице задержалась чуть дольше.

— Именно. Но пройдемте, за едой и поговорим.

Они переместились в столовую. Аврин сказал правду, по сравнению с их прежними трапезами сегодняшний ужин был действительно весьма скромным.

Хозяин особняка разлил шампанское.

— У меня сегодня очень удачный день, я подписал контракт, который никак не удавалось заключить в течение целого года. И все благодаря вам. Кстати, он спрашивал о миссис Авриной. Я постарался ответить ему как можно неопределенней. Иногда самый лучший ответ — тот, из которого невозможно ничего понять, — усмехнулся он. — Но сейчас я хочу сказать не об этом. Я хочу поднять тост за вас. Поверьте, я нисколько не преувеличиваю, но вы действительно редкая женщина.