Лан Дремич - Операция Химера

На лице Димитрия отразилось острое облегчение.

Рой хмыкнул и пошел мыть руки.

— Так, ты у нас туда сядешь, — донесся сквозь шум воды командный голос, раздававший последние ценные указания, — там в стуле гвоздик небольшой выпятился, но ты у нас не золушка, и так посидишь.

— Золушка? — удивился Димитрий на свою голову.

— Да тьфу на тебя, не золушка, спящая красавица, конечно! — отмахнулась Марь Филипповна. — То есть, кто там под ста перинами горошину чувствовал? Краля какая-то, не помню. Замуж за принца потом вышла. Интересно, как он ее оприходовал, нежную такую?

По повисшей паузе Рой понял, что до Марь Филипповны, наконец, дошло, с кем она беседует. И многое бы отдал, чтобы посмотреть, как наивный физкультурник заливается смущенным румянцем.

— Злой ты и ехидный, — недовольно прокомментировал Ерик, покачивающийся в завхозной кепке.

Ему там было хорошо — тепло и мягко. Но за физкультурника он чуть ли не всерьез обиделся.

— Обещаю, что не дам шовинистически настроенной боевой женщине обижать гостя, — поклялся Рой, внутренне посмеиваясь.

— Уж постарайся, — воинственно заявил Ерик, нацелившись, в случае чего, вернуться и лично разобраться.

— В общем, ты у нас на гвоздик сядешь, — быстро справилась с неловкостью Марь Филипповна. — То есть, на стульчик с гвоздиком. Верочку на другой стульчик посадим, вот сюда, к инспектору поближе. Я с другой стороны от него побуду, тоже на стульчик... А инспектора в креслице, во главу стола. Неудобное креслице-то, — Рой воочию представил, как она беспокойно хмурится, — низенькое немного. С другой стороны, инспектор наш статью не обижен, все одно до пирожков отсюда дотянется. А я их еще поближе поставлю, вот так... Правда, тогда огурчики ему будет не достать. Огурчики тоже поближе подтянуть надобно. Ой, а помидорчики как же? А селедочка?

— Марь Филипповна, — робко подал голос Димитрий, — вы не увлекайтесь, у вас сейчас тот край стола перевесит и все на пол съедет.

— Ишь ты, умный какой! — чуть не плача, взвилась Марь Филипповна. — Ну а что делать-то? Что мне делать, чтобы все хорошо сели? Верка дочку с собой приведет, ее куда распределить прикажешь? Стульев-то всего три, мне ребенка на диван садить, чтобы она подбородком на столе чаевничала? Раньше так хорошо было, пока еще два стула прошлая проверка не сломала! Да и поили мы их вдвоем с управдомом, никого с улицы в дом не тащили.

— Боже мой, Марь Филипповна, — с облегчением предложил Димитрий, — так я пойду тогда, в чем проблема?

— Сидеть! — страшным шепотом приказала та. — Грамота тебе нужна? Нужна! Инспектор лично тебя приглашал? Приглашал. К тому же, кого я на чертов гвоздь посажу, завхоза, что ли?

Рой больше не мог в одиночку давиться хохотом, делая вид, что все еще отмывает руки после удачно-неудачной прогулки.

— Марь Филипповна! — крикнул он из ванной. — Давайте я, чтобы не бездельничать, хоть табуретки вам с кухни, что ли, притащу — тоже в приготовлениях поучаствую.

Судя по воцарившейся тишине, Марь Филипповна довела-таки Димитрия до сердечного приступа — волосы на себе рвать начала, или еще как эмоции выражала, но затихли оба. Рой пожал плечами и на всякий случай заглянул в комнату.

— Точно, тубаретки, я про них забыла, — абсолютно обычным тоном согласилась Марь Филипповна. — Несите.

Димитрий на Роя не среагировал — сидел, вытянувшись в струнку, и смотрел четко перед собой, как человек, впавший в одну из разновидностей кататонического расстройства.

Сразу захотелось попросить Марь Филипповну провести для них с Ериком профессиональный мастер-класс. Просто, чтобы знать, чем и как можно за одну секунду довести человека до такого состояния, имея при себе из подручных средств только полный стол жратвы и упомянутый стул с гвоздиком.

Рой, к примеру, при всем своем богатом опыте подобного результата гарантировать не мог.

Марь Филипповна дождалась, пока Рой отправится на кухню и зашипела на грани слышимости:

— Я сейчас за Верочкой сбегаю, время уж все вышло, а она не идет. Точно застеснялась или передумала. А ты сиди тут и не смей ничего без меня пробовать, понял?

Димитрий сглотнул так, что Рой без дополнительных усилий через стену его услышал.

— Понял, — уныло ответил он.

— Еще капнешь на салфетку раньше времени, а где я тебе другую возьму? И так еле-еле шесть штук нашла, из старых запасов вытащила. Думала, пойдем с инспектором по магазинам, удастся салфеточек прикупить, а то и туалетной бумаги, — Марь Филипповна тяжко вздохнула под старательный скрип неспешно выдвигаемых Роем табуреток. — Так не захотел он по магазинам-то, решил с народом пообщаться, то есть, с вами. Неправильный он какой-то, — подвела она итог, — слишком уж правильный. Ну да ладно, мы его самогончиком задобрим, пирожками-салатиками умаслим, закусочками разогреем...

В дверь деликатно позвонили. Рой без всякой магии мог бы поклясться, что пришла Вера Дмитриевна. Удивительно, но звонок, орущий хуже павлина в заповедном парке, когда им пользовалась Марь Филипповна, сейчас прозвонил тихо и бесцветно-тревожно.

Ощущение как от ночной бабочки, вроде бы абсолютно безобидной и бесшумной, но с толстым мохнатым брюшком и неприятно цепкими лапками.

— Бегу-бегу, — заорала Марь Филипповна через коридор, пропуская Роя с табуретками, очевидно, опасаясь, что Вера Дмитриевна, не получив срочного ответа, так же деликатно, как делает все остальное, вздохнет, развернется и уйдет. — Верочка, проходи, — рассыпалась она в прихожей, — вот сюда, на кухню, редисочку положи, я потом ее сама почищу-нарежу, а ты, Адочка, моя хорошая, ножки вытерла? Так беги в ванную, скорее, руки мой. За стол, все за стол! — скомандовала она, ощутимо повысив градус нервозности до критического.

Ну точно, психованные. Будто не в тесном домашнем кругу посидеть собрались и за жизнь поговорить, а военный парад проводить, и после фуршет для захватчиков устраивать. Откуда столько шума? Все же свои, за исключением Роя, который уже не знал, что сделать, чтобы дать понять, что в роли инспектора он совершенно адекватен.

Ещё, что ли, салата с газировкой, то есть, окрошки, похлебать? Только теперь уже на глазах у всех собравшихся, чтобы в племя приняли.

— Самогон, — подсказал из своей импровизированной переноски Ерик, передав изображение пузатой емкости, мирно дожидающейся своей участи на столе у завхоза.

— Да у меня при внедрении в банду упырей таких сложностей не возникало, — пожаловался ему Рой, громоздя попутно табуретки на указанные Марь Филипповной места.

Сочувствия не дождался, потому как Ерик, похоже, приехал на конечную станцию.

— А мне доктор в нашей больнице говорила, что у каждого должно быть свое полотенце, — с непосредственностью самой юной молодости выдала Ада, ворвавшись в комнату и с разгона едва не налетев на стол.