Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №2(6) (1990)

Вениаминыч очень любил свое рабочее место. Не вылезал из кабинета часами: слушал радио, включал телевизор, когда крутили что-нибудь веселое, дремал в мягком глубоком кресле после чая с вкусными вафлями, которые по его просьбе приносила не старая бухгалтерша, обладавшая поразительно некрасивой внешностью да еще двумя отвратительными бородавками на правой щеке, а красавица Зоя. Кстати, это решение Вениаминыча, шедшее вразрез с постановлением женсовета, чуть было не вызвало бунт в сплоченном коллективе.

Дело в том, что должность носительницы чая хорошо оплачивалась и на нее существовала очередь. Больше трех месяцев никто не задерживался. Бухгалтерша, уже успевшая подсчитать, что выпишет из Гонконга за левые деньги, пришла просто-таки в ярость. Она обещала отправить на посла "телегу" и, как выяснилось позднее, обещание сдержала, хотя из скромности имени своего не поставила, подписав: "сотрудники посольства".

Широкий мятеж удалось задавить в самом зародыше с помощью оперативного совещания на тему: "Нравственность и морально-политическое состояние советского гражданина за границей". Василиск Иванович в сорокаминутном докладе яркими красками описал истинное лицо зачинщиков клеветы на руководство посольства и весьма прозрачно намекнул на репрессии, если подобные действия не прекратятся. "В то время как вся наша страна, весь великий советский народ отдают все свои силы перестройке всего нашего общества сверху донизу, а благосостояние населения растет не по дням, а по часам, находятся отдельные несознательные граждане, я бы не побоялся сказать, провокаторы, которые стремятся опорочить партию, руководство посольства и добиться своекорыстных, низменных целей".

В прениях выступили отобранные накануне верные бойцы партии: Пашка, завхоз Виктор, советник — он же секретарь партбюро — Игорь Петрович Стёбнюк и жена Василиска Ивановича, толстая и стервозная женщина по кличке Баба Надя, до командировки служившая медсестрой в московской больнице № 55. Эта больница была известна во врачебных кругах под названием "уголок здоровья". Тяжелобольные клиенты "скорой помощи" немедленно приходили в сознание, услышав, что их собираются везти в 55-ю, и умоляли водителя принять "четвертной", но не отправлять их "на верную смерть". По Москве одно время ходила версия, что там "больному в рану плюют". Не потому, конечно, что нет лекарств, — их нигде нет. Просто на работу в "уголок здоровья" принимали тех, кого не брал уже никто. Это был типичный отстойник, каковой имеется в любом ведомстве нашей необъятной страны. Так сказать, механизм по борьбе с безработицей и неуверенностью в завтрашнем дне.

Баба Надя отбарабанила там год и уж было договорилась перейти в больницу почище, как подвернулся ухажер, да еще какой — Василиск Иванович, "боец тайного фронта", которому срочно нужна была законная супруга для загранкомандировки.

— Ты, Надюш, не боись, — уговаривал он. — После командировки разведесься и будешь жить как человек. Мне такая, как ты, нужна.

А Баба Надя и не думала возражать. Кому неохота на загранку посмотреть, да чтоб еще платили да ублажали?

С первого же дня она стала правой рукой администрации в борьбе с правонарушениями. Не было такой склоки, где Баба Надя на правах члена женсовета, месткома и недавно организованного Добровольного Общества за перестройку в Семье (ДОПС) ни принимала бы самого активного участия.

Именно она обрушила на несчастную бухгалтершу такой шквал обвинений, что у той сделалась истерика и пришлось прямо в ходе собрания отпаивать ее валерьянкой.

После этого Зоя с победным видом ежемесячно появлялась в бухгалтерии и получала "чаевые" под ненавидящими взглядами бухгалтерши.

В кабинете Вениаминыч был не один. В затылок ему участливо смотрел Михаил Сергеевич. Справа улыбался в бороду Карл Маркс в белой манишке. А напротив устремляла к Вениаминычу распахнутые руки Алла Борисовна Пугачева, вся в кудряшках, в черном плаще, со смелым вырезом на груди. Вениаминыч заставлял себя почаще смотреть на Маркса, оборачивался за поддержкой к Михаилу Сергеевичу, но глаза его неумолимо влекло к коварной певице. Искушение было так сильно, что он чуть было не заменил Пугачеву на более скромную Софию Ротару, но неожиданно воспротивилась Зоя. Вениаминыч подумал, и Алла Борисовна осталась.

Посольство на Острове было маленьким даже по африканским меркам. Кроме упоминавшегося уже первого секретаря Василиска Ивановича да его безымянных коллег в штате состояли два советника — один из них по торговой линии и атташе Коля Сидоров, выполнявший одновременно несколько функций, сводившихся к одной: прислуга для всех, от посла до сторожа дяди Тома.

Все, кроме Сидорова, попались люди проверенные, уважающие начальство. А вот атташе прислали какого-то испорченного. На общих собраниях вел себя пассивно. Не употреблял спиртных напитков, чем, естественно, друзей себе не завоевал. Говорили, что он отказался смотреть эротический фильм, на который собралась половина совколонии! Все же свое свободное время он сидел в городской библиотеке и что-то писал.

Василиск Иванович докладывал, что, сидя в библиотеке, Сидоров может быть завербован иностранной спецслужбой. Баба Надя была уверена, что это уже произошло. В качестве аргумента она приводила тот факт, что после библиотеки атташе сразу же шел домой и запирался в комнате, не входя в контакт с соседями. Пару раз пробовали в комнату проникнуть, однако молодой нахал заявил, что это будет нарушением его прав, пугал хельсинкским соглашением, а также какими-то венскими договоренностями. "Вот мы тебе покажем венские договоренности!" — пригрозила Баба Надя, хотя от насилия была вынуждена временно отказаться.

На заседаниях ДОПСа она отводила душу.

— Почем мы знаем, что Сидоров, запершись в комнате, не шлет оттуда донесения в Вашингтон? Тем более что открывать и пускать общественную комиссию он нагло отказывается. А по вечерам? Когда все нормальные члены колонии спят или тихо занимаются досугом, он выходит за территорию посольства! Совершенно один! Куда, спрашивается, идет товарищ Сидоров? В чью сторону он идет?

Гнев Бабы Нади усилился после того, как она подслушала незатейливую частушку, которую напевал Сидоров: "То ли дарят нам весну, то ли ловят на блесну". Теперь в выступлениях Бабы Нади добавилась новая линия.

— И еще, товарищи. В последнее время этот самый Сидоров напевает песню явно антисоветского содержания. Якобы кого-то дурят и ловят на блесну. Это кого же ловят на блесну, не нас ли с вами, товарищи…

Ну и дальше, в таком же духе.

Вениаминыч донесения складывал в отдельную папочку, однако мер пока не принимал, копил до удобного случая. Но Василиск ждать не хотел. В таких делах, учил он молодых безымянных коллег, надо наносить удар первым. Потом, когда сбежит, поздно будет. И кто тогда будет виноват? Конечно, мы. Такого строгача влепят! А потом будешь в Москве сидеть, шилом и нитками работать.