Людмила Мартова - Тайну прошепчет лавина

На мгновение Патриция словно ощутила розочку из бутылки в руке и горячую кровь, стекающую по пальцам. Ее сильно затошнило, и она замотала головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Не убивают, – хрипло согласилась она.

– Нужно быть очень виртуозным лыжником и прекрасно разбираться в физике, чтобы вызвать узконаправленный сход лавины. Но если при этом ты подрезаешь снег скрепером, останавливаясь в нужных местах, а потом продолжая свой путь, то задача становится чуть менее сложной. Как мне кажется.

Патриция замерла. На мгновение ее богатая фантазия заставила словно воочию увидеть картинку: одинокая фигурка лыжника скользит по ночному склону, вместо палок держа в руках широкую лопату с П-образной ручкой. Получается, преступник знал, что такая лопата на базе есть, и был в курсе, где именно она хранится.

– Он ходил на разведку, – подтвердил Павел, когда она поделилась с ним своим видением. – В первую ночь, когда ты увидела мокрые лыжи. Он отправился на склон, чтобы оценить объем работы прямо на местности. Вполне возможно, что он уже тогда попытался вызвать сход лавины, но что-то пошло не так, не получилось. Мороз был слишком сильным, а снега выпало недостаточно. Зато прогноз погоды говорил, что спустя сутки все получится как нельзя лучше. А еще он прошел по базе и нашел скрепер, чтобы нужной ночью его взять.

– Павел, – Патрицию пронзила догадка, такая острая, что она схватила своего спутника за руку, – послушай, я, кажется, поняла. Он не мог успеть сразу после вызванной им лавины положить скрепер на место. Ему нужно было успеть вернуться в дом до того, как мы все проснемся. Вернуться и воткнуть в стойку лыжи. Крюк до фермы не укладывался в маршрут по времени, поэтому он мог поставить скрепер на место позже, когда вся шумиха уже улеглась. И Федор Игнатьевич мог нечаянно это увидеть. Преступнику ничего не оставалось, кроме как избавиться от старика.

– Может быть, но вряд ли, – в голосе Павла звучало сомнение. – Понимаешь, ему не было нужды так рисковать. Когда мы кинулись откапывать дом Девятовых, мы бегали по базе и собирали все лопаты, которые могли найти. Понятно, что скрепер для этих целей не годится, но никто бы не удивился, если бы его вдруг нашли брошенным в любом месте базы. Увидели лопату, взяли, поняли, что она не подходит, отшвырнули. Нет, он бы ни за что не понес его обратно, к ферме.

– Если мы сможем вычислить убийцу, то узнаем, как все было на самом деле, – сказала Патриция с жаром. – Но ты – огромный молодец, что вообще заметил эту лопату. То есть скрепер. Как ты думаешь, мы должны его куда-нибудь спрятать, чтобы отдать полиции? На нем же могут быть отпечатки пальцев.

– Сомневаюсь, но лучше сделать лишнее, чем не сделать необходимого, – Павел вздохнул.

Одним прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от стены сарая, стащил с шеи шарф, обернул скрепер несколько раз, стараясь не прикасаться к ручке даже в перчатках, замотал головой, пытаясь понять, куда именно его можно деть. Понятно, что в дом нельзя, если они исходят из того, что там может жить убийца.

– Пойдем замаскируем под елками, – предложила Патриция, разгадав ход его мысли. – Нам надо торопиться, потому что столь долгое отсутствие все-таки выглядит подозрительно, а мы же не хотим привлекать внимания.

– Не хотим, – согласился ее спутник.

На обратном пути они сошли с дорожки и чуть углубились в нетронутую снежную целину, воткнув лопату в глубокий сугроб за одной из елей так, что с дорожки ее было не видно, после чего вернулись в дом, притихшие от объединяющей их тайны.

Все остальные обитатели «Оленьей сторожки» пили чай в гостиной, даже сэр Ланселот больше не требовал сдувать опилки, видимо, удачно отвлеченный сестрой на что-то более интересное.

– Намиловались, голубки? – ехидно спросила Карина. – Вот ведь кому война, а кому мать родна.

Патриция хотела ответить что-то резкое, но не успела, хлопнула входная дверь, и в дом ввалились Айгар и Кайди. Ну, надо же, их отпустили.

– Мамочка, папочка. – Юный сэр пулей вылетел из гостиной, повис на матери, вскарабкавшись на нее, как обезьянка. – Как хорошо, что вы вернулись.

– Все в порядке? – тоже выходя в коридор, спросила Эмилия.

Ну и характер у этой девчонки – просто кремень.

– Более чем, – успокоила дочь Кайди.

– Простите меня, – Патриция сочла своим долгом извиниться перед викингом и его женой, потому что проводить томительные минуты и давать неприятные объяснения в полицейском участке эстонской семье пришлось по большому счету из-за нее. – Но я обо всем догадалась и не смогла смолчать. Мне казалось, что это может быть важным.

– Ну что ты, Пат, – Кайди улыбнулась ей и прошла в гостиную. – Я все понимаю и совершенно не в претензиях. Боже мой, как есть хочется, мы же с самого утра ничего, кроме бутербродов, не ели. Мы сами во всем виноваты, нужно было не скрывать родство с Девятовыми, а сразу обо всем рассказать. Если человек ни в чем не виноват, то он должен честно рассказать обо всех фактах, которые ему известны. Невиновным нет нужды что-то скрывать. Надо же, столько лет рассказываю об этом всем, кто попадает в мой рабочий кабинет, а сама, оказавшись в подобной ситуации, нарушила это простое, казалось бы, правило.

– Твой рабочий кабинет? А кем ты работаешь?

Она вдруг вспомнила, что этот вопрос уже звучал в стенах дома несколько раз, но каждый раз Кайди предпочитала не отвечать, ловко уходя от ответа. Впрочем, на этот раз ничего скрывать рыжеволосая женщина не стремилась.

– Сейчас я налью нам твоего божественного супа, – сказала она и улыбнулась Патриции, – мы сядем за стол и все вам расскажем. А работаю я следователем.

* * *

Айгар грустил, но это была светлая грусть. Он чувствовал себя так, словно бетонная плита, много лет придавливавшая его к земле, куда-то делась, и он, наконец, свободен. Настолько, что, кажется, оторвется от земли и полетит. Сидя за просторным, рассчитанным на большую компанию столом, он обводил глазами людей, с которыми волею судьбы оказался под одной крышей, и думал, как объяснить им все, что с ними произошло. С ним и с Олегом.

Как вместить в короткий рассказ целую жизнь? Ту, что началась у него, шестнадцатилетнего мальчишки Игоря Девятова, после того, как его предали родной брат и родители. История успешного эстонского бизнесмена Айгара Ратсеппа началась с банального предательства, и только сейчас, здесь, в «Оленьей сторожке», он, наконец, чувствует, что может проститься с прошлым. Какая горькая ирония, что за освобождение от прошлого нужно заплатить столь страшную цену. И эта цена – два совершенных убийства, четыре жизни.

Семь пар смотрели на него. Детей они отправили наверх, но взрослые все были тут, глядя на Айгара с нетерпением, любопытством, страхом. Лишь в одних глазах читалась безусловная любовь. Кайди. Его ангел-хранитель на протяжении вот уже шестнадцати лет. Человек, который помог ему восстать из пепла, сложил по кусочкам. Друг, жена, любовница, мать его детей, следователь. Он бы точно пропал, если бы не она.