Гарольд Роббинс - Чужак

Я рассмеялся и распахнул перед ней дверь.

Лифтер удивился, увидев нас. Весь путь до машины мы проделали молча. Я открыл дверцу, подождал, пока Рут сядет, захлопнув дверцу, обошел машину и уселся за руль.

— А в этой машине не слишком тепло, да? — улыбнулась Рут.

Я рассмеялся.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты, наверное, ожидала увидеть большой сверкающий лимузин. Жаль, что разочаровал тебя, но своей машиной я воспользоваться не мог. В ней сейчас мне было бы жарче, чем на пожаре.

— Ты сошел с ума, решившись приехать сюда.

— Не более, чем ты, — ответил я, трогаясь с места и сворачивая на Парк авеню. — Так куда мы?

— А куда ты можешь поехать?

Я задумался. Она была права. Сейчас для меня Нью-Йорк был не самым безопасным местом.

— Я знаю одно место, — сказал я, — там меня не потревожат.

Рут не понимала, куда мы едем, пока машина не въехала на мост, ведущий в Джерси-Сити. Подъехав к гаражу, мы пересели в мою машину.

— Эта тебе больше нравится? — с улыбкой спросил я.

Рут кивнула.

— Она даже превзошла мои ожидания.

Еще бы! Это был громадный, черный, двенадцатицилиндровый «кадиллак». Я направился к своему жилищу.

Жил я в отеле «Плаза» в трехкомнатном номере, который меня вполне устраивал. Служба отеля взяла на себя заботу о моей машине, при необходимости мне доставляли в номер еду и выполняли прочие повседневные работы. Мне это подходило, так как позволяло избежать ненужных контактов.

— Прошу пожаловать в мою келью! — объявил я.

Войдя в номер, Рут удивленно посмотрела на меня, я вошел вслед за ней и закрыл дверь. Подойдя к ней, я крепко обнял ее и поцеловал. Да, я не ошибся, это было совсем другое. Внезапно она оттолкнула меня и тихо спросила:

— Для этого ты и приезжал ко мне?

Я улыбнулся, меня и самого начал интересовать этот вопрос. Я включил свет, бросил пальто на кресло, подошел к телефону и снял трубку.

— Соедините со службой сервиса.

Ожидая, пока меня соединят, я смотрел на Рут. Пальто ее было застегнуто на все пуговицы, как будто она боялась снять его.

— Нет, дорогая, — весело ответил я, — я был голоден и хотел, чтобы кто-нибудь поговорил со мной о добрых старых временах, пока я буду ужинать.

Мой ответ разозлил ее, в ней проснулся ее прежний скверный характер. Нижняя губа задрожала, казалось, она сейчас разразится слезами.

— Ты все такой же, — гневно сказала она, — у тебя есть ответы на все вопросы. — С этими словами она направилась к двери.

— Служба сервиса, — раздался голос в трубке.

— Перезвоните, пожалуйста, — быстро сказал я, бросил трубку и побежал вслед за Рут. Я поймал ее возле дверей и схватил за плечи.

— Если бы мне не хотелось так сильно увидеть тебя, то я не поехал бы за тобой в город.

Она позволила увести себя вглубь комнаты, в глазах ее стояли слезы.

— Почему же ты сразу не сказал о своих чувствах? — тихо спросила она. — Или ты настолько привык их скрывать, что теперь не знаешь, как их выразить?

Я поцеловал ее в уголки глаз. Возможно, в ее словах был определенный смысл. Внезапно она обняла меня и поцеловала.

— Я люблю тебя, дурачок, глупое животное! — прошептала она. — Я люблю тебя всю свою жизнь и никогда не полюблю другого.

Я крепко обнял ее. От ее откровенных слов я ощутил сладостную боль, новую для меня, которую я никогда не испытывал раньше. Я снова поцеловал ее.

Зазвонил телефон. Рут пристально посмотрела на меня. Я успокаивающе улыбнулся и подошел к телефону.

— Служба сервиса, мистер Кейн. Вы звонили нам?

— Служба сервиса, — повторил я вслух, чтобы Рут окончательно успокоилась. — Холодных цыплят на двоих и бутылку «Пайпер Хейдсик» урожая двадцать девятого года, пожалуйста. — Положив трубку, я вернулся к Рут. — Может быть, ты все-таки снимешь пальто?

Она сняла пальто и протянула его мне. Глаза ее сверкали, лицо разрумянилось от холодного ноябрьского воздуха. На ней было простое, короткое черное платье.

— Куда ты смотришь? — спросила она, улыбаясь.

— На тебя, — ответил я. — Ты прекрасна. — Она действительно была прекрасна.

— Слышу голос голодного мужчины.

— Во всех смыслах голодного, — ответил я. Мы улыбнулись друг другу и почувствовали необычайную близость. Она протянула мне руку. Я взял ее, бросив пальто на соседнее кресло.

Мы сели на диван посреди комнаты. Ее рука покоилась в моей руке, голова — на моем плече. Мы сидели молча, потом я закрыл глаза. Впервые за многие годы я чувствовал глубокое удовлетворение и умиротворенность. Как будто я снова был мальчишкой и пришел домой к тете и дяде, и мы сидели вместе и молчали, и каждый из нас был счастлив и рад счастью другого. Именно так мы чувствовали себя с Рут.

Я уткнулся лицом в ее волосы, она повернула голову, и мы заглянули друг другу в глаза. В ее глазах был вопрос: «Ты любишь меня?» Вопрос, по сути, лишний. Наверное, Рут осталась довольна ответом, который прочла в моих глазах, потому что наклонилась и поцеловала меня.

Потом она снова положила голову мне на плечо и заговорила мягко, почти шепотом:

— Я не сумасшедшая, дорогой, я просто безумно рада. Наверное, потому, что слишком часто мечтала об этом. — Она вскинула голову и прикоснулась пальцами к моей щеке, глаза ее расширились от страха. — А вдруг это сон, и он пройдет, когда я проснусь.

Я взял ее руку, повернул ладонью вверх и поцеловал.

— Это не сон.

Рут облегченно вздохнула и снова опустила голову мне на плечо, а меня снова захлестнуло чувство покоя, тишины, счастья и умиротворенности, весь мир отступил куда-то далеко. Это было правдой — я вернулся домой.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — крикнул я не поднимаясь.

В комнату вошел официант с небольшим столиком. Он подкатил его прямо к нам.

— Требуется моя помощь, сэр? — вежливо спросил он, снимая салфетку с блюд.

Я взглянул на Рут. Она слегка покачала головой.

— Нет, спасибо, — ответил я, протягивая ему чаевые и подписывая счет. — Мы сами управимся.

Официант кивнул и удалился. Рут наклонилась над столиком, положила мне на тарелку цыпленка, а я в это время откупорил бутылку. Я ужасно проголодался и ел жадно, мой рот был занят едой, и я молчал.

Рут смотрела на меня.

— Ты действительно совсем не изменился и ешь все так же, как волк. Помню, ты и мальчишкой так ел.

— Я голодный, — сказал я, отламывая куриную ножку и вонзаясь в нее зубами. — Я не ужинал.

Через несколько минут я закончил есть, закурил и стал ждать, пока поест Рут. Потом я предложил ей сигарету, и мы уютно устроились с ней на диване. Я оглядел комнату. Она была обставлена довольно богато, но до настоящего момента я никогда не чувствовал себя здесь дома. Просто это было место, куда я приходил переночевать.