Александр Ярушкин - Рикошет

Приняв его реплику за обиду, обходчик приложил руки к груди:

— Я же ничего такого не сказал. Просто перевидал я этих покойников за двадцать три года на дороге. Всяких: и перекореженных, и…

— Извините, — Кромов демонстративно глянул на часы.

Добровольский поддержал его:

— Проводите нас к месту обнаружения трупа.

— Это там, на другой стороне. Как и приказали, я мужиков возле оставил, рабочих наших. Чтобы, значит, понятыми были, — привычно взбираясь на насыпь, пояснял обходчик.

Двое мускулистых парней в оранжевых жилетах, надетых прямо на черные от загара тела, мрачно курили на приготовленных к укладке шпалах. Увидев приближающихся людей, они встали, нестройно поздоровались.

Женщина лежала у самого подножья насыпи, там, где кончался щебень и начинались густые заросли забрызганной мелкими капельками мазута полыни.

Обходчик покачал головой:

— Так и лежала… Никто ее не трогал. Я сразу усек, что «скорая» уже без надобности… Стал в милицию звонить.

— Понятно, — проронил следователь, вынимая из папки чистые листы бумаги.

Эксперт-криминалист расчехлил фотокамеру, сделал несколько снимков трупа и повернулся к Добровольскому:

— Подождите минутку, я еще не закончил.

Яшкин, который уже натянул резиновые перчатки, поторопил:

— Давай шустрее!

Талерко, по-журавлиному вскидывая ноги, стал торопливо подниматься на насыпь, чтобы снять общий вид места происшествия. Проводив взглядом его долговязую фигуру, Кромов отвел в сторону путевого обходчика.

— Значит, вы сразу позвонили в милицию?

— Так точно. Добег до переезда и позвонил.

— Это было в…

— В пять тридцать восемь. Дело-то привычное, вот и засек. А в одиннадцать, в двадцать три то есть местного времени, я тут проходил. Ничего не заметил.

Кромов сделал пометку в блокноте, спросил:

— Какие пассажирские поезда прошли в этот промежуток времени?

— Сразу не сообразишь, — почесал затылок обходчик. — Напряженный у нас участок. Идут один за одним…

— Спасибо, — задумчиво протянул Кромов и подошел к склонившимся над трупом следователю и судебному медику.

Яшкин заметил упавшую на тело женщины тень, задрал голову:

— Интересуешься?

Не отвечая, Кромов вгляделся в почти неповрежденное лицо женщины. Тонкие, вразлет, брови. Красиво очерченный рот с засохшей струйкой крови, спускающейся на подбородок. Широко распахнутые серые глаза.

— Значит, вы были уверены, что ваша жена погибла? — снова повторяет вопрос Кромов. — Тогда чем объяснить, что на первой же остановке, в Новосибирске, вы не заявили о случившемся в милицию?

— А ей бы это помогло?! — подается вперед Ерохин.

Оперуполномоченный игнорирует злую иронию в его голосе, произносит обыденно:

— Не знаю… Во всяком случае, помогло бы расследованию. Итак, почему вы не сообщили в милицию?

В который уже раз Кромов перелистал толстый том железнодорожного расписания. Его интересовали поезда, прошедшие перегон Коченево — Чик с запада на восток в промежутке времени от двадцати трех до пяти часов.

Сделав необходимые выписки, он снял с сейфа пишущую машинку и застучал по расшатанным клавишам.

Вскоре на стол дежурного легли несколько листков с текстами телеграмм. Дежурный неодобрительно оглядел Кромова, посетовал:

— Это ж сколько времени понадобится, чтобы их отбить!.. По сегодняшнему трупу!

— Да. Только вы, пожалуйста, не тяните. Начальники поездов сидят в поездах, а поезда имеют обыкновение не стоять на месте.

— Ясно, — кивнул дежурный, открывая крышку телетайпа. — Перехватить хочешь?

— Желательно бы. Не исключено, что погибшая ехала в одном из этих поездов.

— Может, ее мертвую к насыпи привезли?

— Следов машины нет, к тому же, она была в халате и шлепанцах.

— Тогда, похоже, из пассажирского, — согласия дежурный, потом пробурчал: — Ладно, ступай Кромов, отвлекаешь своими разговорами!

Прошло несколько дней.

Отовсюду телетайпы отвечали на запросы Кромова. Отвечали одно и то же. Ни в одном из пассажирских поездов подобная женщина не ехала.

Не было никого похожего на нее по приметам и среди пропавших без вести. В этом Кромов убедился, лично просмотрев все сообщения, поступившие в последние дни.

Добровольский отрабатывал версию — «подкидыш». Но и она не находила своего подтверждения. Ни один факт не свидетельствовал о том, что женщину убили где-то в другом месте и инсценировали падение с поезда. Да и судмедэксперт Яшкин после вскрытия категорично заявил, что характер повреждений не оставляет сомнений — женщина выпала из поезда.

Кромову ничего иного не оставалось, как запастись терпением.

Начали возвращаться ушедшие на восток поезда. И каждый из них он встречал на перроне вокзала.

Мокрые от дождя вагоны замерли. Засуетились встречающие и отбывающие. Задрав головы, забегали вдоль состава. Появились носильщики. Защелкали в тамбурах откидные площадки.

Когда суета немного стихла, Кромов подошел к одной из проводниц — молоденькой девчушке в синей стройотрядовской форме.

— Вам не знакомо это лицо? — представившись, спросил он и показал фотографию погибшей.

Чтобы не сразу бросались в глаза ссадины на лбу и щеке неизвестной, Талерко подретушировал снимок, но девчушка почувствовала неладное, доверчиво и испуганно спросила:

— Она мертвая, да?

— У вас не было этой пассажирки? — сухо поторопил Кромов.

— Нет… Нас в Иркутске, по-моему, спрашивали об этой женщине… Мы с девчонками разговаривали. В нашем поезде ее не было.

Кромов опустил фотографию в карман, поблагодарил студентку и отправился к следующему вагону.

С вокзала поехал в прокуратуру.

Увидев его хмурое лицо, Добровольский, которому тоже было не до веселья, усмехнулся:

— По нулям?

— Дождь на улице, — проводя рукой по мокрым волосам, сказал Кромов. — Слушай, а может, она на товарняке ехала?

Следователь задумчиво потеребил губу:

— Это мысль!

В кабинете стало тихо. Слышалось шуршание дождя за окном. За стеной кто-то негромко разговаривал, приглушенно стучала пишущая машинка.

— Придется устанавливать, какие товарные составы прошли по перегону в тот день… — наконец проговорил Кромов и уже бодрее добавил: — Скорее всего, она сопровождала какой-нибудь груз.

Отпустив губу, Добровольский удовлетворенно сказал:

— Таким путем мы выйдем на отправителя и…

— Я пошел, — поднялся Кромов.

— Ага, — рассеянно кивнул следователь и потянулся к телефону.

На следующее утро Кромов открыл дверь кабинета Добровольского. Вид у него был довольный.

— Опять на улице парит, — вместо приветствия сообщил он.

— Синоптики дождь обещали! — энергично отозвался следователь. — У меня новость…