Кэролайн Грэм - Пока смерть не разлучит нас

— Вероятно, именно об этом звонке мы и слышали.

— Да. Я уверил его, что делаю все возможное для того, чтобы ускорить получение денег. Судя по всему, он был в бешенстве оттого, что я посмел покинуть банк, прежде чем все закончу. — Мистер Блейкли фыркнул с таким возмущением, что на миг его волосатые ноздри сжались. — Он был в истерике, и я, нажав на все кнопки, добился оформления суммы к раннему утру следующего дня. И тогда, вы не поверите, он отказался приехать за деньгами! Сказал, что слишком болен и не может вести машину. Судя по голосу, так оно и было.

— Как вы поступили тогда, мистер Блейкли?

— Сложил в чемоданчик деньги — сплошь мелкие купюры, как он просил, что мне особенно не понравилось, — и покатил к нему в Фосетт-Грин. Все против правил.

— Как выглядел мистер Холлингсворт?

— Очень плохо. Я с трудом его узнал. — Мистер Блейкли приметил, что листки в стопке чуть разошлись, старательно выровнял их края и добавил: — К тому же он был нетрезв, хотя это я понял, еще беседуя с ним по телефону.

— За все время вашего общения сказал ли он вам хоть раз, зачем ему нужны деньги?

— Нет.

— И вы не спрашивали?

— С нашей точки зрения, это не было важно. Если бы нам потребовалось вернуть свои деньги, его бизнес с лихвой перекрыл бы выданный заем.

— Но, возможно, вам самому стало любопытно. Возникли у вас какие-то идеи по этому поводу?

— Не хотелось бы показаться мелодраматичным, — изрек мистер Блейкли, живое воплощение мелодрамы в этом своем наряде а-ля Джим Кэгни [43] Джеймс Фрэнсис Кэгни-младший (1899–1986) — американский актер театра и кино, выдающийся мастер водевиля и танцор, один из самых востребованных в «золотой век Голливуда». — Перев. , — но я действительно задался вопросом, уж не шантажируют ли его. Сложно, разумеется, допустить такое о человеке своего крута.

— О чем шел разговор во время вашего последнего визита?

— Не было никакого разговора. Он буквально вырвал чемоданчик у меня из рук и выставил за дверь.

— Связывался ли он с вами после этого?

Мистер Блейкли покачал головой:

— Нет. Следующий звонок был уже из «Пенстемона». С известием о его кончине.

— Имеете ли вы представление о том, что теперь станется с компанией?

— Ни малейшего. Но я надеюсь на следующей неделе встретиться с мистером Бёрбейджем.

— А миссис Холлингсворт, сэр? Она имела счет в вашем банке? Или, может, счет был у них общий?

— Ничего подобного. Тем не менее я написал ей, чтобы принести свои соболезнования и предложить любую поддержку и помощь, если возникнет необходимость.

«Какая уж тут поддержка, — думал Трой, лихорадочно терзая ручку, в которой кончились чернила, и пытаясь выдернуть из кармана запасную. — Все, что бедной телке теперь может потребоваться, это хорошо вооруженный отряд быстрого реагирования, вышибающий двери погреба, где она сейчас сидит, если еще жива».

— Боюсь, этой леди сейчас нет в «Соловушках», — осведомил Барнаби. — Она исчезла из дома неделю назад.

— Да… Еще одна драма, — вздохнул мистер Блейкли, всем своим видом показывая, что умывает руки. — Вы полагаете, эти два события как-то связаны?

— Расследование в самой начальной стадии. Сейчас трудно сказать.

— Боже мой, я спросил просто так. В принципе, мне это знать ни к чему. — Мистер Блейкли с обиженным видом приподнял край острой, как самурайский меч, манжеты и взглянул на претенциозно дорогие наручные часы: — У меня назначена встреча на…

— Буквально еще пару вопросов, — взмолился Барнаби, противясь перемещению из комфортной прохлады в невыносимую уличную жару и заранее жалея себя. — У мистера Холлингсворта есть депозитарная ячейка в вашем банке?

— Нет.

— Может, вы в курсе, есть ли у него где-то другие счета? В офшорной зоне или за границей?

— Лично мне ничего о подобных его счетах не известно. А даже если бы и было известно, то, как вам следовало бы знать, инспектор, предоставление подобной информации не предусматривается Законом о доказательственной системе банковских учетных книг.

Старший инспектор отомстил за этот маленький укол вполне достойно, предупредив, что, поскольку мистер Блейкли наведывался в коттедж «Соловушки», ему придется оставить полиции отпечатки своих пальцев, дабы его могли исключить из списка подозреваемых. Когда он это произнес, ему показалось, что мистер Блейкли вот-вот лишится чувств.

— Законченный квир это тип, — резюмировал Барнаби, когда расплавленный асфальт снова стал липнуть к подошвам туфель. Убежденный, что простенькое «гей» в современном языке прочно утвердило себя как синоним понятия «гомосексуалист», Барнаби употребил слово «квир» в его изначальном, традиционном смысле — «чудак».

— Вы думаете? — живо откликнулся Трой. Он не забыл обиды, но перестал дуться, потому что не выносил одиночества. — То-то я подумал, что эта его тряпица для вытирания соплей чуток того…

Некоторое время они шли молча, Трой припоминал весь ход беседы, а Барнаби мечтал о глотке чего-нибудь холодненького.

— Считаете, Паттерсон в этом как-то замешан?

— Не удивлюсь.

— Хотите его потрясти?

— Очень.

На них снова надвигался спаситель человеческих душ в латах из картона.

— Они никогда не сдаются, верно? — сказал Трой.

— Не отталкивай его, — посоветовал Барнаби. — Возможно, ты упускаешь свой единственный шанс постричься в монахи.

— Да где уж! Я обречен. Сегодня мне суждено поджариваться за грехи до самой ночи.

Когда Барнаби вернулся в участок, его сотрудник как раз беседовал с шофером каустонского автобуса. Старший инспектор сел в сторонке и, не пытаясь вмешаться, сделал знак продолжать.

— Да, я ее помню, — сказал шофер, посмотрев на фото.

— Вы уверены, мистер Като? Прошла неделя, и у вас за это время сменилась чертова пропасть пассажиров.

— Это верно. Но круговые маршруты в рыночные дни, они ведь особые. Видишь одни и те же лица из недели в неделю. Старики и молодые пары с детишками. Эту я запомнил, потому что она в первый раз ко мне села. Плюс к тому — конфетка.

— Как была одета?

— Платье в цветочек и жакетка под цвет платья.

— Она была одна, как вам показалось?

— Точно не скажу. Я ее приметил в очереди при посадке.

— Не видели, с кем рядом она сидела?

— Не могу сказать, приятель.

— Куда она направлялась?

— В Каустон. Взяла билет в одну сторону, и это было необычно. Люди всегда берут обратный, так гораздо выгоднее.

— И вышла?

— За Большими Воротами. Там всего две остановки, вторая — на площади у почты.

— Заметили, в какую сторону пошла?

— Извините, нет. Я как раз помогал спустить инвалидное кресло.

Барнаби не задал никаких вопросов. Шофер подписал показания и был отпущен. Несмотря на скудость информации, Барнаби остался доволен. Принимая во внимание обилие пассажиров в автобусе, он вообще ни на что не надеялся. Теперь он, по крайней мере, знал, что возвращаться в Фосетт-Грин, во всяком случае автобусом, миссис Холлингсворт не планировала, и выяснил, где она вышла. Неплохо для начала. Может, после опроса всех пассажиров всплывут еще какие-нибудь подробности.