Кэролайн Грэм - Пока смерть не разлучит нас

— Мы отправились в кафе и пробыли там так долго, что Симона едва успела вернуться домой к приезду мужа с работы. Всю дорогу она говорила только о Тиме. Я, конечно, очень расстроилась. И вечером ему позвонила.

— Где он живет?

— На этот вопрос я не готова ответить.

— Хорошо. Что дальше?

— Тим сказал, что у него есть потрясающий план, который позволит нам решить все наши проблемы. Мы сможем купить себе дом, скажем в Ирландии, и жить вместе. И больше никаких денежных затруднений. Бог мой, только подумать! Я смогу лепить, рисовать целыми днями. А ночи проводить с ним! Об этом можно было только мечтать…

— Он изложил вам свой план?

— Не тогда. Позже. Тогда он просто сказал, что в его плане важная роль отведена Симоне. И как бы все ни выглядело со стороны, я должна ему полностью доверять. — Слезы выступили у нее на глазах и медленно поползли по щекам. Она смахнула их тыльной стороной кисти и затем не глядя вытерла руку об юбку. — На следующей неделе Симона попросила отпустить ее с занятий на час раньше, потому что Тим пригласил ее на ланч. Я поняла так, что приглашение на меня не распространяется. А после занятий мы снова пошли в кафе все вместе, и она вовсю с ним кокетничала. Так продолжалось каждую среду, пока, как вы знаете, Алан не положил конец ее занятиям. К тому времени она уже была влюблена в Тима по уши, и ему не стоило никакого труда убедить ее…

— Стоп, стоп! Не так быстро, пожалуйста, — попросил Барнаби. — Мне нужен не короткий пересказ, не дайджест, так сказать. Я хочу слышать полную, без купюр, версию событий, шаг за шагом. Во-первых, когда именно и на каком этапе Тим посвятил вас в то, что в точности он планирует сделать?

— Когда попросил меня найти квартиру. Через колледж. Это, видите ли, дешевле. К тому же — тогда я не придала этому значения — он не хочет сам ходить по агентствам. Не нужно, чтобы его запомнили в лицо. Суть плана заключалась в том, что Симона должна как бы исчезнуть, а затем за нее будет выплачен выкуп.

Симона была уверена, что Алан сделает все, чтобы ее вернуть. И, как выяснилось, оказалась права. Я никогда не видела человека, который пребывал бы в таком радостном возбуждении, как тогда Симона. Она напоминала запертую в клетке птицу, которая ждет не дождется, чтобы ее выпустили на волю.

И конечно, она непоколебимо верила в то, что, как только будет заплачен выкуп, она упорхнет вместе с Тимом. Как сообщница, я была в курсе всех событий. Она то и дело заявлялась ко мне в коттедж, болтала о том, как все это интересно, придумывала разные ходы, строила планы.

— Вы сказали «строила планы», — прервал ее старший инспектор, — но, судя по вашим словам, планы строила не миссис Холлингсворт, а другие. Какой вклад внесла она лично?

— Да самый незначительный. Ей хотелось, чтобы вся история выглядела драматично, как в кино. Она решила во время побега изменить внешность, поэтому положила в сумку парик и темные очки, нацепила двусторонний пиджак, который можно вывернуть наизнанку, изменив его цвет.

— Понятно, — протянул Барнаби. Неудивительно, что Симона надолго застряла в туалете универмага «Боббис». Он постарался прогнать мысли о зря потраченных на поиски розового жакета времени и усилий.

— И вас это нисколько не коробило, мисс Лоусон? — спросил Трой. — Слушать ее беззаботную болтовню, зная заранее, что все деньги загребете вы со своим любовником?

— Послушайте, она не была способна на глубокое чувство. Глупенькая, избалованная, взбалмошная. И потом, я думала, когда деньги будут у нас, она спокойно вернется к мужу, а он на радостях станет баловать ее еще больше.

— Но что-то пошло не так?

— Да, с самого начала. По плану она должна была в два тридцать сесть на автобус до Каустона, а там пересесть на четырехчасовой до Хай-Уикома. Тим, который тогда уже поселился в квартире, встретил бы ее на автобусной станции. Но ей, полагаю, так не терпелось начать свое «большое приключение», что она сорвалась из Фосетт-Грина в половине первого, а в Хай-Уикоме взяла такси до квартиры.

Мы должны были предвидеть нечто подобное. Она всегда поступала по-своему, ни с кем не считаясь. Но… Мы понимали, что долгое время не сможем быть вместе, и воспользовались последней возможностью. Дверь была не заперта. Она вошла и застала нас в постели.

— Силы небесные! — вырвалось у сержанта Троя.

— Симона была вне себя. Она какое-то время просто стояла, глядя на нас, затем кинулась к двери. Тим схватил ее, велел мне убираться побыстрее и втолкнул ее в кухню. Я сразу оделась и ушла.

— Тогда какой смысл был заявляться посреди дня в «Соловушки»?

— Да тот же самый, который заставил Симону назначить на то же время стрижку. Мы хотели убедить окружающих, будто Симона определенно намеревалась к этому часу вернуться домой. Иными словами, внушить всем, что раз ее нет, значит, с ней что-то случилось. Я не знала, что произошло в Хай-Уикоме после моего ухода, поэтому решила и дальше вести свою партию.

— Простите, мисс Лоусон, но я не вижу здесь никакой логики. Почему вам было так важно, что подумают в деревне?

— Наверное, мы считали, что это может быть важно, если заподозрят сговор и новости о похищении каким-то образом станут известны раньше срока.

— Что на самом деле и произошло.

— Да. Алан точно выполнил все, как мы просили. Кроме одного: он не сжег фотографии.

— А что насчет драгоценностей? — осведомился Барнаби. — Нет ни кольца, ни ожерелья. Этот факт неминуемо должен был навести на мысль о сговоре.

— Это целиком на совести Симоны. Мы понятия не имели, что она захватит их с собой.

— Маленький такой дополнительный бонус, — съязвил Трой. — Для миляги Тима. Наверное, сунул их в карман, перед тем как слинять.

Сара ничего не сказала в ответ, но лицо ее так побелело, что Барнаби встревожился, как бы она не грохнулась в обморок. Он спросил, не хочет ли Сара воды, и, когда она кивнула, решил, что пора сделать перерыв:

— Организуйте чай и сэндвичи, сержант.

Трой шумно отодвинул стул и поднялся, пытаясь скрыть свое недовольство тем, с какой легкостью подозреваемой вновь удалось добиться поблажки у шефа.

— И постарайся не потревожить нашего орла юриспруденции. Похоже, он впал в зимнюю спячку.

— С молоком и двумя кусками сахара, — раздался голос Старки, когда Трой был уже у двери. — И сэндвичи я предпочитаю с солониной и маринованным огурцом. Надеюсь, старший инспектор, — добавил он, направляя на себя струю воздуха из вентилятора, — что в надлежащее время в суде будет особо отмечено полное и добровольное сотрудничество моей клиентки со следствием.

— Можете не сомневаться, — отозвался Барнаби, возвращая вентилятор в прежнее положение. — Хотя боюсь, если вы не убедите клиентку что-нибудь съесть, к «надлежащему времени» от нее ничего не останется.