Татьяна Кошман - Слепое воскресенье

– Какой кошмар! – оценила Мила, а Марго закатила глаза.

– И всё-таки, – настаивала она, – что с ней не так, с этой тряпицей?

– Да разуйте же вы глаза, Епишин бублик, – Инка схватила со стола злополучный файл, и потрясла им перед изумлённой публикой, – это же та самая ткань, из которой были сшиты оба платья!

Мила и Марго с живым интересом уставились на висящий перед их лицами упакованный лоскут.

– Да действительно, – пробормотала Мила, надев для надёжности очки, – действительно это обрезок той самой ткани. И что?

Она посмотрела на Инку поверх очков.

– А то, – Инка с самодовольным видом уселась в кресло, – я думаю, что платье она шила в том ателье, а значит хозяйка в этом замешана. А теперь самое главное.

И она включила запись телефонного разговора, так предусмотрительно сделанного ею вчера в каморке, благодаря её врождённому духу авантюризма.

– И что это значит? – спросила Мила, когда Инка выключила запись.

– А ты не поняла? – удивилась сестрица.

– Погодите, – насторожилась Марго, – она называла её Верой, сестру Катерины зовут Вера… она что с ней разговаривала?

– Бинго! – воскликнула сестра, и добавила: – еще, как вы слышали, они договорились встретиться, и поговорить.

– А нам-то это что даёт? – всё ещё не понимая, куда клонит Инка, пожала плечами Мила.

– Нам это даёт возможность получить информацию из первых рук. Сестра знает зачем Катерина тырила Санины эскизы, – Инка задумалась, – нам надо поговорить с ней до того, как её навестит Валентина. Только, боюсь, я не успею. Саня, может вы с Маргаритой к ней смотаетесь, а?

– Нет! – завопила я, – ни за что!

– Ты что-то имеешь против Марго? – сестра внимательно посмотрела на меня, потом на удивлённую Маргошку. – Она что, выпила твой кофе?

– Инна, – я укоризненно взглянула на сестру, – не мели ерунды.

– Тогда объясни, почему ты отказываешься идти с ней «в разведку»?

– Да, – Марго возмущённо побарабанила пальцами по столу, – я бы тоже хотела поинтересоваться.

– Ритуль, я тебя очень люблю, но я, например, понятия не имею как с ней разговаривать. А ты? Вот представь: пришли мы, и что ты ей скажешь?

– Ну… – растерялась Марго, – спрошу, как она себя чувствует…

Инка закатила глаза, а Мила усмехнулась.

– Вот и я о том, – я развела руками, – она выставит нас за дверь, и будет совершенно права. Нет уж, пусть эта авантюристка сама с ней беседует, а мы так, за массовку постоим.

– Ничего без меня сделать не могут, – пожаловалась на нас Миле Инка, – ладно, постараюсь пораньше освободиться. Ну всё, девочки, по коням!

– Мой конь в ремонте, – вздохнула Марго, – я сегодня ножками.

– Маргош, хочешь я тебя подброшу? – предложила я, всё ещё чувствуя вину, за то, что не захотела идти с ней «в разведку».

– Ой, конечно, хочу, Сань, я и так припозднилась, а у меня там…

– Да-да, я помню, у тебя там аврал…

Освободиться пораньше у Инки не получилось, и по адресу, где проживала закройщица с сестрой Верой, мы подъехали в десять минут шестого.

– Эх, опоздали, – сокрушалась сестрица, – эта Валентина её сейчас обработает, и мы из неё ни черта не вытянем. Надо было все-таки вам одним идти, всё больше пользы было бы.

– Инн, да мы бы точно с Саней облажались, только спугнули бы её, – резонно возразила ей Марго, – а с тобой мы увереннее себя чувствуем, устроим ей перекрёстный допрос.

– Маргош, ты опять что ли «Ментов» смотрела? – обернулась к ней Инка, – ты там смотри, не начни орать как Дукалис: «Это наша корова, и мы ее доим».

– Какая корова? – удивилась Марго.

– Да без разницы, – отмахнулась Инка и прилипла к окну, – приехали, Саня, кажется здесь, паркуйся.

Я пристроила машину у обочины, и мы неуверенно двинули к подъезду. Мне было немного неловко идти в дом к больному человеку, потерявшему единственную сестру.

– Инна, Инн, – окликнула я, энергично вышагивающую впереди сестру, – ты только поделикатней, у неё всё-таки сестру убили.

– Ты поучи лучше Лорда щи варить, – огрызнулась она.

– Какого Лорда? – заинтересовалась Марго.

– Нашего, – фыркнула я, видя, как у нее округлились глаза, – да это пёс наш, забыла?

– Тьфу на вас, – рассмеялась Маргарита, – я уж было подумала, что у вас на кухне настоящий лорд учится щи варить, даже представила себе эту картину.

Я резко остановилась и Марго ткнулась мне в спину. Я хотела предъявить ей претензию о несоблюдении дистанции, как накануне Инка мне, но другая, более занимательная мысль вытеснила из моей головы все остальные. А именно: как Марго представила себе лорда? Чем он в её фантазиях отличался от обычного человека…

– А как он выглядел? – решила уточнить я.

– Кто?

– Ну лорд, у нас на кухне. Как ты поняла, что это лорд, а не, скажем, граф или маркиз?

– А… он в парике был и в таком смешном камзоле с белыми кружевными манжетами и жабо.

– Они что, до сих пор всё это носят? – удивилась я, – парики и все эти финтифлюшки?

– Если честно, Сань, я понятия не имею что они носят. Просто, так представила во всём этом, с поварёшкой, да ещё и фартук поверх камзола.

– Девочки, – сердито окликнула нас Инка, – может вы потом обсудите что носят нынче лорды? Непосредственно тот, которого я имела в виду, носит чёрную шерсть и когти, которыми он коцает Санин ламинат. А теперь ноги в горсти и вперёд!

Но ноги в горсти не получилось: дверь подъезда распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и снова захлопнулась. Распахнулась она не сама по себе, а от энергичного толчка крупной женщины, в оранжевом пальто, с капюшоном надвинутом низко на лоб. Она так торопилась, что чуть не сшибла Инку с ног, и пронеслась мимо нас, как будто за ней гналось стадо гепардов.

– Это что ещё за пожарная машина? – слегка опешила Инка.

– Почему пожарная? – удивлённо глядя вслед почти бегом удаляющейся женщине, спросила я.

– Потому что большая, оранжевая, и несётся как на пожар. – пояснила сестрица, и скомандовала: – за мной!

Мы беспрепятственно вошли в подъезд, о домофонах в этом доме, видать, и слыхом не слыхали, как, впрочем, и о лифтах. Поднявшись на третий этаж, быстро отыскали нужную нам квартиру, а подойдя к двери, застыли в изумлении: дверь была приоткрыта и в проём был вставлен старый домашний тапочек.

Мне это не понравилось, о чём я не замедлила сообщить моим спутницам. Но Инка, с присущей ей уверенностью, весьма убедительно предположила:

– Она же на коляске передвигается, наверняка ей трудно каждый раз дверь отпирать, да и, случись что – можно покричать соседям, больше шансов что услышат, чем при закрытой двери.

Она уверенно постучала в дверь и громко спросила:

– Вера, вы дома, можно войти?

Ответом ей была гробовая тишина, и я снова запаниковала.