Татьяна Кошман - Слепое воскресенье

– Инн, мне всё это не нравится, пойдём отсюда.

– Спокойно, Саня, – она постучала ещё раз, – я не привыкла бросать дела на полпути.

– Действительно, – поддержала её Марго, – зря мы пёрлись на другой конец города что ли?

Сестрица, ободрённая поддержкой, толкнула дверь и громко предупредила:

– Вера, мы заходим.

Решив, что она, достаточно долго была вежлива, сестра бесцеремонно вошла внутрь, а мы с Марго, гуськом за ней. Оказавшись в крошечной прямоугольной прихожей, мы огляделись. В квартире стояла подозрительная тишина, которая мне решительно не нравилась, более того, она вызывала смутную тревогу.

Сестрица, обернулась к нам, и отработанным минувшим летом в квартире присутствующей здесь Маргариты жестом, указала нам направление. Но я, помня о том, как пряталась под столом в Маргошкиной кухне от страшного гоблина, который на поверку оказался её соседом, решительно замотала головой, и показав три пальца, ткнула ими в сторону ближайшей двери. Инка нахмурилась, однако, видимо тоже припомнив, что пистолет она опрометчиво подарила внуку, и выручать нас, случись что, из вражеских лап ей будет нечем, кивнула и махнула рукой.

Она вошла первая, мы следом за ней. Единственная мысль, вспыхнувшая в моей голове, когда я осознала увиденное, была: «Почему меня никогда, никто не слушает?!» Хозяйка квартиры лежала ничком на полу, её наполовину скрывала лежащая на ней коляска, при виде которой мне не к месту подумалось, что в кино непременно крупным планом показали бы крутящееся колёсико. Рядом, на полу лежала зажаренная дочерна сковородка с треснутой ручкой. Затем мой взгляд упёрся в торчащие из-под коляски худые ноги в штопаных шерстяных носках, и мне стало дурно. Я прислонилась к стене, чтобы позорно не грохнуться в обморок, и закрыла глаза.

– Ритуль, – вкрадчиво позвала сестра, – кажется, самое время спросить, как она себя чувствует.

– Что? – испугано прошелестела Марго.

– Я говорю пульс проверь.

– Почему я?

– Ну ты же медик.

– Я фармацевт, – возмутилась та, только Инку это ничуть не смутило.

– Но, согласись, ты имеешь гораздо большее отношение к медицине, чем я или Саня, тебе и карты в руки.

Марго порывисто вздохнула, признавая Инкину правоту, и шагнула вперёд.

– Не бойся, я рядом, – подбодрила её сестра.

Марго осторожно наклонилась к лежащей на полу женщине, через минуту повернула к нам бледное, испуганное лицо.

– Пульса нет, – она резко выпрямилась и отошла от тела, – что будем делать?

– Бежать, теряя тапки, – выдавила я, понимая, что мы опять влипли.

– Тихонько, ничего не трогая, выходим из квартиры, – скомандовала Инка, бросив на меня укоризненный взгляд, – и вызываем полицию.

Дальше всё пошло по уже знакомой нам схеме. Приехала оперативная группа, во главе со следователем, и в течение двух часов мы давали показания.

Пока мы стояли на лестничной клетке, дожидаясь полицию, договорились как будем объяснять цель нашего визита, дескать, пришли предложить помощь в организации похорон, по поручению Милы, и стойко держались этой линии.

Нас наконец отпустили, и взглянув на часы, я ужаснулась: половина восьмого, Макар, наверное, и так уже нервничает, а тут ещё я явлюсь, и расскажу про нашу находку. А рассказать придётся, как ни крути тем более, что он ещё про первый труп не знает. Кошмар…

В унылом молчании мы сели в машину. Я полезла в карман за телефоном.

– Девчонки, я Макару позвоню, потом развезу вас по домам.

Муж, в ответ на моё виноватое сообщение, что я немного задержусь, поведал мне что тоже ещё не дома, и будет часа через два. Инка этому факту чрезвычайно обрадовалась и заявила:

– Тогда заскочим ещё в одно место, надо кое-какую мысль проверить.

Решив про себя, что семь бед – один ответ, я безропотно завела машину.

– Куда едем? – поинтересовалась я, выруливая с парковки.

– В ателье, к Валентине, – Инка задумчиво покусала губу.

– Ты думаешь, что это она её… – Марго замялась.

– Как сказал один милицейский начальник в одном сериале про ментов: «На самоубийство это не похоже», – процитировала сестрица, – согласись, трудно ударить себя сковородкой по голове сзади, а потом добить выстрелом в затылок. А Валентина собиралась её навестить.

– И она думает, что об этом никому не известно, – подхватила я, – она же не знает, что мы прятались в подсобке. Только, с чего ты взяла что она сейчас в ателье, а не дома?

– Кто же после такого едет домой? – хмыкнула сестра, – она же не профессиональный убийца, ей сейчас нужно в себя прийти. Бьюсь об заклад, либо в ателье пьёт, либо в кабак пошла стресс снимать. Лучше бы в ателье, там я её прижму, не отвертится.

Инка как в воду глядела, ещё издалека, мы увидели, что в кабинете горит свет. Но дверь была заперта. Сестра деловито, совершенно не таясь, достала из кармана ключи и открыв дверь сделала приглашающий жест рукой.

– Инна, а что, если она в нас палить начнёт? – трусливо спросила я, жалея, что не взяла с собой Лорда.

– Не начнёт, – заверила меня сестра, – ей нас убивать нет абсолютно никакой нужды.

– А Катерину и Веру, значит была нужда? – резонно уточнила Марго, – и какая же?

– Ещё не знаю, – призналась Инка, – сейчас спрошу.

И она решительно двинула вперёд. В приёмной она задержалась у стойки приёмщицы, и подняла с пола что-то большое и оранжевое.

– Девочки, – прошептала она, – это вам ничего не напоминает?

– Это же… – Марго испуганно округлила глаза, – это же та тётка!

– Пожарная машина! – кивнула Инка, – всё сходится.

Сегодня кабинет выглядел ещё хуже, чем накануне. Все бумаги, хаотично лежавшие ранее на столе, теперь не менее хаотично, валялись на полу. Они устилали его белым ковром, поверх которого валялись осколки чашек, кубики сахара и заварка. Коробочки с фурнитурой постигла та же участь, некоторые из них раскрылись, щедро украсив узор «ковра» сверкающими пайетками, искусственным жемчугом и стразами.

Сама хозяйка кабинета возлежала головой на столе, не подавая признаков жизни. По моему позвоночнику пробежал табун ледяных мурашек, я схватила Инку за руку, а Марго жалобно попросила:

– Девочки, можно я не буду у неё пульс проверять, давайте сразу полицию вызовем.

Инка, бросив на нас презрительный взгляд, покачала головой.

– С кем приходится работать… – пробурчала она и, хрустя сахаром и стразами, направилась к столу, обошла его вокруг, приглядываясь и принюхиваясь. Потом принялась трепать бездыханное тело за плечо, громко и выразительно при этом декламируя полузабытые строки Багрицкого:

– Валя, Валентина, что с тобой стряслось?..

Воздух воспалённый, чёрная трава,

Почему от зноя ноет голова?

Почему теснится в подъязычье стон?