Мадринья ду Пекаду - Маркиза Алло

Редактор Т. А. Полуэктова

Иллюстратор Ю. Бахтина

Корректор Мария Черноок

© Мадринья ду Пекаду, 2022

© Ю. Бахтина, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-1964-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Упрямый ветер трепал космы колючих темно-зеленых растений, которые ввиду отсутствия более мягких представителей царства флоры заменяли на мысе Судьбы травяной покров. Стебли колючек толщиной в палец расползались веером, пригибаясь к земле, и снова выпрямлялись, как только сын бога Эола ослаблял свой напор. По вытоптанным дорожкам, укрываясь от резких порывов, слонялись группы туристов, мечтавших запечатлеть на фотокамере или телефоне самую западную точку Европы и, соответственно, Евразии.

Мыс Кабо де Рока, как он звучал по-португальски, помимо своей географической уникальности, притягивал семидесятиметровым обрывом, чудесным видом на Атлантический океан и почти прозрачными зеленоватыми волнами, пытающимися запрыгнуть на утес и каждый раз отступающими, не преодолев и десятой части желанной высоты, оставляя на камнях в качестве следов неудачного штурма белые кудрявые парики.

На простой и строгой стеле, увенчанной неизменным атрибутом эпохи Великих географических открытий – земным шаром из полос с крестом, похожим на мальтийский, – были запечатлены строки великого португальского поэта Луиша Камоеша: «Здесь заканчивается суша и начинается океан».

Монотонный и почти писклявый голос гида одной из групп вещал о корабельном лесе, посаженном в местечке под названием Лейерия принцем Энрикешем по прозвищу Мореплаватель (который, кстати, сам никогда никуда не плавал, потому что воды боялся, но море очень любил и даже первую в стране школу морской навигации основал). Из этого леса были построены корабли, которые, получив дополнительную надстройку, стали называться не как раньше, посудинами, а каравеллами. Каравеллы позволили португальцам оторваться от вековых упражнений в прибрежной рыбалке и начать совершать длительные переходы по океану.

Зэ гордо, если не сказать эпично, стоял на самом краю обрыва со сложенными на груди руками. Со стороны он был похож на раскрашенный памятник задумчивого мыслителя или поэта, поставленный на географическом мысе, чтобы именно в этом месте он мог созерцать беспокойство океана и предаваться думам о бренности, вечности или творческих трудах, еще не оставленных потомкам.

Конечно, было бы очень соблазнительно предположить, что Зэ, до сих пор размышляющий над словами своего пророчества, приехал не куда-нибудь, а на мыс Судьбы, чтобы здесь, на границе моря и суши, под натиском тревожного ветра получить знак свыше, который подсказал бы ему, что делать дальше.

Распознав знак, Зэ величаво расправил бы плечи, поднял красивую голову и, устремив взор на линию венчания неба и земли, произнес афоризм, который сразу стал бы классическим.

Но увы! Причина нахождения Зэ в этом очаровательном месте была более чем прозаичная: по просьбе посла он привез сюда то ли в сотый, то ли в двухсотый раз гостей посольства, которые, приезжая по самым важным делам в Лиссабон, никогда не упускали возможности посетить самую западную точку Европы.

Пока гости делали очередной снимок, Зэ просто смотрел в морскую даль, на пустой горизонт в легкой дымке. Мыслей не было никаких. Даже игра света и тени на гребнях изумрудных волн не трогала его. Опустошение – так можно было бы выразить его состояние. Хотя как можно чувствовать себя опустошенным у полной чаши океана?

«Именно отсюда португальские каравеллы отплывали к неведомым землям, чтобы открыть для европейцев новые страны и континенты, острова и путь в Индию», – продолжал усыпляюще рассказывать гид, изящно показывая рукой вдаль, где слушатели, всячески пытавшиеся отодвинуться подальше от края обрыва, могли себе живо вообразить острова, континенты и нарисованный жирным красным пунктиром по водной неровности путь в Индию.

«Как в капле воды можно увидеть целый океан, так в двух предложениях португальского гида можно было сделать вывод о целой стране», – неожиданно подумалось Зэ.

«Именно отсюда никогда ни одна португальская каравелла не отплывала. Для этого были уютные порты, где были люди, склады и запасы. Посмотрел бы я на этого гида, если бы ему на плечи положили бочонок питьевой воды или вина, который он должен был бы доставить на борт каравеллы, пришвартованной у Кабо де Рока! Как бы он скользил по срывающимся камням, рискуя быть покалеченным при каждом следующем шаге, а потом по галопирующим вверх-вниз сходням заносил бы бочонок на борт!..»

«Везде здесь так, – продолжал размышлять Зэ, – говорят что-то, а на самом деле все было совершенно по-другому. Если сказать точнее: говорят одно и в подтверждение слов показывают картинку. Эту картинку слушающий воспринимает как подтверждение слов говорящего, а на самом деле происходит подмена предметов, понятий, в результате чего – обман, просто обман!

Да, но почему это характерно только для Португалии? По всему миру так! Вспомни собственное пророчество. Кем ты собирался стать? Спасителем? Вторым мессией? Спасти человечество? Пострадать за него? А на самом деле оказался в окружении разновозрастных женщин, да еще по наивности собирался ради них пожертвовать своей жизнью. Неимоверная глупость. Страшные сны до сих пор снятся!

Хотя, если бы рядом оказалась Татьяна, он бы решился еще раз на подобное приключение. Рисковать, когда видишь ее глаза, – одно удовольствие. Вот только жизнь повторений не любит, планы людей в расчет не принимает и лепит все по-своему».

Петр Иванович, когда шел на службу, никогда не брал еду с собой. Возможность выйти с территории посольства на обед была для него своеобразной маленькой отдушиной, глотком свежего воздуха, который можно было вдыхать, не делясь с коллегами и посетителями консульского отдела.

Не то чтобы заведующий консульским отделом не любил людей. Любил! С точки зрения независимых экспертов человеческих душ, он был даже гуманистом, причем гуманистом с большой буквы, который по мере сил и возможностей помогал страждущим, даже выходя за рамки должностных инструкций. Однако количество страждущих было слишком велико. Силы простого смертного и прочности нервной системы обычного биологического индивидуума не хватало на то, чтобы изо дня в день, неделя за неделей и месяц за месяцем вежливо и терпеливо, уважительно и внимательно выслушивать бесконечные жалобы, истории, сетования на несправедливость всеобщую, подлость локальную, недопонимание и встретившиеся странности.