Пётр Некрасов - Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести

– Ты уже сдавал травматологию, – неуверенно напомнил Лавров.

– Сдавал, да не сдал! – Костя говорил раздражённо, как отвечают, когда и без того всё плохо, а тебе ещё и не верят. – Слушай, идите вы с Наташкой на этого «Бэтмена» тогда. Классный фильм.

– Тут же в семь, – сказал Лавров. – А у Наташки лекция до восьми.

– Органика? – спросил Лесовой так пренебрежительно, как будто презирал органическую химию даже больше, чем серую толпу. – Да уйдёт Наташка с этой органики. Экзамен на следующий год только.

– Как уйдёт? – не понял Лавров. – С чего она уйдёт, когда у неё сейчас латынь, потом лекция, а мы тут сидим и ждём?

– Это ты тут сидишь и ждёшь, и берёшь все разрешения на двоих, – уточнил Лесовой, – а я сейчас захожу на её латынь, предупреждаю Наташку, потом прусь на свою травматологию, прошу пересдать и пересдаю до победного. Держи билеты!

И соскочил со стола.

– Погоди, – сказал справедливый Димка. У Димки принципы, и Димка плохо воспринимает ситуацию, когда приятель, известный своим эгоизмом и мизантропией, внезапно превращается в благодетеля и верного слугу-организатора чужого свидания. Но, очевидно, превращение это длилось не дольше секунды, потому что Костя внезапно зашипел, вроде бы тихо, но вполне различимо:

– Да достало меня здесь сидеть просто! Понимаешь ты или нет? Не могу я тут, меня тупость их раздражает! Стипендия, справки, зачёты! Стипендия, справки, зачёты! И треплются, и треплются с умным видом! Масса сырковая! Быдло!

Лавров обиделся и замолк. А вот сырковая масса, то бишь студенты, совершенно не обратили внимания на то, сколь их невысоко ценит придурковатый лохматый тип в тёмных очках, пробирающийся к выходу. Костя Лесовой при этом так яростно махал обеими руками, как будто увяз в болоте и из последних сил кролем гребёт к берегу. Выглядело это довольно забавно.

Лавров усмехнулся, покачал головой и ещё раз посмотрел на билеты. Удостоверился, что они на сегодняшний вечер, на фильм «Бэтмен», и спрятал в карман.

А Костя Лесовой, выбравшись из деканата, успел разглядеть на дорожке между кустами розовую куртку Наташки Филоновой. За Наташкой шёл ещё один человек. Костя сбежал по ступенькам крыльца и тоже пошёл следом…

…Ещё через десять минут дверь в кабинет латинского языка приоткрылась, и туда просунулась кудлатая голова в тёмных очках.

– Наташка Филонова, – невозмутимо произнесла голова. – Димка билеты в кино достал. Не ходи на органику, ищи его в деканате.

– Лесовой, – утомлённо проскрипела, не оборачиваясь, латиничка Виолетта Генриховна, – выйдите и закройте дверь. С той стороны.

Голова скрылась. Дверь плотно затворилась…

Из вестибюля он позвонил. Автомат нагло сглотнул монетку. Да не монетку даже, жетон для метро, всё дорожает, и разговор с любимой – тоже.

Костя порылся в карманах и достал ещё пару жетонов. Один был тот, что Костя откопал на спортплощадке. Улика…

Со второй попытки автомат соединил.

– Бемби? – очень бодрым тоном спросил Костя.

– Называй меня по имени, пожалуйста, Лесовой, – сказала девушка голосом, каким просят не в первый раз.

– Извини, Катюша, – сказал Костя и даже снял очки, хотя этого никто в полутёмном вестибюле учебного корпуса не увидел. – Сегодня ничего с «Бэтменом» не получится.

– С чем не получится?

– С тем, чтобы в кино пойти. Я билеты купил. Но я учусь. Зачётов много не сдано.

– Так, – сказала Катюша и замолчала.

– Нет, правда, – сказал Костя покаянно и снова надел очки. Волосы попали под них и лезли ему в глаза. – Ты представить себе не можешь, что такое институт. Ты счастливая.

– Представить не могу, – согласилась Катюша, – я счастливая.

– Ну, я тебе вечером ещё позвоню?

– Ага, – сказала Катюша.

– Ты не обиделась?

– Нет, абсолютно, – сказала Катюша и повесила трубку.

Лесовой постоял в полумраке. Вздохнул и последовал примеру собеседницы.

Получить анатомический препарат для изучения – это здорово звучит. Но это погано выглядит. Студент склоняется к окошку, прорезанному в двери, похожей на обычную дверь в туалет. Оттуда выглядывает лаборант или лаборантка. Даже не выглядывает, а руку высовывает. Студент кладёт в эту руку свой студенческий билет. Это как бы залог.

Потом студент стоит, переминаясь с ноги на ногу, и нюхает. Чем здесь всегда так воняет? Вы думаете, так пахнут покойники? Ничего подобного, это ядрёная химия, запах тяжёлый, он перебивает все остальные, даже неприятные ароматы.

Потому что здесь не мертвецкая. И даже не секционная и не прозекторская. Здесь анатомический театр – помещение уникальное, существующее только в институтах, где учат врачей. Здесь никого не интересует, отчего умерли эти люди, лежащие на каменных столах, – здесь смотрят, как эти люди устроены и из чего сделаны. Смотрят студенты. Показывают преподаватели. А препараторы, они же лаборанты – режут. Режут тщательно и до конца, пока человеческое тело не распадётся на детали.

В секционной у судебных медиков, например, дело другое. Трупы там, конечно, тоже мёртвые, но похожи на людей. На страшных, мёртвых людей, над ними хочется плакать, их хочется жалеть. Их вскроют, зашьют, оденут в похоронный костюм и отдадут родным.

В анатомическом театре совсем другая цель. Если труп попал сюда, то это надолго. Хороший препарат, на котором видны мышцы, кости, нервы и внутренние органы может научить не одну группу студентов, а целый курс. Человеку свойственно ошибаться. А трупам свойственно разлагаться, и чтобы этого не случилось, перед тем, как приготовить препарат, труп кладут в каменную ванну, отделанную дешёвым кафелем. На неподготовленного посетителя всегда производит сильное впечатление вид этой ванны, откуда торчат закоченевшие серые руки и ноги. Синевато-серый цвет кожа приобретает после обработки, эта же обработка лишает труп сходства с человеком, приучая будущего врача к хладнокровию, рациональности и отчасти к цинизму. Вообще-то, всё это врачу весьма необходимо.

Кто попадает в такую ванну? Не волнуйтесь, не вы. Там окажется только тот покойник, за которым никто не пришёл и точно уже не придёт. Лица без определенного места жительства и занятий. Те, кого родственники отказались хоронить и дали в том подписку. Таких в большом городе всегда найдётся достаточно, чтобы обеспечить пособиями студентов-медиков. Грустно, но рационально.

Студенческий билет, по-простецки говоря, «студень» у Кости Лесового этой весной снова был в наличии. Один раз он его терял, ещё один раз «студень» отобрали у Кости злобные контролёры в автобусе. Но друг и товарищ Лавров, как староста группы, каждый раз шёл в деканат, и билет восстанавливали.

Костя постучал в дверь с окошком и протянул тёмно-синюю книжицу, не открывая. Чего там особенно рассматривать, если это залог? Если человек вместо того, чтобы вести прекрасным майским вечером в кинотеатр «Факел» девушку Катю по прозвищу Бемби, припёрся посмотреть анатомические препараты в вонючий коридор, то что с этого человека взять?