Леа Рейн - Бал виновных

Дону Хавьеру очень повезло, что он спрятал его сразу, как только написал. Было ещё второе письмо, которое являлось лишь черновиком этого, но оно было без подписи, и, по сути, являлось просто бумажкой. Эту бумажку и уничтожил тогда загадочный человек из шкафа, наивно полагая, что таким образом можно избавиться от правды.

– Прости. Я изменил тебе. Это правда. А убийца… Убийца…

В этот момент в комнату вошла Альба, таща за руку пьяного брата. А позади них выросли мрачные фигуры дона Хоакина и доньи Адрианы.

– Лукас. Это… Ргх, – дон Хавьер не успел договорить. Этого глотка жизни не хватило, чтобы сказать самое важное. Он начал задыхаться, страшно захрипел, словно его легкие наполнились водой, а после побледнел так сильно, что почти слился с простынями. Его голова безвольно откинулась на подушку под душераздирающий крик доньи Беатрис.

– Хавьер! – кричала она. – Не смей, Хавьер! Очнись! Кто убийца?! Кто это был, Хавьер?

– Дядя! – спохватился Лукас, выронив бутылку, содержимое которой тут же разлилось золотистой лужицей на деревянном полу. Молодой человек кинулся к его кровати и горько заплакал, зарывшись лицом в одеяле.

– О Господи, – прошептала Альба, опустившись на пол и запачкав подол платья разлитым виски. Её радостное настроение моментально окрасилось в черный цвет, а лицо вновь осунулось и исказилось от боли и ужаса.

Донья Адриана съехала по стене и упала рядом с дочерью, прижав её к себе. А дон Хоакин так и остался стоять в дверном проёме, глядя на обмякшее тело родного брата и вспоминая их дурацкую войну за наследство, которая теперь казалась ужасно глупой и детской.

Дон Игнасио схватился за сердце и упал на кровать рядом с телом сына, бормоча сквозь слезы, что он никогда не думал, что сможет пережить своего первенца.

Мысли в голове доньи Беатрис закрутились, как водоворот. Она повторяла последние слова мужа про себя и неожиданно для себя поняла, что Хавьер только что назвал имя убийцы.

– Ты! – с яростью закричала она, толкнув Лукаса так сильно, что тот повалился набок и ударился головой о комод. – Ты убил его! Ты убил моего сына и мужа! Да как ты мог, мерзавец! – женщина набросилась на молодого человека и стала бить его со всей силой, на которую только была способна.

– Что ты несешь! – воскликнула донья Адриана, выпустив ошарашенную Альбу из объятий. Вмиг она подлетела к некогда подруге и пребольно схватила ее за белые волосы, оттаскивая от сына.

– Это не правда! – завопил Лукас. – Я не убивал дядю и брата! Как вы можете так говорить!

– Это был ты! – стояла на своем донья Беатрис, пытаясь вырвать волосы из цепкой хватки доньи Адрианы. – Он сам это только что сказал!

– Он не мог так сказать, потому что это был не я!

– Беатрис, не надо делать поспешных выводов! – не выдержал дон Игнасио, поднявшись в сидячее положение. Только сейчас он заметил, что невольно скомкал в руке письмо сына, поэтому аккуратно расправил его и убрал в карман пиджака. – Не думаю, что он имел в виду, что убийцей был Лукас. Я просто не верю, что мой внук мог убить моего сына. Особенно такой мягкотелый, как он.

– Сеньоры… – раздался посторонний голос, который не принадлежал ни одному из Гарсиа. Дон Хоакин, который так и стоял бледным истуканом в дверном проёме, подпрыгнул от неожиданности, потому что этот голос раздался прямо за его спиной.

Все отвлеклись и глянули в коридор, увидев детектива Монтойю, который был явно озадачен происходящим. Вот на полу лежит и плачет сеньор Лукас, к которому с яростью на лице тянется донья Беатрис, чьи волосы намотаны на кулак доньи Адрианы. Вот около двери, рядом с застывшей фигурой дона Хоакина сидит у стены сеньорита Альба. А вот заплаканный хозяин отеля полулежит на кровати рядом с безжизненным телом дона Хавьера.

– Я услышал крики. Что здесь происходит? – договорил детектив, выйдя из оцепенения.

– Детектив! – выпалила донья Беатрис. – Это он, это он убийца! – Она указала рукой на Лукаса. – Арестуйте его и казните! Это он убил моего сына и мужа!

– Это серьезно обвинение. С чего вы так решили?

– Мой муж сам только что это сказал! Перед смертью! Разве перед смертью можно солгать?!

– Он не говорил этого, – вмешался дон Игнасио. – Мы не можем судить его только по словам, которые даже не были досказаны.

Альба поднялась на ноги, кое-как, по стенке, но все-таки поднялась, и с удивительной даже для нее самой твердостью в голосе сказала:

– Мой брат острее всех переживал смерть Матео. Вы только взгляните на него! – Она указала на пьяного и рыдающего брата, который так и лежал на полу, подогнув под себя колени.

– А теперь погиб и дядя, – сквозь рыдания проговорил Лукас. – Неужели вы действительно думаете, что это был я?

– Примите мои соболезнования, – с горечью изрек Монтойя. – Мы найдем убийцу, даю слово.

– Но я говорю, что убийца – он! – отчаянно прокричала донья Беатрис, не понимая, почему только она видит очевидное. – Почему вы его не арестуете?!

– Я не могу арестовать его, сеньора. Я выслушаю каждого из вас. Но говорить я буду с каждым наедине.

***

После осмотра тела дона Хавьера выяснилось, что кто-то сделал ему инъекцию прямо в шею. Но вот кто её сделал? Это детектив Монтойя и пытался выяснить, разговаривая с членами семьи Гарсиа в директорском кабинете, который располагался в двух шагах от стойки регистрации. Дон Игнасио сам предложил это место для разговоров и уступил детективу своё кожаное кресло за огромным дубовым столом.

Первой говорила Альба. Она сообщила детективу об украденных ампулах морфия, и мужчина сразу сделал вывод, что дона Хавьера отравили как раз таки этим лекарством.

– Спасибо, сеньорита Альба за информацию.

– Это мой долг. – Руки у Альбы дрожали, а горло сдавливали слезы. Но голос ее был ледяной и неживой. – Спасибо, что вы мне так доверяете, детектив Монтойя. И если вы не поняли, это был сарказм.

– Простите, сеньорита, но о чем вы?

– О том, что вы подозреваете Ивана! – выпалила она, соскочив со стула и едва не смахнув стопку документов с дедушкиного стола. – Как вы можете его подозревать? Он вырос вместе с Йоном, а Кристина его воспитала! Неужели вы думаете, что он бы так поступил со своими близкими людьми?

– Не важно, что я думаю. Важно лишь то, что говорят улики. И вы-то должны это понимать.

– Вы тоже должны понимать, что не всегда улики указывают туда, куда надо. И какие вообще могут быть улики на Ивана?!

– Мы нашли рядом с трупом Кристины официантскую бабочку. Как выяснилось, единственным официантом, который потерял бабочку в тот вечер, был сеньор Эррера. Странно, не находите?

– Не нахожу, – бросила Альба.

– Но сеньор Эррера в свое оправдание сказал, что у его бабочки была сломана застежка, – продолжил Монтойя, сделав вид, что не заметил недовольное замечание девушки. – А на той бабочке, что мы нашли, она была целая. И еще он сказал, что сеньор Вергара тоже потерял в тот вечер бабочку.