Милена Коффи - Главное правило реальности – не запутаться в своих иллюзиях

– Черт, – прошептала Джули, я взглянула на нее и поняла, что мелкие блестки попали ей в глаза. Она начала тереть разболевшееся и так долго раздражавшее ее место, не в силах больше терпеть. Глаз уже покраснел и слезился.

Заметив это, самый агрессивный большими шагами подошел вплотную к нам.

– Если ты не перестанешь шевелиться, я выстрелю, – прошипел он, поднося пистолет к лицу Джули.

– Хватит тебе! Пора сваливать! – скомандовал один из них. Мое сердце бешено колотилось, я чувствовала, как напряглась сестра и, перестав шевелиться, сжала мою руку.

– Что ты ей передаешь?! Мать твою! Что ты вложила в ее руку?! – Мы подняли руки вверх, показывая, что ничего нет. Мама попыталась встать так, чтобы загородить нас обеих.

– Что вы там шевелитесь?! Я же сказал, стоять и не дергаться! Стоять и не дергаться!

– Я просто неудобно стояла, – пожаловалась моя мама, но эта реплика еще больше раззадорила того, кто и так искал повода для агрессии.

– Тупая жирная сука, неудобно ей!!! А так удобно?! – крикнул он, и следом последовало три выстрела, мы все упали на пол, закрывая голову руками.

Сделав это, он бросился бежать, у двери его уже ждали напарники, они скрылись в темноте, вдалеке послышался шум сирен.

Я не помню, сколько пролежала на полу, – было ли это пять секунд или полчаса. Но я помню запах крови и саму кровь, которая медленно расходилась по полу. Помню, как маме закрыли глаза и какое лицо у нее было, помню, как люди в белых халатах в черных мешках вынесли два тела, и помню кровавые следы на снегу, кровь на моей куртке и на руках. Помню, что мы с сестрой не плакали, помню ее светлые волосы в маминой крови. Помню, что мы так и вышли из супермаркета, держась за руки. Не помню, кто нас довез до дома, не помню тех людей, что помогли лечь спать, и что нам накапали в чай, но мы быстро отключились.

Я проснулась и села на койке в поезде, за окном светало. Мне снова снился тот день. Говорят, что, когда стресс, человек не видит снов, и лучше уж не видеть, чем каждую ночь чувствовать запах пирогов, запах дома, а потом слышать выстрелы и ощущать теплую кровь под руками. Холодный розовый рассвет растопил темное небо, луна уже блекла, и за окном мелькали присыпанные снегом пустоши. Так начался новый день. К вечеру нас ждал Нью-Йорк.

В нашем купе постоянно было тихо, мы с сестрой редко о чем-то говорили. Раньше мы всегда помногу болтали: будь то книга, предстоящий поход в магазин или приснившийся накануне сон. Сейчас же Джулианна большую часть времени спала или смотрела в окно. Я старалась отвлечь себя чтением, но книги мне мало помогали. Каждый ищет в книгах то, что хоть немного будет похоже на его жизнь, а эти книги мне только напоминали то, что я так кратно пыталась забыть. Где-то ближе к обеду к нам заглянула Абигейл с предложением пообедать, но в ответ мы лишь благодарно помотали головой. Как приятно, когда о тебе кто-то заботится. Мы не особо понимали, как это здорово, когда тебе готовят обед и просят его съесть. Знаю, что предложения проводника – это лишь ее работа, но было приятно почувствовать, что кому-то это отчасти небезразлично.

– Нам правда лучше перекусить, – сказала я, когда Абигейл задвинула за собой дверь.

– Я не хочу, и у нас в чемодане где-то лежит булка, – бесцветным голосом ответила Джулианна. Я вздохнула оттого, что была не в силах ей помочь.

– У нас не так много денег, помнишь? – посмотрела на меня сестра. – Первый взнос за квартиру 550 долларов, а у нас их всего 1500.

– Помню, – грустно ответила я. – Ты уверена, что мы сделали правильный выбор?

– Жребий брошен [3] Alea jacta est (лат. погов.). , и к тому же у нас особо не было выбора.

– Мы могли поехать в любой другой город, – воспротивилась я, потому что в душе боялась Нью-Йорка. После маленького холмистого городка любой другой город больше чем на миллион жителей выглядит устрашающе.

– Верно, но в Нью-Йорке у нас есть шанс найти брата, – напомнила Джули, рассматривая мелькающие леса за окном. Я хмыкнула.

– Так уж и нужны ему сводные сестры.

– Она его мать, несмотря на то что первый брак с его отцом у нее был неудачный, это не меняет дела. И к тому же он когда-то навещал нас, в глубоком детстве, – это была последняя надежда сестры, я чувствовала, как в ее голосе разгорался теплый огонек. Я же, наоборот, хотела уехать туда, где ничто не напомнит мне о том, кто я. Чтобы не пришлось рассказывать эту историю. Мне хотелось во Флориду или Майами, чтоб забыться, лежа под палящим солнцем. Мне хотелось стать другим человеком, но помнить прошлое, Джулианне же хотелось наоборот – остаться собой и забыть все.

– Хочешь поговорить о том, что нас ждет? – осторожно спросила я.

– Совершенно не хочу, – сестра даже не взглянула на меня. Видно, ее тоже мучали множественные сомнения, но они не так страшны, пока их не озвучишь. Потому она молчала, и пришлось замолчать и мне.

Так мы доехали до самого Нью-Йорка.

Мы прибыли на закрытую платформу и сразу заметили контраст – здесь было много людей. В такие моменты чувствуешь себя сконфуженно, мы совершенно не знали, куда идти, пока не увидели таблички. Выйдя в главный холл Центрального вокзала, мы остановились. Руки устали нести сумки, да и к тому же хотелось рассмотреть всю красоту вокруг, значительно отличающую этот вокзал от привычного нам вокзала. В нашем уже почти забытом городке (так мне тогда думалось, но я еще множество раз буду возвращаться к воспоминаниям о своей прежней жизни, прежнем городе и прежних привычках). Внимание тут же привлекают крупные опаловые часы в центре холла, они были непривычной для меня формы, выпуклый циферблат был подсвечен со всех четырех сторон. Время показывало: без двадцати десять. Потолок был темно-зеленый и украшен фреской из знаков зодиака и множества звезд, некоторые из них были подсвечены. Хотя и была одна странность, фреска была изображена зеркально. Но это только больше завораживало и заставляло рассматривать столь красивый покрытый позолотой потолок.

– Нам надо двигаться в метро, – скомандовала сестра, и я улыбнулась, потому что сейчас я видела, что она небезучастна к происходящему, как было в последние дни.

– На такси будет удобней, – попыталась сказать я. Мы ничего не ели практически, и я уставала больше обычного, к тому же изучить метро мне бы хотелось в более бодром состоянии.