Милена Коффи - Главное правило реальности – не запутаться в своих иллюзиях

– И дороже, – Джулианна посмотрела на меня. – Я знаю, что ты устала, я сама не помню, когда мы нормально кушали в последние несколько недель, но если мы сейчас потерпим, я обещаю тебе, мы съедим столько, сколько в нас влезет, и будем отдыхать столько, сколько захочется.

– Да, надо потерпеть, – согласилась я. Было заметно, как похудела Джули. Клетчатое шерстяное пальто, которое некогда на ней так хорошо сидело, теперь выглядело балахонисто, даже пояс на талии не помогал скрыть это. Мое же пальто было на крупных пуговицах – единственная оставшаяся хорошая вещь в моем гардеробе, и оно мне было непривычно большевато и наверняка тоже болталось, но я точно не знала, давно не смотрелась в зеркало. Чувствовала только, что джинсы сползают, и потому закрепила их поясом. С вокзала мы сразу отправились в переход в метро, там была нужная нам ветка, идущая до Бруклина. В метро Джулия вытащила бумажку с написанным на ней точным адресом: Шипсхед-Бей, Эммонс-авеню, Восток Шестнадцать-стрит.

Добирались мы долго: один раз сели не на ту ветку и поехали в противоположную сторону, другой раз – запутались в переходах, и пришлось возвращаться. К тому же суматоха в метро изрядно отвлекала. В общем, с сумками в метро добираться до неизвестного ранее места – не самая простая задача.

Ветка, идущая до нужного нам района, отличалась тем, что она была наземной, потому что раньше, как выяснилось, этот район не считался Нью-Йорком и сюда ходили только электрички. Теперь же это считается метро. И ехать в Шипсхед-Бей было интересней, чем рассматривать темные стены тоннелей, тут мы могли видеть огни такого большого и разного Нью-Йорка.

– Нас же встретят? – забеспокоилась я.

– Конечно, я сказала, что мы где-то к одиннадцати – к половине двенадцатого будем.

Я взглянула на наручные металлические часы на своем запястье, которые мне достались от отца. Маленькая стрелка была практически на одиннадцати.

– Мы успеваем, – выдохнула я.

Когда мы вышли на улицу, пошел снег. Миллион мелких снежинок опускалось на землю. В метро мы уже до того устали, что не обратили внимания ни на снег, ни на то, что было вокруг. Мы прошли загражденную парковку, потом улочку таунхаусов, свернули направо, и слева уже показался наш кирпичный шестиэтажный дом. Напротив, через проезжую часть, было несколько магазинчиков и еще пара двухэтажных и трехэтажных таунхаусов. В конце улицы виднелась набережная с заливом, освещаемая фонарями. Мы подошли к белым подъездным колоннам и такой же белой стеклянной двери.

– Вы как раз вовремя! – улыбаясь, громко сказал крупный пожилой мужчина, подходящий со стороны набережной с пакетом в руках. На нем была старая твидовая шляпа, потертое пальто с поднятым воротом от снега.

Мы зашли в подъезд. Поднялись по светлой лестнице на третий этаж и долго шли по слабо освещенному желтоватыми лампами коридору, где на каждом повороте оповещали небольшие неоновые вывески «Выход». И это было удобно, иначе тут можно заблудиться. Все двери похожи, и глазу практически не за что зацепиться.

– Вы наверняка устали, – остановившись у последней двери в конце коридора, сказал мужчина и отворил дверь в квартиру. Мы были рады зайти внутрь. Большая, не захламленная гостиная радовала глаз. Стены были довольно просто выкрашены в бежевый цвет, старый паркет укрывал ковер, потертый диван-кровать разместился в углу недалеко от письменного стола, книжного шкафа и напротив углового газового кирпичного камина с черной решеткой. Большое тройное окно-слайдер было чуть прикрыто собранными вверху рулонными шторами. Не было излишеств – лишь самое необходимое. Также мистер Гаррисон услужливо показал спальню, где стояла кровать, комод и маленькая гардеробная с зеркалом. Рядом была ванная комната, кирпичные стены были закрашены белой краской, простой душ и туалет. С другой стороны гостиной имелась небольшая кухонька с плиткой на две конфорки, несколькими кухонными тумбами, невысоким холодильником и столом в углу у окна.

– Я вам перекусить купил, понимаю, как это далеко ехать, так еще и в незнакомое место, – протянул пакет мистер Гаррисон, теперь при свете ламп я смогла разглядеть его лицо. Оно было загорелое, покрытое седой бородой. В его лице читалось что-то благородное. Лоб был широкий, светлые впалые глаза, крупный нос и теплая улыбка. Несмотря на возраст, хотя сложно было точно назвать цифру пятьдесят или семьдесят, он не был сгорблен, его широкие плечи так и остались широкими, руки были крупные и высокий рост. Сложно такого человека назвать стариком.

– Спасибо большое! – ответила Джулианна. Мы тут же пропитались к нему симпатией. На душе стало очень тепло. Мы отдали ему договоренную сумму, и он ушел, пообещав зайти завтра ближе к вечеру и проверить нас.

– Замечательный человек, – вслух подумала я. – И чем-то похож на Тургенева.

Джулианна посмотрела на меня.

– Классика. Русский писатель, – пояснила я. Она пожала плечами и ответила, что не заметила особого сходства.

Я заняла диван в гостиной, эта комната казалась наиболее подходящей для меня. Особенно мне понравилось окно, оно выходило на набережную, вдалеке через залив были видны домики.

Когда каждая из нас легла на свое место, я почувствовала некую грусть. Все эти дни мы спали вдвоем. Это первая ночь, когда после случившегося мы будем спать в разных комнатах. Около набережной была дорога, по которой проезжали машины, бросая блики фар на потолок. Я рассматривала блики и думала о том, что, наверное, было бы куда сложнее, не будь у меня сестры.

– Спишь? – шепотом спросила Джули, тихо войдя в гостиную.

– Нет, – я улыбнулась.

– Можно полежать с тобой? – спросила она, в ответ я подвинулась, уступая ей место на своей подушке.

– Как-то все равно неуютно тут, – сказала я.

– Надо обжить это место, – согласилась сестра, забирая часть моего одеяла. В квартире было прохладно. Вместе мы быстро согрелись и сами не заметили, как заснули. В полудреме я мысленно поблагодарила некую высшую силу за то, что у меня осталось. И провалилась в сон.

Я проснулась раньше, нежели бы мне хотелось. Оттого, что в квартире было ужасно холодно, и к тому же Джулианна перетянула на себя все шерстяное одеяло. Зимнее холодное солнце освещало комнату тусклым светом. Его лучи не доходили до углов комнаты, оставляя их во мраке. Я выглянула в окно, солнце вставало где-то справа, на востоке, но его не было видно из-за снеговых белых туч. Большие хлопья вовсю засыпали тротуары и дороги, потому машин было немного, а те, что были, – ехали с включенными фарами. Ветер усиливался, и стекла дребезжали от резких порывов. Да и снега не убавлялось, что уже начинало представлять опасность как для водителей, так и для пешеходов. «И для жильцов наверняка», – подумала я, вспоминая, как часто обрывались электрические провода из-за метелей и нам по нескольку дней приходилось жить в доме со свечками и греться у старого, но верного камина. «Камин, точно», – вспомнила я и встала босыми ногами на мягкий ковер, бесшумно ступая в темный угол. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я разглядела длинные спички для поджигания газовой горелки. Как только загорелся огонь – повеяло теплом, я поднесла руки ближе, чтобы их отогреть, а потом и вовсе села в старое кресло, стоявшее поблизости, и укуталась пледом, которым укрывалась всю ночь. Я придвинулась максимально близко, и тепло постепенно стало убаюкивать, плавно погружая меня в беспокойные грезы.