Алекс Кан - По ту сторону заката

© Алекс Кан, 2021

ISBN 978-5-0055-2193-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Звонок стационарного телефона в дежурке был резким и пронзительным, каким он бывает только перед рассветом. Когда после нескольких ночных часов относительного спокойствия наступает самый крепкий и приятный сон.

Дежурный лейтенант дернулся в кресле и с трудом разлепил уставшие и отекшие от недосыпания веки. Он уставился на ряд аппаратов, стоявших на столе дежурки, не сразу сообразив, который из них вырвал его из цепких объятий сна. Первые секунды ему казалось, что звонок приснился. Однако повторный резкий бой беспокойного аппарата привел его в чувство. Он протер ладонями глаза и щеки, приосанился, прокашлялся и, одернув китель под портупеей, снял трубку и поставленным тоном вымолвил:

– Пятьдесят первое отделение милиции. Дежурный слушает.

Голос на другом конце провода был взволнованным, однако человек сделал над собой усилие, чтобы сохранять спокойствие и докладывать четко и по существу.

То, о чем сообщил звонивший, заставило лейтенанта окончательно проснуться, отставить в сторону кружку с остывшим чаем и взять в руки журнал. Продолжая слушать сообщение, милиционер листал журнал в поисках чистой страницы, а найдя ее, попросил повторить основные данные, как того требует инструкция дежурному:

– Так, давайте еще раз, по порядку! Ваши фамилия, имя, отчество? Так… Адрес места жительства? Угу… В котором часу Вы обнаружили тело? Есть… Дверь в квартиру была открыта? Так… Кто-нибудь еще находился в это время в квартире или в квартирном холле? Так… Хорошо, ждите снаружи квартиры, ничего не трогайте, группа скоро приедет.

Положив трубку, дежурный прокричал на всё отделение: «Опергруппа – на выезд!»

Участковый милиционер, капитан Макарченко Алексей Игнатович, узнал о происшествии на своем участке из звонка дежурного. Он проснулся по обыкновению рано, хотя и было воскресенье, и теперь лежал в кровати, ожидая, пока проснётся или хотя бы пошевелится его жена. Чтобы можно было незаметно выскользнуть из-под одеяла на кухню, позволив супруге выспаться в выходной день.

А пока он лежал под одеялом, уставившись в потолок, и размышлял о текущих делах. Звонил кадровый отдел. Нужно не забыть зайти в понедельник в кадры – необходимо заполнить кое-какие бумаги. Вечером – заглянуть в архив, поздравить с днем рождения прапорщика Любу. Звонил сын, сказал, что внук приболел. Наверное, опять в саду заразился от кого-то из детишек. Надо бы сказать жене, чтобы помогла невестке – посидела с Сашенькой.

Спина начинала ныть от однообразной позы, и слегка затекла левая нога. Участковый попытался, аккуратно опираясь на локоть, лечь на бок. Как вдруг звонок сотового телефона, лежащего на тумбе в коридоре, прервал его тщетные усилия не побеспокоить супругу. От резкого звонка жена дернулась, приподняла голову, и Макарченко, чертыхаясь вполголоса, быстро вскочил с кровати и прыжками на босых ногах понесся в коридор, чтобы поскорее прервать раздражающую трель.

Звонил дежурный из отделения. Через четверть часа, наскоро собравшись и не успев позавтракать, участковый уже спешил к дому, номер которого ему сообщили.

Он шел по залитой ленивым утренним солнцем улице своего района, который за долгое время службы выучил наизусть. Он знал расположение каждого дома и как быстрее к нему пройти. Знал многих жильцов, особенно тех, кто имели привычку доставлять беспокойство своим более тихим соседям. Знал тех жильцов, кто был в более серьезных неладах с законом, и кто нуждался в постоянном контроле с его стороны.

В прошлом оперативник, капитан обзавелся большой сетью доверенных лиц среди словоохотливых старушек и одиноких стариков, которых использовал для сбора интересующей его информации о жизни своего района. Эта агентура работала как нельзя лучше – не за деньги, а за совесть. Правда, очень многое из этой информации приходилось фильтровать, так как старики имели привычку преувеличивать масштаб событий и дополнять сказанное своими собственными умозаключениями. Но в качестве первичной информации их сведения были вполне пригодны для профилактики и предотвращения как бытовых конфликтов, так и более серьезных правонарушений.

Улица была неприветлива с редкими прохожими, за какой-то невероятной надобностью выползшими из-под своих теплых одеял. Прохладный июньский ветер то кружил вихрями, то налетал порывами, подталкивая капитана в спину и пытаясь сбить с головы фуражку. Макарченко периодически придерживал ее за козырек и щурился, чтобы поднятая ветром пыль и древесный сор не залетели в глаза. Мириады песчинок кружились в воздухе чертовой каруселью, норовя залететь за воротник форменного плаща. Макарченко то и дело одергивал задирающийся под портупеей плащ, локтем подбивая кобуру на привычное место.

Дело было необычное. И дом был необычным. Вернее, необычными были некоторые жильцы этого дома. В время заселения квартала часть квартир через городскую администрацию была распределена между сотрудниками различных специальных служб и ответственными работниками так называемых «почтовых ящиков». И в жилконторе хозяева таких квартир значились на учете под легендированными данными – в качестве инженеров, преподавателей ВУЗов и представителей других интеллигентных профессий.

Опергруппа прибыла на место чуть раньше участкового, и старший группы ожидал капитана, чтобы подняться в квартиру вместе. Участковый хорошо знал всех из состава группы. И долговязого Толика-эксперта, худую «пожарную каланчу», молчаливого и циничного скептика. И старшего группы – коренастого дознавателя Вадика, майора, курчавого здоровяка-тяжелоатлета, на котором форменная одежда едва застегивалась. Иван Михайлович, старшина, долгое время прослуживший в органах и уже готовившийся к выходу на пенсию, тоже был здесь. Для него это был всего лишь очередной из многих сотен выезд на место происшествия, где он отвечал за обеспечительные мероприятия – ограничить доступ к месту происшествия, найти очевидцев, в общем, оказывать любое организационное содействие членам группы.

Старший группы шагнул навстречу участковому и протянул руку:

– Привет, Игнатьич! Разбудили?

– Да нет, я рано просыпаюсь… Привет! – ответил участковый, пожав руку старшему группы. – Что известно?

– Пока только то, что жертве раскроили череп, – ответил Вадик.

– Бог мой, Вадим, – ты не меняешься… – засокрушался Макарченко.