Александр Субботин - Белоручка

– А если я не хочу сесть в кабинет? – осведомился Иудин, который развалился на своём стуле, закинув ногу на ногу, таким образом продемонстрировав военную обувь, в которую был обут.

– Вполне возможно. Я этого отрицать не буду. Но нежелание занимать один из властных кабинетов не означает, что вы не хотите влиять на политическую обстановку, верно?

Иудин покачал головой, словно посчитав этот довод справедливым.

– Так вот, а теперь я перехожу к главному. Исходя из того, что все вы так или иначе, в большей или меньшей степени решили заняться политикой или находиться в околополитической среде, а некоторым из вас даже удаётся на этом неплохо заработать, я предлагаю следующее. Всем вам, кто доверится мне, кто будет строго и неукоснительно выполнять мои распоряжения, я обещаю, что следующей осенью город Рошинск, а также губерния будут почти в полном вашем распоряжении. Другими словами, вы получите здесь власть. Разумеется, после новых выборов и с некоторыми ограничениями на них. То есть, как вы понимаете, не все вы сможете в них участвовать, однако властные полномочия получит каждый обязательно. Делая вам это откровенное предложение, я, как вы видите, встаю на скользкую дорожку, но зато теперь ясны мотивы появления лежащих перед вами папок, ведь так?

Наступила звенящая тишина. Минута шла за минутой, но никто не решался нарушить молчания.

– И каким же образом? – пискнул наконец Престольский. – Каким образом вы передадите нам власть?

– При помощи маленькой, бескровной, камерной революции, – спокойно пояснил советник. – Да-да, именно передам. Я не собираюсь делать тут что-то для себя. Только для вас.

– С чего такая щедрость? – ядовито спросил Минусов.

– На этот вопрос сейчас я вам ответить не могу, – заверил Капризов. – Но будьте уверены, слово я держу.

– А когда ответите? – поинтересовался писатель Стуликов, которому Капризов вдруг стал очень симпатичен.

– Как только вы дадите согласие во всём мне подчиняться и выполнять мои указания.

Крагин усмехнулся.

– Это кот в мешке, Дмитрий Кириллович. Нам нужны гарантии, что это не очередная провокация.

– Ах, ну да, конечно! Разумеется, – спохватился Капризов. – Я ни в коем случае не требую ответа сейчас. Я дам вам время подумать. Только помните, что время дорого. Надо управиться до следующей осени. И чтобы раздумья ваши были сладкими, а также чтобы вы поверили в искренность моих намерений, я кое-что принёс. В качестве, так сказать, задатка.

С этими словами господин Капризов открыл свой пузатый портфель и вывалил из него пачки банкнот.

– Это ваше, дамы и господа, – сказал он, указывая на деньги тем же манером, как и ранее перед нанятыми сыщиками – словно фокусник, доставший из цилиндра белого кролика. – И хочу заметить, а лучше сказать, предупредить: всё, что было произнесено здесь, разумеется, не должно выходить за пределы этого здания. Деньги, которые вы получите, в любом случае останутся у вас, даже если вы откажетесь от моего предложения. Будем считать, что это презент по случаю знакомства. Но помните: любая попытка причинить мне зло будет немедленно и жестоко караться. Не забывайте про папки! Если же вы по каким-либо причинам не согласитесь на моё заманчивое предложение, вы ничем мне не обязаны, как и я вам. Можете продолжать стучаться в закрытую дверь… Да, кстати, Павел Николаевич, я думаю, дверь можно отпереть.

Меркулов встал и отпер дверь, а аудитория погрузилась в тишину непонимания. Никто не мог сообразить, что всё это значит, однако вид денег завораживал почти всех, внушая энтузиазм, рождающийся от перспективы обладания ими.

– Собственно, это всё, что я хотел до вас донести сегодня при первом знакомстве. Если же вас заинтересует мой проект, то, думаю, через неделю мы повторим встречу, но уже в том формате, который предусматривает полную открытость. И ещё раз повторю: не пытайтесь мне навредить ни сейчас, ни когда-нибудь позже. Это у вас не получится, а мне доставит лишние хлопоты.

Внезапно Канадская, хмурая экологическая активистка, которая до того не проронила ни слова, резко встала, подошла к столу и грубо спросила, указывая на пачки денег:

– Какие тут мои?

– Каждому по одной, – пояснил Капризов, но без удивления.

– Никогда с сексотами дела не имела и иметь не буду, – гордо заявила Канадская, взяла пачку и вышла из зала заседаний, сперва распахнув, а затем громко хлопнув дверью.

– Ну что же, – вздохнул Капризов. – И такое может быть. Эк как спешит. А я хотел всё благородно сделать. Павел Николаевич, распорядитесь.

Меркулов поднялся со своего места и, взяв в охапку пачки денег, принялся довольно буднично, словно всегда этим занимался, обходить стол и класть перед каждым гостем его долю. Быть может, этот процесс и выглядел бы несколько натужно, неучтиво и даже пошло, если бы не неряшливый вид Меркулова и его беззаботность при проведении данного действа.

– Итак, дамы и господа, – опять заговорил Капризов, когда раздача денег была завершена, – на этом я нашу конференцию хочу объявить закрытой. Ещё раз напоминаю, что оставляю за вами полное право выбора, а кроме того, заверяю, что отказ не будет вам ничего стоить, правда, при условии, что и вы мне мешать не станете. Зато если я получу от вас положительный ответ, то вы переходите в полное моё распоряжение. Говорить о том, что вы будете под защитой и с вами ничего плохого не случится, я не стану, ведь это будет ложью. Я не смогу вас защитить, ибо дело превыше всего. Но я постараюсь приложить все усилия, чтобы к успешному завершению нашего дела вы получили заслуженную награду… Ах, вот ещё. Сочтите это за просьбу о небольшой услуге. Я знаю, что кто-то из вас намеревается в скором времени провести протестный митинг. Так, кажется? Очень прошу пока воздержаться. Это единственная моя маленькая просьба. До свидания, дамы и господа!

Закончив свою речь, господин Капризов сел на место и словно бы от нечего делать вновь нацепил на нос очки и принялся просматривать какие-то бумаги. Он хотел присутствовать при том, как его гости будут забирать деньги.

А гости повели себя, в общем-то, одинаково, хотя сначала замешкались. Например, Минусов какое-то время рассматривал всех присутствующих, нервно подмигивал, разводил руками, а затем одним быстрым движением ухватил деньги волосатыми пальцами, положил добычу в карман брюк и, с надменностью сказав: «Всего доброго!» – удалился. Его примеру последовали и прочие.

– Дают – бери, бьют – беги, – с ленивым вздохом изрёк прописную истину писатель Стуликов, тоже забрал деньги и вышел.

Дальше дело пошло веселее, и вот уже загремели отодвигающиеся стулья, послышались первые удаляющиеся по коридору торопливые шаги, и через минуту-другую зал почти опустел. Примечательно, что почти всё происходило молча, гости старались не встречаться друг с другом глазами и в дверях не сталкиваться. Словно начальник только что устроил разгон своим подчинённым и теперь им стало жутко совестно и страшно.