Александр Субботин - Белоручка

Любой день города в России похож на день соседнего города. Впрочем, расстояние не является тем фактором, который мог бы сыграть решающую роль в плане разнообразия программы празднеств, как не может этого сделать даже национальный или местный колорит: День города Калининграда мало чем визуально отличается от Дня города Владивостока, а последний, в свою очередь, окажется очень похож на День города Грозного. Во всех случаях вы увидите массовые шествия с одинаковыми транспарантами, с картонными гербами, народные гуляния, митинги-концерты, а вечером непременный салют. Разумеется, возможны кое-какие отступления от типового плана, но все они воспринимаются скорее как нечто инородное и даже вредное. Власть имущие любят стабильность и понятность. Впрочем, пенять на однообразие всё-таки не стоит. Ведь, наверное, именно в нём, традиционном, патриархальном, всеми негласно принятом и беспрекословно соблюдаемом однообразии и кроется единство граждан всей невероятно пёстрой и такой разной России. Очевидно, есть в этом скучном, на первый взгляд, сходстве какое-то глубинное единство. И единство не сковывающее собой, не угнетающее монотонностью, а именно объединяющее, дополняющее и сглаживающее разноголосицу. По-видимому, поэтому, в какой бы край России ни приехал гражданин, на какой бы день города ни попал, ему везде покажется, что он дома. Что всё знакомо и ясно. И ему умиротворённо будет чудиться, что на эту площадь, на которой теперь развернулись митинги-концерты, он уже когда-то вступал, что лица гуляющих людей он уже видел, может быть на прошлой неделе на углу возле книжного, а ночной салют обязательно довершит картину дежавю, показав в своих всполохах размытый ночными сумерками силуэт доселе незнакомого, но такого родного гражданину города, заставив его обратиться к чёрному небу, которое, как известно, везде одинаково.

Рошинск, как город довольно средний и ничем особенным не выделяющийся среди прочих городов на просторах страны – разве что издавна славившийся изделиями лёгкой промышленности, а именно рошинскими сарафанами, – также не обошла эта напасть. День города Рошинска отмечался ежегодно в первое воскресенье октября. Сценарий мероприятия был чёток, непоколебим и год от года отличался лишь незначительными излишествами или усечениями, в зависимости от состояния бюджета. Сперва на площади Победы проходил митинг-концерт, на который стекались все люди, так или иначе работавшие на государство, в том числе работники ткацкой фабрики «Красный станок» и местного фармацевтического завода «Рошфарм», а также земляки из других губернских городов, поменьше.

По заведённой традиции в десять часов утра митинг-концерт открывал сам губернатор. Стоя на сцене за маленькой трибуной, сбитой из фанеры и ДСП, он произносил выспреннюю речь, начинавшуюся с экскурса в историю России и самого города, с момента первого его упоминания в летописях, и заканчивающуюся весьма смелыми фантазиями и мечтами, устремлёнными в будущее, которое непременно наступит под его чутким руководством и при помощи верных городу жителей. Разумеется, не забыл он упомянуть в речи о красоте Рошинска, его архитектуре, богатых традициях, известных людях, родившихся здесь, и прочих дежурных вещах.

Следом за губернатором на трибуну поднимались другие чиновники, рангом пониже. Их речи по структуре почти в точности повторяли речь главы губернии, разве только они были короче и бледнее и касались больше дел хозяйственных или отраслевых.

Но чиновников уже никто не слушал, народ ждал начала представления. И оно не заставляло себя долго ждать. На сцену сперва выбегали девушки в тех самых известных на всю страну расписных рошинских сарафанах и устроили пышный хоровод под фонограмму музыкальной темы из песни «Катюша» в современной электронной обработке. Затем к девушкам присоединялись молодые люди в красных шёлковых рубахах и тоже вплелись в разухабистый хоровод. Потом на сцену выходили со своими номерами и другие самодеятельные коллективы. А завершали программу концерта почему-то жонглёры на ходулях, клоуны с дрессированными собаками и небольшой военный оркестр, который, постепенно вырастая на заднем плане, появлялся на сцене как фантом в известной опере.

Господин Капризов, сидя в своём кабинете и положив ноги в начищенных ботинках с пряжками на стол, с брезгливостью наблюдал за этим шоу по телевизору, где шёл прямой эфир. Старенький пятнадцатидюймовый телевизор был откуда-то принесён Меркуловым и поставлен в угол кабинета с неизвестной целью. Вообще советнику показалось, что в его помощнике явственно проглядываются наклонности начинающего крохобора, потому что молодой человек натащил в кабинет много разного, на первый взгляд ненужного хлама и, кажется, даже гордился этим. Однако телевизор пришёлся как нельзя кстати, особенно теперь, когда делать Дмитрию Кирилловичу на службе было абсолютно нечего.

– И что, у вас так каждый год? – спросил Капризов, кивнув в сторону экрана.

Меркулов, который что-то с важным видом печатал на ноутбуке, обернулся и, кажется, не сразу понял вопрос.

– Ах, это?! Да, – с сожалением подтвердил он. – В прошлом году, правда, были ещё огненное шоу, парашютисты, соревнование силачей и огромные надувные матрёшки, расставленные на всех улицах в центре. Сначала хотели нарядить их в специально сшитые сарафаны, но потом от сарафанов отказались. Но в целом да, такое случается каждый год.

– И вам это нравится?

К удивлению господина Капризова, Меркулов задумался.

– Ну, как сказать… А что ещё можно придумать?

– Мне кажется, это невыносимо, – раздражённо заметил Капризов. – Неужели же нельзя сочинить что-нибудь интересное? Ну там нанять каких-нибудь толковых людей, которые бы расписали программу, добавили сюда свежести… Ведь этой программе, наверно, лет сто. Разве людям не тошно?

– Люди ходят, – неопределённо отозвался Меркулов и добавил: – У нас и так тут развлечений немного. В этом году обещали фестиваль красок. Ну, знаете, когда обкидываются краской?

– Это пошлость! – не выдержал советник. – Что же фантазия дальше не идёт, а всё какие-то глупые заимствования или заскорузлый примитив?! Придумали бы хоть какое-нибудь карнавальное шествие. Вон, например, в Венеции такое есть. Что мешает сделать его тут, пусть и с местным колоритом? Или что-нибудь подобное.

– Да вы же знаете, – грустно ответил Меркулов, – денег нет. Вот даже на сарафаны для матрёшек не хватило…

– Да при чём тут деньги? – продолжал возмущаться Капризов. – Идея должна быть! И люди сами всё сделают. Или ты хочешь сказать, что на карнавале масок в Венеции все расходы государство оплачивает? Каждую маску? Разумеется, нет! Люди сами готовы всё сделать, лишь бы им идея понравилась. Зато Венеция этим известна на весь мир. А тут… Эх, да что говорить!