Натали Якобсон - Седьмой ангел. Склеп семи ангелов

Как легко из покровителей стать врагами! Нужно всего-то не ответить на молитвы вовремя. К тому же легенды семьи о том, что вместе с покровительством ангелы приносят жуткое зло, сказкой не оказались.

Первым подарком, который семеро из склепа принесли Блейз, стал раздавленный труп Люцианы. Той же ночью она проснулась, ощутив, как кто-то мраморный давил на нее, то ли пытаясь задушить, то ли обнять.

Блейз помнила о том, что семейство Розье берет свои корни от соития одной избранной девы и семи мраморных изваяний. Так уж вышло, что основатель рода, занимавшийся колдовством, каким-то образом достал эти статуи или всего лишь пригласил их из иных миров. Он искал себе особенную невесту, а когда нашел, начал строить для нее дворец. Якобы этот дворец должен был стать роскошным подарком на свадьбу. На самом деле это был склеп для семи мраморных ангелов, где он собирался принести свою невесту в жертву им. Но статуи почему-то выбрали ее. Все они совокупились с ней в колдовском круге, в котором ее должны были убить. С ее плода начался род Розье. Таким образом семья наполовину была из плоти, наполовину из мрамора.

Блейз не ощущала себя мраморной. Разве только когда дралась. И заниматься сексом с изваяниями ей тоже совсем не хотелось. История Делайлы, родившей первого ребенка Розье от семи живых скульптур, могла быть и выдумкой. Но сами живые скульптуры выдумкой не были.

Едва семь божеств Блейз, которым она молилась, ожили, как она поняла, что призывала их зря.

Прозрение возникло внезапно и оставило неприятный осадок. Вероятно, через это проходят все, кто разочаровался в своей вере. Стоит богу, которого ты почитал, предстать перед тобой во плоти (а в данном случае во мраморе), и ты осознаешь, что он настолько жесток, что поклонение ему было самоубийством.

Разувериться сложно, но еще сложнее убежать от своих богов, едва перестал в них верить. Блейз давно поняла, что спрятаться от них невозможно. Можно лишь против них сражаться. Огнестрельное оружие, ножи, секиры, удавки, молотки, даже колдовство – в данном случае все средства были хороши. Но работало далеко не всё. Мрамор это не плоть. Его ни чем не пробьешь. И ангелам из склепа всё равно, что она в них больше не хочет верить. Главное, что они упорно верили в то, что она, последняя из Розье, всё еще принадлежит им. Вот тут-то и требовалась самооборона.

Блейз смела со стола шкатулки с бижутерией Люцианы и бухнула на него ящик с холодным оружием. Ножи полезнее, чем бусы и колье, когда собираешься обороняться.

Ей нужна защита от того, что раньше являлось ее главной святыней. Кто бы мог в такое поверить! Стоило ли одержимо молиться и впускать в этот мир потусторонние силы лишь затем, чтобы потом вступить с ними в поединок? Она накололась на своей вере. Или на слепом доверии? Хотя разве вера и доверие, если разобраться, это не одно и то же. С рождения ребенку внушают, что он должен разделить веру своих предков. И не важно: правильная она или вымысел. Вот и Блейз унаследовала от семьи веру в семь мраморных ангелов. Ее обманули, с детства внушив ей, что мраморные покровители семьи могут чем-то помочь. На самом деле помощь потребовалась от них самих.

Блейз помнила, как проснулась однажды ночью. Люцианы в живых уже не было. Но постель была не пуста. Вместо живого податливого тела в ней оказалась мраморная глыба. Что-то каменное придавливало ее к матрасу, навалившись сверху. Сетий был рядом, хотя на этот раз его никто не звал. Несмотря на то, что весил, вероятно, тонну, он мог быть гибким и подвижным, как любовник. С ним можно было познать всё то, чего нельзя с человеком. И еще он был невероятно красив. Но он был врагом. Не только потому, что не откликнулся на ее молитвы вовремя. На нем будто осталась кровь Люцианы. От него веяло могильным холодом, как из раскрытого склепа, откуда он пришел, а еще от мраморного ангела исходили невообразимые токи невероятно притягательной эротической энергии. Почти невозможно было сопротивляться его желанию.

На протяжении столетий ангелы из склепа легко совращали людей. Но с Блейз этот фокус не прошел. Наверное, потому что они пришли слишком поздно. Нужно было откликнуться на ее зов тогда, когда она их молила. Божества нужны тому, кто чувствует себя слабым. С тех пор как Дэмиан пробудил в ней сокрушительную силу, Блейз не хотела больше верить уже ни во что. Но не поверить в оживших ангелов и в убийство, совершенное ими, было уже невозможно. Увидеть – значит поверить.

Кроме зрительного эффекта начались еще и преследования. Ангелы умели высиживать жертву и загонять в ловушку. Ей удалось изловчиться и справиться с Сетием.

Блейз даже точно не знала, чего она хотела от Марио, когда принесла голову Сетия ему. Чтобы он справился с оставшимися шестью врагами за нее? Или чтобы он доказал своей гибелью в склепе, что для обычного человека они непобедимы? К сожалению, он доказал второе. Ставка на то, что сильнейший глава мафии справиться с колдовским явлением, оказалась напрасной.

Вот Дэмиан мог бы помочь. Назвать его обычным человеком не поворачивался язык. Его безумие равняло его с демоном. Наверное, люди вправду говорят, что сумасшедшие своим замутненным разумом уже при жизни принадлежат дьяволу. Их тело продолжает жить, а рассудок пребывает в аду. Дэмиан был способен совершать самые невероятные вещи. В его мозгу точно поселился дьявол.

Будь Дэмиан рядом, и бороться против семи мраморных врагов стало бы куда проще. Беда заключалась в том, что Дэмиана рядом не было. Ничего. Блейз привыкла справляться с трудностями одна. Как раз Дэмиан ее этому и научил. Он вложил в ее хрупкое тело практически колдовскую силу. Казалось, что кости стали железными. Блейз сжала и разжала кулак. Шипы железных роз (так она называла браслеты) топорщились на запястьях грозным оружием. Не повезет тому, кто захочет перехватить ее руку. Шипы на браслетах созданы для того, чтобы раздирать мясо до кости.

Блейз не испугалась спуститься в склеп, где в темноте между саркофагов, всё еще дремали семь статуй: шесть целых и одна безголовая. От трупов Марио и его подручных не осталось и следа. Ящик, высеченный хороводом из силуэтов древних богов, стоял за порогом склепа пустым и полным крови. Мраморная голова пропала. Любопытно куда, если она всё еще не на прежнем месте? Сетий остался, как был, с обрубком шеи.

Сегодня никто из статуй не ожил, едва она вошла, и даже не повел крылом. Если статуи напились столько крови, сколько было во всем клане Марио, то их лень неудивительна.

В любом случае Блейз входила в склеп, когда хотела, как к себе домой. По сути, это и был ее дом и всей ее династии. Склеп переходил в наследство от одного потомка к другому, как святилище для свершения жутких обрядов, приносящих семье влияние и богатство. Но на чем-то Розье накололись, раз статуи позволили перебить всю семью. Вот только на чем? Блейз вглядывалась в холодные неподвижные лица, будто по ним можно было прочесть ответ. Почему они подставили всех ее родственников? Ее отца? Ее брата? Ее дядей и тетей, кузенов и кузин? Разве им никого не было жалко, кроме нее.