Агния Шугурова - Бычки в томате. Иронический детектив

Ее звали Рут. Рут фон Глюк. Она давно привыкла и к картинам, и к мышам, и к пустоголовому рыцарю. Она провела в стенах этого замка практически всю свою жизнь. Конечно же, в детстве ее все это пугало до колик в животе, но мудрая мама объяснила, что на картинах ее пра- пра- какие-то там бабушки и дедушки, рыцарь – всего лишь груда металла, а мышки – милые и безобидные божьи твари, которые тоже хотят жить, кушать, жениться и водить деток в детские садики, которые как раз находятся в вентиляционных шахтах. Когда Рут подросла, она задалась целью найти хотя бы один мышиный детский садик и сама заниматься воспитанием мышат. Но вмешался мудрый папа, который объяснил девочке, что лучше, чем мышь, мышонка никто воспитать не сможет. Рут все поняла и теперь положила глаз на рыцаря: ей безумно хотелось убедиться, что он действительно пустой. Но вдруг, неожиданно для самой себя, маленькая Рут выросла, поступила в колледж, и мысли о рыцаре были начисто вытеснены из ее прелестной головки мечтами о самом красивом мальчике в классе.

Блестящее окончание колледжа, поездка в Штаты на стажировку, престижная профессия дизайнера интерьеров и, конечно же, любовь к деньгам отшлифовали малышку до бриллиантового блеска. И сейчас она, сверкая всеми своими выгодными гранями в отблесках каминного огня, была на пике того состояния, которое знающие люди называют Счастьем. Рут упивалась своей молодостью, красотой, обаянием, богатством, положением в обществе. Весь мир был открыт перед ней. К тому же, сегодня ранним утром она вернулась в отчий дом. Хотя повод для этого и был весьма прискорбным – умер всеми любимый и уважаемый дедушка Абрахам фон Глюк, который, собственно, и являлся владельцем поместья. Причиной смерти, как поняла Рут из письма, полученного накануне от управляющей поместьем фрау Хелен Зейц, был инсульт. Рут не была сильна в медицине, но надеялась, что смерть деда была не мучительной и быстрой. Абрахам при жизни принимал кучу всяческих дорогих и разнообразных лекарств – от подагры, гипертонии, мигрени и много, от чего еще – всего и не упомнишь. У него постоянно ныла травмированная когда-то давно нога и нападали приступы беспросветной меланхолии. К тому же, дедушка был большим любителем крепких сигар. Такая кончина Абрахама была вполне ожидаема: ведь так принято на свете, что старые люди умирают от апоплексии. Кем принято – неизвестно, но естественная смерть в преклонном возрасте никогда и ни у кого не вызывает вопросов. И поэтому вскрытия тела Абрахама, согласно его воле при жизни, не проводили.

Дедушка Абрахам был баснословно, бессовестно богат. Откуда взялось его богатство, Рут не интересовало. Самое главное – никто из членов семьи никогда и ни в чем не нуждался. Сам дед, равно как и все родственники, предпочитали помалкивать о его прошлом, и оно было таким же темным, таинственным, интригующим и полным загадок, как и сам замок. Дедушка Абрахам был очень замкнутым суровым стариком (иногда Рут казалось, что он уже родился старым), сторонился светских раутов и шумных компаний, предпочитая запираться в своем кабинете и шуршать бумагами или курить сигары – сладковатый приторный запах дорогих сигар всегда сопровождал Рут и был такой же неотъемлемой частью ее детства, как мышиная возня и пустоголовый рыцарь в гостиной.

Рут порой казалось, что дедушка и дом – единое целое. Когда девочке нужен был дедушкин совет, она мысленно задавала свой вопрос замку, и получала в своей голове прямой и четкий ответ. По крайней мере, Рут знала наверняка, что замок живой и обладает неисчерпаемой мудростью и магической силой.

Поместье располагалось на вершине скалы в долине речушки Эльц и было, предположительно, построено в двенадцатом веке. С трех сторон замок окружала река. Холмы вокруг поместья покрывал густой темный лес, на который щедрая Осень небрежной рукой расплескала теплые, желтые, оранжевые и бордовые, краски. К центральным воротам замка вел подвесной мост. В старые времена мост поднимался, чтобы защитить обитателей поместья от незваных гостей, но сейчас в этом не было необходимости, поэтому мост, как и все старики, смирился со своей долей, скрипел, ворчал и был очень важной частью архитектурного комплекса, чем безмерно гордился.

Рут бросила взгляд сквозь окно на открывающуюся перед ней величественную матушку Природу, и, впервые за много лет, ей стало грустно. Она положила телефон на столик и подошла к окну. Одиночество деда в доме, полном родственников, теперь стало понятно девушке. Она внезапно осознала, насколько старик был несчастен в своем замке со всем своим несметным богатством… Она вдруг поняла, что во всем происходящем сейчас есть что-то пугающее и таинственное, будто дед приоткрыл дверь в кабинет, и сквозь узкую щель вместе с дымом сигар дом наполняется густой тревогой.

***

Родители Рут поженились совсем детьми, им было по восемнадцать. Кнут привел Грету за руку и познакомил с Абрахамом. Несмотря на свой сложный характер и положение в обществе, Абрахам принял в дом будущую маму Рутхен, как своего собственного ребенка. А потом у молодой семьи фон Глюков родилась дочь. Они были дружной, большой, гостеприимной семьей. Иногда, как клочья тумана, выплывали смутные воспоминания об играх на лужайке, маленьком пони, на котором Рут очень боялась сидеть, а дедушка Абрахам страховал ее в седле, мама в каком-то пестром сарафане, музыка… А потом клочья тумана таяли, как сон: вот, он был – и в следующую секунду ты уже ничего не помнишь.

Мать и отец девочки погибли в автокатастрофе пятнадцать лет назад, в две тысячи шестом. Им обоим было чуть за тридцать, почти одного возраста с сегодняшней Рут. В причинах особо тогда разбираться не стали, списали несчастный случай на стечение неблагоприятных обстоятельств – плохую видимость из-за тумана, мокрое дорожное полотно серпантина в горах, на то, что отец, который был за рулем, не справился с управлением, возможно, задремал за рулем. Так или иначе, Рут осталась сиротой в 13 лет и продолжала жить с дедом в их мрачном доме. После гибели родителей замок стал еще угрюмее и неприветливее. Больше не слышно было маминого звонкого смеха и папиных остроумных шуток. А дед сразу после гибели сына и невестки замкнулся и ушел в себя, так что у Рут фактически не осталось близких ей людей в этом доме. Воспитание девочки легло на прямые, как вешалка для пальто, плечи чопорной и холодной фрау Зейц, которая, кроме воспитания Рут, несла на себе обязанности управляющей, экономки и повара в доме дедушки Абрахама, железной рукой в ежовой рукавице вела огромное хозяйство, а зорким глазом следила – не случилось бы чего с хозяином и его внучкой. О ее жизни до замка Рут ничего не было известно. Вильям как-то говорил, что она не немка. У фрау Зейц присутствует едва заметный акцент, но какой – так никто до сих пор и не понял, да это особо никого и не интересовало, самое главное, что экономкой и управляющей она являлась превосходной.