Кирилл Берендеев - Тринадцать секунд

Так я выяснил, что означенный клиент живет на улице Зорге, дом пять, квартира двадцать семь. Правда, за этим занятием меня застукал Вовка Щербицкий, и стал напрашиваться в компаньоны. Но единоличный приоритет на Окунева я отстоял в «камень, ножницы, бумагу» до трех побед. Тогда он вспомнил двухлетней давности мои приготовления к походу на склад и принялся доказывать, что без него выйдет то же самое. Я возражал, в конце концов, не мог же я знать, что перед самым моим приходом весь склад будет конфискован, а мне, явившемуся к шапочному разбору и долго бродившему по пустым залам, достанется лишь «тетрис» сторожа в качестве утешительного приза.

Наконец, Вовка отстал, и я принялся методично собирать данные на клиента. Но перед этим объяснился с шефом, тот затребовал у меня отпуск за свой счет недели на две-три, на случай чего непредвиденного и нехорошего – и получив бумагу, предоставил полную свободу творчества. В том числе и к базе данных, хранящихся у секретарши под замком.

Из полученных дисков я выяснил, что счастье быть антикваром Окуневу обломилось шесть лет назад, именно тогда он получил соответствующую лицензию, верно, заплатив за нее, судя по скорости прохождения бумаг по инстанциям. А вступив в содружество антикваров при салоне «Медея», два года назад, резко пошел в гору. Успех сопутствовал ему: Окунев купил новый «Ниссан-Альмера» вместо «Опеля-Астры» пятнадцатилетней выдержки, установил у себя выделенную линию доступа к интернету, а сотовая компания просто баловала его, как постоянного клиента безлимитного тарифа «Олигарх», разными приятными мелочами вроде беспроводной гарнитуры или пятидесятипроцентной скидки на новый телефон «Сони», который он не замедлил купить.

Судя по паспорту, его жилплощадь недавно пережила ремонт. Изучая произведенные изменения, согласованные с властями, я пришел к выводу, что Окунев готовит квартиру на продажу или обмен – тем более, при день ото дня растущих доходах нашего клиента, поменять его «двушку» на трехкомнатную квартиру в новостройке не составило бы труда. Напрашивался вывод: мне не следовало рассиживаться, пока он не занялся подготовкой к переезду.

И я поспешил на улицу Зорге. Планировка дома оказалась довольно странной, шутка архитектора, создавшего высотку из двух блоков, соединенных лифтовой секцией и имеющих черные выходы, не соединенные с парадным, внизу лестницы, проходящей сквозь строение с другой стороны коридора межквартирного коридора. Застекленную лоджию антиквара я отыскал быстро. Новый кондиционер, равно как и спутниковая тарелка смотрелись яркими заплатами на посеревшем доме постройки восемьдесят второго года. Побродив еще чуть под окнами, я поднялся на этаж. Консьержки в доме не оказалось, внутрь я просочился вместе с жильцом, открывшим кодовый замок подъезда. А на нужном этаже стал разглядывать железную дверь, наглухо отгородившую коридор с квартирами от лифтового холла. Замок оказался довольно хитрый, потому я некоторое время чесал перед ним затылок, а затем снова спустился на первый и поднялся уже с другой стороны, через черный ход. Дверь на этаж оказалась попросту забита, а на лоджии, что я увидел в щелку, валялся всякий хлам. Бдительностью с этой стороны и не пахло. Удовлетворенный этим, я поднялся повыше, интересуясь заодно делами на шестом этаже, но пройдя пролет, был остановлен грудой битых бутылок, собранного в кучи тряпья, кусков жести и горбылей. Видимо, здесь не убирали с самого заселения. Но вспомнив про могучую дверь, я укоренился в мысли, что так просто мне ее не открыть. Придется пробираться через загаженный черный ход с молотком и фомкой, рискуя встретиться с обосновавшимися этажом выше наркошами, да еще и в самый неурочный час. Впрочем, главное войти, а обратно я, упаковав все добро в коробку, выйду через лифт. За запоздалого дачника вполне могу сойти, благо, сезон. Да и жители подобного многоквартирного дома, как и большинства крупных домов, едва ли знакомы друг с другом, разве что с соседями по этажу, – и это несмотря на проведенные вместе два с лишним десятка лет.

Впрочем, хорошо бы посмотреть на следующее препятствие – дверь в саму квартиру Окуневых. Ничтоже сумняшеся, я вернулся к парадному входу и позвонил во все три квартиры. Долго никто не открывал, но через пару минут донесся шорох ног по плитке, и к дверному глазку приник любопытный глаз.

– Горэнерго, – сообщил я в ответ, показывая красную книжицу с молнией, из одну из бесчисленного ассортимента нашей типографии. – Сверка счетчиков.

Открыли без промедления. Ветхая старушонка из соседней однокомнатной квартиры, немедленно сообщила мне, что у нее-то все в порядке, как бы мы, нехристи, не поднимали оплату.

Я достал портмоне, вынул записную книжку, и сверившись с чистой страницей, аккуратно занес показания счетчиков, старушка проинспектировала мою книжицу, и заметила наметанным глазом, что у двадцать седьмой пятьсот киловатт лишних нагорело. Я, только что сочинивший эту разницу, вынужден был согласиться.

– У вас в последние два месяца гас свет?

– У нас в последние две недели он гас раза четыре, – возмущенно заявила она. – Я звонила вам, но у вас там объяснили просто – подстанция-де дурная, не обращайте внимания, пока не исправят. А как не обращайте, когда стоит включить телевизор, а он гаснет. А холодильник, сейчас ведь самое пекло. А ведь у меня «Бирюса» он в два раза старше вас, молодой человек, ну как совсем…, – она трижды сплюнула через плечо.

Я вежливо помолчал, тогда старушка перешла на соседей. То бишь, на Окуневых.

– Этим-то хуже, в прошлый раз, у них стиральная машина окочурилась. Ходили, помню, ругаться с магазином, а толку? Форс-мажор и все тут. Хотя, что им стиралка, у Валерия Гавриловича деньжищ видимо-невидимо. А все равно жмотом остался. Антиквар он, да ему две машинки в день можно покупать, и то незаметно будет. А все равно, когда его квартиру страховали, так он уличил в какой-то ерунде компанию, и чуть в суд не подал, в последний момент миром разошлись. Да и это ерунда, когда он машину свою покупал, весь город объездил, чтобы только старую подороже сдать. А потом мне хвастался в лифте, что сорок долларов выгадал. Сорок! – фыркнула она. Я молчал, не зная как остановить поток информации.

– Скажите, а где сейчас ваши соседи?

– Да понятно где, – тут же переключилась старушка. – Он деньжищи гребет, она в салоне сидит. Не то работает, не то марафет наводит. Загорела так, что на мулатку похожа, а все мало. И на процедуры ходит каждый день, то ей массаж подавай, то как его… эпиляцию; а мне все это выслушивай день ото дня. Хоть бы постыдились, я пожилой человек, живу на одну пенсию, а они как начнут, будто издеваются. Хорошо в выходные на дачу уматывают, а то встречают меня на лавочке у подъезда и хвалятся. Он-то еще ничего, а у Галины Павловны язык без костей.

Читать дальше