Кирилл Берендеев - Тринадцать секунд

Добытое не помещалось в коробку, да и она трещала по швам от набитых в нее богатств. Поневоле пришлось задуматься, как же я в одиночку дотащу все это до дома. Выражение «своя ноша не тянет» как-то не очень подходило для данного случая.

Положив паспорт от микроволновки в карман, я еще раз оглядел гостеприимную квартиру, пожалев, что отказался от услуг Щербицкого, хотя нет, с ним бы мы перессорились уже здесь. Вздохнув от невозможности объять необъятное, я поставил коробку у двери и присел на дорожку.

Не знаю. То ли я долго сидел, то ли мне вообще не следовало этого делать, а может, лучше придти не сегодня, а в выходной… впрочем, гадать вдруг стало бесполезно. Едва я взялся за удобную дырку в коробке, проделанную специально для переноски в ней тяжелых предметов, как в замок зашуршал ключом, а через мгновение, показавшееся мне едва ли не часом (впрочем, все, что я успел сделать за него – охнуть, опустить коробку обратно на пол и отступить на шаг), дверь распахнулась, впуская в темную прихожую резкий свет лампы дневного света из коридора. Следующие два мгновения протянулись куда быстрее, я отошел еще на шаг от коробки и стал оглядывать стены, видимо, в поисках запасного выхода.

После прихожую залил свет, дверь холодно щелкнула замком, и я, хозяин и хозяйка квартиры взяли на время гоголевскую паузу, пристально разглядывая друг друга.

Вот тут мгновений прошло преизрядно, до слуха донеслось, как под окнами проехало несколько припозднившихся машин, а едва стих мотор последней, хозяйка уронила на пол сумки и пронзительно взвизгнула. Хозяин повторил ее движение и тут же освободившейся рукой прикрыл ей рот, время-то позднее, а другой хватанул с книжной полки купидона поувесистей. Окунев предстал предо мной в самом выгодном для него ракурсе. Он оказался мужчиной плотной комплекции, высокий, и при этом раза в два шире меня в плечах, но без грамма лишнего жира, мускулистый, уверенный в себе. Купидон в руке стал явным излишеством, вполне хватило и солидных кулаков, дабы понять: милицию Окунев вызовет в последнюю очередь.

Я скользнул в комнату, второпях ухватил первое, попавшееся под руку, менору, не влезшую в коробку, немного поцарапанную и потускневшую от времени. Взяв ее как вилы, я отошел к самому окну. Шальная мысль о бегстве через него промелькнула в голове и тут же в панике скрылась.

– Хорош дурить, парень. Клади семисвечник и без фокусов.

Я поколебался немного. Ни с того, ни с чего внимание привлекла надпись, выбитая на ее подставке, поверх еврейских письмен: «Capitur ad imp. Vespasianum ex templo regis Solomonis 824 A.U.C.» 1 1 Взято для императора Веспасиана из храма царя Соломона. 824 г. от основания города (лат.). Под городом имеется в виду Рим, очевидно, надпись сделана в 79 г. н. э., когда войска Тита, захватив Иерусалим, вернулись с похода. .

Пока я разглядывал менору, Окунев стремительно подошел, вырвал из рук семисвечник, а меня самого отбросил на диван. В правом Окуневском кулаке по-прежнему оставался зажатым купидон, похлопываемый по раскрытой левой ладони в такт хозяйским мыслям.

– Ну и что мы делать будем? – язвительно спросил Окунев.

– Валера, немедленно звони в милицию.

– Успеется, – он передал менору жене, что-то шепнул ей, и та молча ушла на кухню. – Ну-ка вставай и докладывай, как ты про квартиру выяснил, – он встряхнул меня, заслышав, что в куртке что-то позванивает, обыскал, изъяв деньги, драгоценности и документы на печку. Лицо его помрачнело еще больше. – Так, я жду.

– Вы же антиквар, – пискнул я, силясь хотя бы вырваться из стальных рук. В голову влезла непрошенная мысль: интересно, а что чувствует его супруга, когда ее любовно сжимают эти тиски.

– Ну и что?

– Объявление…

– Там только мобильный телефон.

– Этого вполне хватило, – Окунев чертыхнулся, отпустил меня и с досады хлопнул себя по бедру купидоном. Скривившись от боли, поставил на полку.

– Ничему нельзя верить. Стоит только высунуться, сразу налетают….

– А я с самого начала говорила тебе, надо через знакомых такие дела проворачивать. Моей клиентуры и так хватало, так нет же, надо еще взять, – тут же высунулась из кухни супруга, неожданно принявшая мою сторону.

– Помолчи, – он даже не обернулся. – А ведь нам повезло. Что налили левый бензин на заправке.

– Я всегда тебе говорила, заправляйся только на проверенных.

– А она и была проверенная. До сегодняшнего дня. Радоваться надо, что домой вернулись вовремя, а то этот голубчик покрутился бы у нас за выходные-то, – Окунев снова повернулся ко мне. – Ну, выкладывай, что ты через номер мобильника нарыл?

Дело было швах. Пришлось рассказывать.

– Ваши паспортные данные, род деятельности, место проживания, счета, доходы с расходами. Потом, когда я прибыл на место, осмотреться….

– Так ты еще и в разведку ходил. Замечательно. И долго ошивался?

– Нет, я как узнал, что вы уезжаете….

– Электрик, – немедленно взвизгнула жена. – Соседка вчера говорила, он к нам заходил, счетчики сверял, и у нас крупную недостачу нашел, а у нее наоборот….

Окунев не успел меня тряхнуть – я кивнул прежде.

– Ловко, – ответил он, опуская руки. – А как сюда проник, взлома я не заметил. Да и, поди подкопайся, замок у лифта дисковый, миллионы комбинаций. Или ты соседку полоумную развел на ключи от наружной двери?

– Через черный ход, – разочаровал я его.

– Он же намертво забит.

– Я снял гвозди.

Окунев хлопнул себя по бокам.

– Ну, ты смотри-ка. Небось попотеть пришлось. А эту как, – он обернулся к входной двери, – хотя, что я, эту как раз можно и гвоздем открыть. Понятно. И порезвиться от души успел.

– Не успел, помешали, – хмуро ответил я.

– Вот именно, что помешали. А подельник твой, что профукал, когда мы поднимались?

– Я один.

– Один решил все вынести? Не много ли на себя берешь?

– Я не знал, что столько будет, – извиняющимся тоном произнес я. – Взял, сколько смог, да и….

Неожиданно Окунев расхохотался. От души хлопнул меня по плечу, так что я снова плюхнулся на диван, поглядел на меня, сидящего, и это привело его в еще больший восторг. Жена испуганно прибежала из кухни, но замерла в дверях.

– Взял, сколько смог, – повторил он. – Хорош, гусь. Ну и какая это у тебя ходка?

– Ходки на зону. А это дело. Второе, – честно признался я.

– А ведь врешь.

– Зачем? Первое все равно не докажут. А больше нет.

– Значит, на суде на жалость давить будешь. На условный рассчитываешь, ведь не взял ничего. И верно, прямо в зале суда отпустят, особенно коли я тебя при задержании отрихтую, – я вздрогнул при этих словах всем телом. Окунев снова расхохотался, со стальными нотками взамен искреннего веселья. Чувствовал, что я полностью в его власти. – При хорошем адвокате это проще простого. Работаешь? – я кивнул. – Родители? – снова кивок. – Из хорошей семьи?