Татьяна Кошман - Летний рай

Пёс грустно махнул хвостом.

– Да, ты прав, попытки прояснить ситуацию ни к чему не привели. Нашего трупа в деревне никто не видел. Мы в тупике. И Иннка, как назло, не вовремя уехала, у неё, наверняка, нашлась бы какая-нибудь безумная идея.

Лорд недовольно поворчал, и уселся в пыль.

– Не веришь? – удивилась я, – ты просто ещё с ней не знаком. Пойдём жуков отравим что ли…

После потравы, мы с Лордом сходили в душ, на тот случай если нам на шерсть попала отрава, и уселись на солнышке сохнуть. Я с чашкой кофе, а Лорд с мозговой косточкой.

– И всё-таки, что же произошло в квартире Марго? – спросила я пса, который увлечённо грыз кость. – И куда она сама подевалась?

Пёс вздохнул, выпустил из зубов кость, облизнулся и негромко тявкнул.

– Слушай, а ведь это идея! Надо к её матери сходить, – я потрепала его за ушами, – ты молодчина, покажем Иннке, что мы тоже кое-что соображаем. Собирайся, прям сейчас и пойдём.

Лорд встрепенулся, схватил косточку, и радостно замахал хвостом.

– Нет, малыш, косточку придётся оставить дома. Я понимаю, что она тебе очень дорога, но вышагивать с костью в зубах по деревне, это как-то, скажу я тебе, не соответствует твоему благородному происхождению. Неси её в дом, в свою миску, не то её здесь мухи съедят.

Визит к Маргошкиной матери тоже не принёс никаких результатов. Старушка была не совсем здорова, «поясницу прострелило», но нашему визиту обрадовалась. Радость выражалась в стремлении непременно угостить меня обедом, и обнять Лорда. Мы оба вежливо отказались. Из её сбивчивой речи я поняла, что Маргарита уже недели две в деревне не появлялась.

Не солоно хлебавши, мы с Лордом покинули её гостеприимное жилище. Но одну наводочку она нам все же подкинула, упомянув, что во время последнего визита, она подбивала своего кузена и его жену на совместный отпуск. Поэтому мы с Лордом уверенно направились к нему: коль уж начали, значит надо довести дело до конца и проверить все версии.

Сашка Поспелов, двоюродный брат Марго, жил на другом краю деревни, и к концу путешествия, моя пятка стала настойчиво напоминать о себе. Я пообещала ей, что как только вернусь домой, побалую её прохладной ванночкой, а потом обезболивающей мазью, и постаралась не обращать на неё внимание.

На лавочке возле калитки, под развесистой черёмухой сидела, с планшетом в руках, молодая жена Сашкиного сына. Маленькая пухленькая блондинка, с ямочками на щеках и веснушками на носу, она чем-то неуловимо напоминала мне Сашкину жену, Надежду, в молодости. Я напрягла извилины и вспомнила как её зовут.

– Здравствуй, Алёна, свёкор дома?

Она оторвалась от планшета, смерила меня оценивающим взглядом и лениво процедила.

– Неа.

– А свекровь?

– Там, корову доит. – Алёнка махнула рукой себе за спину и выдула большой розовый пузырь. Пузырь немного поколыхался, и, почти беззвучно распластался на щеках и подбородке девушки.

– Корову доит?! – изумилась я, наблюдая как Алёнка в одну секунду, языком, собрала с лица ошмётки от пузыря, – почему она не в стаде, заболела?

Девчонка сморщилась, как от уксуса, поскучнела, и следующий шар лопнул ещё в стадии зародыша, без видимых разрушений.

– Это длинная история, – неохотно, но всё же ответила она, – вы идите, вам мама Надя с удовольствием, в красках все расскажет.

– Ну ладно, спасибо.

Я шла на журчание упругих струек молока, бющихся о стенки ведра, пока моему взору не открылась потрясающая своей несуразностью картина. Мы с Лордом оцепенели. Он – потому что первый раз в жизни увидел корову, я – от нелепости представшей передо мной сцены.

Под летним навесом стояла крупная, гладкая, с округлыми боками, песочного цвета корова, а сбоку, на низеньком раскладном стульчике, зажав между коленей ведро, сидела Надежда, и быстрыми, уверенными движениями выдавливала из розовых сарделек молоко.

Но не это поразило меня до оцепенения, здесь ничто не нарушало гармонии, кроме… кроме головного убора Надежды. На голове у неё красовалась мотоциклетная каска. Старая, зелёная каска, с одной стороны ободранная, с треснутым козырьком, на резинке с серой пластмассовой блямбой для подбородка. Последний раз я такую видела на фашистах в старых фильмах про войну.

Лорда корова весьма впечатлила, он сел, постукивая хвостом о землю и наклоняя голову из стороны в сторону, с умилением и восхищением рассматривал это великолепное создание.

– Война и немцы… – тихонько пробормотала я.

– А? – раздался голос из под каски. – Чё ты говоришь?

– Я говорю: «Хозяйка, немцы в деревне есть?»

Надежда перестала двигать руками, изумлённо уставившись на меня.

– Тьфу на тебя, Сашка, напугала. Я думала это сноха.

– А ты-то меня как напугала, с тобой всё в порядке, что это ты на башку напялила?

– А кроме каски тебя ничё не смущает? – язвительно поинтересовалась она.

В ту же секунду, взметнувшийся коровий хвост, с глухим стуком ударил по каске, и я увидела, что на кончике хвоста, где должны быть длинные пряди, помогающие корове отбиваться от гнуса, торчат неровно выстриженные клочки, и грязно-розовая култышка.

– Один раз! – Надежда отставила ведро в сторону, достала из кармана баночку с вазелином и смазала дойки, подхватила одной рукой стульчик, другой ведро и выбралась наконец из под коровы. – Один единственный раз, попросила сноху подоить корову! Вот! – женщина негодующе указала подбородком в сторону коровьего хвоста, – результат! Она, видите ли, ей по лицу хлестнула хвостом. А я теперь корову ни подоить нормально не могу: она этой культяпкой как молотком по голове бьёт, ни в стадо выгнать, её же там овода съедят!

– Надь, а ты когда просила ее корову подоить, показала ей как это вообще делается? Сказала что хвост подвязать можно?

– У самой ума чтоль нет, где так грамотные…

– Ну ты даёшь, она же городская у вас, откуда она должна всё это знать!

Надежда поджала губы, повесила стульчик ножками на забор, сняла свой экзотический головной убор, повесила его рядом, и наклонившись к кадушке с водой, помыла руки.

– Постой, постой… – неприятная догадка поразила меня, – так ты это нарочно… Чтобы она не справилась, накосячила, и у тебя был повод её пилить! Фу, Надя, как некрасиво.

– Ой, да на фига мне повод искать, она же ни хрена не умеет! Вот ни за холодну воду! Что ни скажу сделать – все за ней переделывать приходится…

– Так, стоп! Ну-ка вспомни, дорогуша, как ты ко мне через огороды бегала, на свекровь жаловалась. И то она нарочно сделает и это, лишь бы тебя перед Сашкой унизить, а теперь сама так делаешь?

Надежда сердито засопела, и уселась на край вкопанного в землю тракторного колеса.

– Что, так тяжело видеть, что ты уже не главная женщина в жизни сына? – судя по изменившемуся выражению её лица, я попала в точку. Даже Лорд, до сих пор вежливо молчавший, осуждающе тявкнул и отвернулся. – Ты бы хоть о Женьке подумала, вы же его на части рвёте, каково ему? И потом, ты же знаешь: ночная кукушка дневную всё равно перекукует. Смотри, потеряешь сына…