Анастасия Компанцева - Рассказы и сказки о странном и страшном – 2

Кира нервно ковыряла ложечкой остатки песочного пирожного. Они, как и мысли, безнадежно рассыпались на мелкие крошки. Что ответить? «Я рада, что ты наконец-то заметила»? Впрочем, Арина не была бы Ариной, если бы не добавила:

– Будь у меня склонность все драматизировать, я сказала бы, что у вас не любовь, а роковая страсть. Уж не знаю, насколько это хорошо…

Кира невольно хихикнула тогда – и заулыбалась сейчас. Ох, Арина, Арина… Стремления к драматическим и патетическим речам тебе точно всегда хватало!

Надо все-таки позвонить ей, а то неудобно как-то.

Как назло, телефон именно после этого решения ехидно выдал надпись: «Нет сети». Сколько Кира ни блуждала по дому, сигнал не появлялся, хотя был еще утром. Плохонький, слабенький, но был.

– На обрыве мобильный обычно хорошо принимает, сходи туда, – посоветовал Егор.

Еще не стемнело, только-только начали сплетаться в воздухе прозрачные июньские сумерки, и Кира пошла. Там, где холмистая коса, на которой стоял их дом, врезалась в озеро, она сначала взлетала вверх песчаной дюной, а потом обрывалась вниз почти отвесно. На самом краю неожиданно налетел ветер, подхватил полы Кириной ветровки, захлопал ими, точно крыльями. Внизу зеленели темные заводи, окаймленные порослями камыша. На берегах – то крутых, то пологих – не сидели через каждые пять метров сонные рыбаки, как возле мутных подмосковных прудов и речек. Тишина и безлюдье. Никого вокруг. Так странно, так непривычно…

После нескольких гудков – обрадованный и одновременно встревоженный голос Арины:

– Кира, Кира, как хорошо, что ты позвонила! Я тут… узнала кое-что. Может быть, это ерунда, – она запнулась на секунду. – В общем, я вчера встречалась с другом Егора. Ну, ты помнишь. Антон. Он был на свадьбе. Стриженый такой.

Кира улыбнулась. Да, она помнила. Тот самый парень. Значит, у них с Ариной все-таки намечается «продолжение».

– Так вот. Он мне между прочим рассказал, что полгода назад Егор ходил к гадалке. У него была полоса неудач, он тогда отчаялся совершенно, не знал, что делать. И пошел к какой-то бабке. Знаешь, что она ему сказала?

Кира не знала, но интонации у Арины были нехорошие, и за одну секунду перед нею промелькнули картины одна страшнее другой. Что именно Егору нагадали? Он умрет, заболеет? Когда?!

– Кира, она ему сказала: «Тебе кикимора вредит». Слышишь? Так и сказала: «Тебе кикимора вредит. Ты сам ее вызвал, сам приманил, сам должен от нее отделаться». Антон – он про твое прозвище ничего не знал. Точно не знал. Поэтому рассказывал все это как смешную историю. Типа как бабуся задурила Егору голову и заявила, что ему надо избавиться от кикиморы, чтобы сбросить с себя порчу, а Егор все это как-то очень серьезно воспринял и заявил, что знает, мол, как ему поступить. Кира, тебе все это не кажется… странным? Что Егор в твоей жизни снова появился как раз полгода назад?

В ее голосе слышалось: «А я тебе говорила! Говорила! Предупреждала ведь! А ты не слушала!» Кира и сейчас хотела бы не слышать.

– И что это, по-твоему, значит? – спросила она после долгой паузы.

Арина вздохнула в трубке.

– Ты меня спрашиваешь? Ты Егора лучше спроси! Хотя… нет, лучше не надо. Если он что-то действительно задумал… – она сделала трагическую паузу, потом предложила, почти с просительной интонацией: – Может, тебе лучше уехать оттуда? А, Кир? Скажи ему, что тебе надо срочно в Москву. Можно ведь что-нибудь соврать.

Кира молчала, и Арина жалобно добавила:

– Я же беспокоюсь. Ты пойми, не исключено, что все это ерунда и я зря панику навожу, но вдруг…

Кира не могла заставить себя спросить: что – вдруг? Арина не сомневалась, что Злыдень способен на какую-нибудь гадость, это понятно.

Но он ведь ничего плохого не сделал.

Пока.

В солнечном сплетении закручивается тугой проволочный жгут. Руки становятся липкими и влажными. Трудно дышать.

Что он мог «задумать», что?!

– Арина, – Кира услышала свой голос, спокойный и рассудительный, – ну ты же здравомыслящий человек. Это ведь какой-то бред – то, что ты сейчас говоришь. Не обижайся, но похоже на паранойю. Может быть, он захотел со мной встретиться из-за этого гадания, я не спорю. Но потом… Ты сама сказала, между нами что-то есть – искра, страсть, и что бы это ни было, гадалка тут ни при чем. Так что не беспокойся о нас, ладно?

Арина отчетливо вздохнула в трубке – там, далеко-далеко, в Москве. Она все равно ничего не могла сделать.

– Ну, как знаешь. Но если что-то случится… или даже нет – не случится, а если ты просто почувствуешь что-то подозрительное, обещай мне, что уедешь оттуда, немедленно.

Кира пообещала.

Спрятав телефон в карман ветровки, она еще некоторое время стояла недвижно, глядела на темную воду внизу. Гадалка, значит… Это в какой-то степени объясняло, почему Егор вдруг решил найти ее на сайте среди прочих одноклассников, а потом и вовсе стал искать встречи с нею. Хотел убедиться, что на самом деле она не держит на него зла? Да, очень может быть…

Ей вдруг послышался какой-то шорох, она обернулась, все еще погруженная в раздумья, – и чуть не вскрикнула от неожиданности. Егор стоял прямо у нее за спиной. Кира едва не спросила с нервным смешком, что это за развлечение такое – подкрадываться незамеченным, но он смотрел как-то… как-то… странно. Она даже не смогла бы сказать точно – как именно.

И в один миг все прочие мысли вытеснила из головы одна-единственная: надо отступить подальше от края. Прямо сейчас. Шаг. Еще шаг.

Егор как будто очнулся, засмеялся принужденно, сглаживая внезапную неловкость:

– Боишься, что тебя ветром унесет?

С этого момента все окончательно пошло наперекосяк.

***

Ближе к ночи дом, окруженный соснами, начал казаться Кире сумрачной громадой осажденной крепости. Кругом – тьма и промозглый холод. Тени выползают из оврагов и болот, прячутся за деревьями. Что-то трещит в кустах, какая-то ветка надрывно стонет в порывах ветра, точно бесценная скрипка в руках второгодника из музыкальной школы.

Легко сказать – хорошо, я уеду немедленно.

А как уедешь?

Здесь нет автобусов, и непонятно даже, как добраться до шоссе. Родители давно уговаривали ее пойти на водительские курсы, но она только отмахивалась: с моей-то внимательностью выезжать на дорогу – да вы что? Теперь Кира сильно сожалела о своей неуступчивости. Можно было бы в любое время укатить на машине Егора, бросив его здесь…

Кира мыла посуду и буквально спиной чувствовала, что Егор наблюдает за нею. Хотелось спросить: «О чем ты думаешь, когда смотришь на меня?» – но она не отваживалась. Сейчас ей было сложно даже встретиться с ним взглядом. Проще сосредоточиться на автоматических движениях: провести губкой по гладкой керамической поверхности, ополоснуть тарелку прохладной водой.