Алекс Лоренц - Техотдел. Второй роман трилогии «Хоррор русского захолустья»

Повесил пальто на вешалку, вынул покупки из пакета, вискарь спрятал в стол. Случайно бросил взгляд в окно. Затрапезный молодой человек прогулочным шагом шел мимо вниз по улице. Он как будто почувствовал, что я смотрю, повернул голову. Наши взгляды встретились.

Я отпрянул от окна. Сердечко затрепыхалось. Переждал минуту. Выглянул. Никого.

Стас явился около пяти – ближе к концу рабочего дня. Ни капли не сомневаясь в отсутствии клиентов, я усердно закладывал за воротник с самого обеда. После консервированной гречки с тушенкой вискарь хорошо зашел. То, что доктор прописал.

Будучи в изрядном подпитии, я что-то делал на компьютере, когда дверь дернули три раза. От неожиданности меня едва инфаркт не хватил. Странно, что не услышал шагов в коридоре. Обычно они слышны издалека.

Хотя я знал, что посетителей не будет, все равно закрылся на замок. Малая вероятность визита – еще не отсутствие вероятности.

Входить без стука – фирменная манера Стаса Белкина. Нагло врываться, показывая, кто тут на самом деле хозяин положения. И ему все равно, жрешь ты там в своей каморке, спишь или дрочишь.

Лишь выяснив, что дверь заперта, он постучал. Не костяшками пальцев, как приличные люди, а кулаком. Мол, открывай, ведьма, мы пришли тебя сжигать.

Я подорвался из кресла. В глазах потемнело, и я упал обратно. Лишь с третьей попытки удалось подняться.

– Кто? – спросил я на всякий случай.

– Конь в пальто, – последовал ожидаемый ответ.

– Так и думал.

Едва успел повернуть рычаг замка, дверь распахнулась, в кабинет ворвался Стас. Точно такой же, как на фотке с сайта, – сухой, жесткий, резкий как понос. В длинном бежевом плаще.

– Что у тебя? – спросил он, усаживаясь в кресло.

– Виски есть, – ответил я, запирая дверь. – Будешь?

– Что за виски?

Я обошел стол, достал бутылочку и показал. Он поморщился.

– Я со своим. – Открыл портфель, извлек пол-литровую бутылку дорогущего коньяка и банку оливок без косточки.

– Стакан мне дай, – потребовал он. – И сам угощайся. Если хочешь. – Белкин почти всегда разбивает предложения на короткие фразы.

Я поставил перед ним плохо вымытую чайную кружку.

– Что у тебя? – повторил он, наплескав себе из бутылки.

– Я про Соню хотел спросить, – сказал я.

– Коноплину?

– Ее. Ты ведь занимался этим делом, так?

Он кивнул. Щелкнула вскрытая консервная банка.

– Так вот, – продолжил я, – все написанное в интернете – правда?

– Насчет всего не знаю, – ответил он, аппетитно чавкая оливкой. – Но в общих чертах да.

– То есть она настолько сошла с рельсов, что превратилась из примерной отличницы в серийную убийцу?

Медленный кивок. Стас отхлебнул из кружки.

– Полтора месяца – одиннадцать жертв, – сухо пояснил он.

– Офигеть… А есть то, о чем не пишут в интернетах?

– Есть. – Он замолчал, остановив на мне свой пристальный взгляд.

– Говори, – потребовал я.

– Про учителя ее читал?

– Ну.

– Который ее потрахивал. Он спился. Помер в психушке.

Я хотел отпить из бутылки, но поставил ее обратно на стол. Мне сделалось не по себе.

– Что он в психушку загремел – знаю. А подробностей – что с ним, как…

– Ясный красный, – сказал Стас. – Неинтересный тип. Все внимание девке досталось. Вот бы кого в психушку. Только поздно уже. А учитель тот быстро спился. Меньше, чем за полгода. Мозги в жижу превратились. Каждый день почти смертельная доза спирта. И все из-за малолетней сикухи.

Я поморщился, покосился на бутылочку 0,25 на столе.

Нет, ну я же не ведрами пью, в самом-то деле! Даже не факт, что мне проблемы с печенью светят. Хотя вот мозг хуже стал работать. Нет былой остроты ума…

Вот, например, забыл кое-что важное. Вчерашняя посетительница. Мысли о ней несколько часов кряду не давали покоя, что бы я ни делал. А теперь вылетело из головы, хотя собирался рассказать Белкину. Повезло, что спохватился, пока он здесь.

– Вчера клиентка одна заходила, – сказал я, глядя в сторону.

– Симпотная? – сально ухмыльнулся Стас.

– Ага.

Его тонкий рот растянулся в улыбке старого хитрого лиса.

– У нее бойфренд придурочный. Преследует ее. Похоже, он опасен.

– Убил ее любимого кота? – спросил детектив, посмеиваясь.

Я раскрыл рот от удивления.

– Как ты догадался?

– Как два пальца обоссать. Обычное дело с психопатами. Сначала домашнее животное. Потом родственники. У меня такого добра завсегда навалом.

– Тогда я ей тебя посоветую, – сказал я. – Возможно, понадобится помощь.

– Если у нее деньги есть, – буркнул он.

– Может, и есть, – ответил я. – Сделай скидочку по знакомству со мной.

– А хреном по лбу?

Дальше разговор увяз в трясине пустой болтовни. Беседовали о разных психических расстройствах и чем их лечить. У Стаса все просто: чуть что – в газовую камеру. Или на Колыму. Я не сторонник такого подхода. Благо, в правоохранительных органах не работал и не буду.

Когда он собрался уходить, меня одолевало желание остаться в кабинете и уснуть прямо в кресле. Но я вспомнил о том забулдыжном субъекте, что пас меня вчера вечером и сегодня утром. Тогда я сказал:

– Пойду с тобой.

Хотя бы не так боязно будет.

Закрывая кабинет на ключ, я повернулся к Стасу и спросил:

– Слушай, а как мы с тобой познакомились? И когда?

Он улыбнулся своей загадочной улыбкой и отшутился:

– Вчера. Когда ты мне через сайт написал.

4 октября.Она опять заявилась. Без звонка, как и в прошлый раз.

Утром я был на удивление бодр и свеж. Такое бывает, когда попривыкнешь к алкоголю и внутри ненадолго воцарится хрупкий баланс сил. Как сказал кто-то из классиков, чтобы наступило похмелье, нужно перестать пить.

Когда пришел на работу, тоже все было поначалу нормально. А потом выглянуло солнце, ударило лучами прямо в мое окно. Свет проходил сквозь триллионы висящих в воздухе частиц водяной пыли, превращаясь в нечто нестерпимое для глаз. Дьявольская пытка, мать ее. А штор нету.

Тут-то меня и накрыло. Глаз задергался, башка заболела. Накатила слабость. Веки стали слипаться. Я с трудом поднялся, чтобы присобачить на дверь снаружи табличку «Стучите». Вернулся, сел в кресло и вырубился.

Продрал глаза часа через три. От стука в дверь. Поднялся открыть.

На пороге стояла она .

– Привет, – дрожащим голосом. – Можно?

Заплаканное лицо уже не казалось таким миловидным, как позавчера: старательно нанесенные слои пудры поплыли, тушь на ресницах сбилась в неопрятные комки.

Ее била мелкая дрожь.

– К… конечно, – ответил я, пытаясь проморгаться. – Заходи. – И неуклюжим жестом пригласил ее внутрь.

– Я тебя разбудила? – спросила она.

– Ничего страшного, – ответил я.

– А ты смешной. – Она нервно захихикала.