Ярослава Казакова - Чудо заморское. Повесть и рассказы

«Гоповатый астролог», – так охарактеризовала Симону старшая дочь Ираиды Кристина.

– Ты уверена в её адекватности? – Поинтересовалась младшая, Валерия, спускаясь на нашу грешную землю с небес чистой психологической науки.

Дочки-погодки умны не по возрасту. Условия, в которых они оказались, не позволяли им расти другими. Их мать сама взрослела вместе с ними, и им трём пришлось пройти через такое… Ираида ненавидит вспоминать об этом. Она никогда не говорит об отце девочек и его новой семье.

Ей уже не больно. Любая боль с годами притупляется. Ей противно. Ираида крайне брезглива во всём, что касается отношений, и это её тормоз и оберег на все времена. Она не подпускает близко никого из мужчин. Умея дружить с ними, она, кажется, никого и никогда больше не полюбит, а мысль о том, чтобы переспать с женщиной кажется не просто противной, а отвратительной.

– Она моя муза, – говорит Ираида о Симоне так, словно это объясняет всё.

«У них отношения», – судачит озабоченная общественность.

– Она твоя новая подруга, и ты очарована ею, – говорит Кристина, вытирая кисть от масляной краски.

– Это пройдёт, – констатирует, вздыхая, Валерия, и её сливово-синие, как у отца, глаза скашиваются в сторону книжных полок.

«Вы ничего не понимаете в жизни!» – Эту фразу Ираида никогда не скажет своим дочкам, потому что в жизни никто ничего не понимает, как бы ни доказывал с пеной у рта обратного. Как, скажите, может такое быть, что она, Ираида Рудова, с детских лет совершенно чуждая, какой бы то ни было, эзотерики и магии, едет со съёмок передачи мистического канала, да ещё и в сопровождении одного из самых известных мистиков современности?

Симона не понравилась ей сразу. Ираида сочла её сильно прибабахнутой. Через пятнадцать минут общения она поняла, что не встречала в жизни более разумного человека. Ещё через час известный прозаик Ираида Рудова вдохновенно сочиняла стих, чего с ней не случалось в последние лет пять, с того самого времени, когда… Стоп! Об этом нельзя. Иначе – полный провал. Крах. Боль и ужас.

– Тормози! – Истошно выкрикнула Симона, едва завидев кучу искорёженного металла на трассе.

Почти новый «Бугатти» врезался в столб, и его развернуло и протащило далеко вперёд. В нём умирала длинноволосая женщина в коротких джинсовых шортах, пронзённая металлическим штырём. Её лицо уже почти превратилось в маску смерти. Рядом с автомобилем ползал, истекая кровью, мужчина в белой шёлковой рубашке и чёрных брюках от вечернего костюма.

Ираида не помнила, как выходила из машины, бежала (шла?) к пострадавшим, что думала и говорила в тот момент. Сейчас голова пострадавшего лежала на её коленях. Тёмная кровь залила цветастую юбку Ираиды, нарисовав поверх жёлтых и розовых цветов ещё и красно-коричневые, страшные, уродливые.

Лицо мужчины разбито так, что похоже на кусок мяса с глазами. Правый глаз, кажется, спасти не удастся. У незнакомца помимо всего прочего повреждена яремная вена. Ираида зажимает её пальцами, но лужа крови под спиной мужчины всё равно увеличивается, медленно, зловеще. Судя по всему, повреждены ещё какие-то крупные сосуды. Заметив это, Ираида цветисто выругалась по-русски. Мужчина вздрогнул и уставился на неё полным боли и безнадёжности взглядом.

– Русская?! – Простонал он. – Какая удача! Я умру на руках русской женщины. Как мне опротивело здесь всё, если бы ты знала, сестрёнка!

– Лучше молчите и не двигайтесь, – посоветовала Ираида. – Так больше шансов выжить.

– Я не выживу, – сообщил незнакомец замогильным голосом. – Даже если «Скорая» приедет раньше, чем я скопычусь, у меня от печени один гнилой пенёк остался. Если бы ты знала, сестрёнка, чем я пичкал себя последние лет десять! – Пострадавший невесело усмехнулся, и лицо его сделалось от этого эскизом для персонажа фильма ужасов. – Я собрал все мыслимые и немыслимые болячки через грязные шприцы и баб. Мне незачем выживать. Всё равно сдохну, как собака, где-нибудь под забором или в канаве. Лучше на твоих руках.

– Они сказали, машина будет не раньше, чем через полчаса. Держитесь! – Сообщила Симона, подходя. – Ой… – Она негромко выругалась, увидев, что произошло с лицом и телом несчастного. – Можно я отойду?

– А можно ты повернёшь его набок и зажмёшь рукой повреждённый сосуд? – Поинтересовалась Ираида весьма экспрессивно на родном языке Симоны.

– Боюсь, я упаду в обморок, – отозвалась та смущённо.

– Давайте все упадём и будем валяться, а человек пусть погибает! – Она ещё никогда не была до такой степени зла на свою музу и подругу.

Та стояла с виноватым видом неподалёку и даже не думала приближаться. Вот, вам и грубые ботинки, и гоповатость, и россказни про бытность воительницей в прошлой жизни в придачу!

– Не ругай её, сестрёнка, – произнёс незнакомец через силу. – Я всё одно не жилец. Тебя саму как звать-то? Меня Серёга.

– Ираида. Можно просто Ира.

– Ираида… Ирочка… Была в моей жизни девочка с таким именем, которую я очень сильно обидел, да ещё и по подлому так, за деньги. Ты на неё чем-то похожа, но нет… У той глаза были, что твоё небушко, чистые, добрые. Да, и сама она была, как ангел небесный, милая, нежная… Ты совсем другая – чёткая, строгая, правильная…

– Сергей, молчите, прошу вас! – Прервала Ираида. – Когда вы разговариваете, кровь идёт сильнее.

– Это неважно. Мне сейчас гораздо важнее исповедаться, прежде чем черти меня в ад потащат. Они уже караулят меня. Один из-за машины только что выглянул, другой по небу пролетел.

«Ещё хлеще! – Подумала Ираида с досадой. – Белая горячка ко всему прочему».

О том, что сказал умирающий негодяй о девушке, её тёзке, которую он якобы обидел когда-то за деньги, Ираида старалась не думать. Мало ли совпадений бывает? К тому же, у Сергея явно повреждено сознание. Не стоит вслушиваться в его слова.

Симона предсказала Ираиде сегодня утром встречу с прошлым. Неужели это… Нет, не может быть! Мало ли, что было в её прошлом? Почему она должна встретить именно это ?! Нет, что бы ни сказал странный человек, устроивший жуткую аварию, она не станет его слушать. Он просто не в себе.

– Ваша спутница мертва, – сообщила Симона по-итальянски.

– Ну, и хрен с ней! – Досадливо отмахнулся Сергей.

– Кто она вам? – Спросила Ираида.

– Никто. Проститня какая-то. Я тоже проститня мужского рода. Сегодня и впрямь доброе утро. Двумя проститнями на свете стало меньше.

Он хрипло захохотал, от чего лужа крови под ним резко увеличилась и пошла безобразными, ломаными волнами. Обеих подруг обуял ужас. Симона расплакалась.

– Скажи подруге, чтобы не расстраивалась из-за меня. Я того не стою, – произнёс Сергей севшим голосом. – Я такую девочку обидел… за деньги… семью её разбил… две дочки остались… погодочки… – Из глаз Сергея потекли слёзы, прожигая дорожки в кроваво-коричневой жиже. – Теперь… Натаха… проститня… сучья… с ним… – Паузы между словами становились длиннее. Лужа крови перестала увеличиваться, но это уже не внушало надежды. – Она… заплатила… мне… чтобы… подставил… рассорил… развёл…