Ярослава Казакова - Чудо заморское. Повесть и рассказы

– Ты не раздолбай. Ты герой, – мягко возразила Ираида.

– Пришла навестить? – Саркастически переспросил коренастый пожилой доктор с колючими, тёмно-синими глазами и стрижкой ёжиком. – Я бы сказал, мадам Рудова редко покидает вашу палату. Она и ваша мать находятся при вас почти постоянно.

– Мадам Ираида не дала остричь вам волосы и сама заботилась о них всё время, пока вы были в коме, – просветила Александра молоденькая медсестричка с веснушками и брекетами на зубах.

Позже Ираида гоняла от него особенно оборзевших журналюг и поклонниц, приносила разрешённые лакомства, читала ему вслух. Она и сейчас всё это делает, а ещё составляет компанию в спортзале, и ведёт себя при этом, как сестра или товарищ по команде. Одни носовые платки чего стоят! Она покупает специально для него мужские носовые платки, стирает их, гладит и подаёт всегда в нужный момент. Такая забота, подумать только!..

Однако при этом они даже ни разу не поцеловались. Впрочем, и раньше они целовались только один раз. Тот поцелуй в пасмурной, безлунной темноте под срывающим голову ледяным ветром перекрывает всё. Он – лучшее, что случилось с ним в жизни. Даже жуткая авария, в которую он попал два с половиной месяца назад по собственному желанию, не может сравниться с их единственным поцелуем по силе эмоций и ощущений.

Александр ни с кем не может говорить о том, что пережил в момент аварии, кроме матери и Иретты. Увидев грузовичок, потерявший управление и летящий в сторону машины «Скорой помощи», он моментально прибавил газу и вывернул руль так, чтобы оказаться на пути грузовика. Тот изменил траекторию движения, благо оказался пустым, и «Скорая» проскочила благополучно.

Роженица, её муж, бригада медиков и водитель, находившиеся на тот момент в машине, теперь усердно молятся за здоровье Александра. Журналисты выспрашивают подробности. Доктора залечивают его раны. Ираида… Она позаботилась о сохранности его волос. Больше её, похоже, ничего не интересует. Ну, может быть, ещё его физическая форма как возможность вернуться в большой спорт.

Злость обуяла Александра. Карие глаза полыхнули гневом, но тот моментально погас, когда она окатила его с головы до ног взглядом цвета морской волны. Она здесь, с ним, и это главное. Пусть она сколько угодно избегает разговоров на личные темы, он не перестанет спрашивать её об этом. Когда-нибудь ей надоест играть в прятки, и она…

– Очень устал? – Спросила Ираида, сочувственно заглядывая ему в глаза.

– Терпимо, – ответил он и тут же задал не дающий покоя вопрос: – Скажи, Иретта, ты будешь со мной когда-нибудь?

– Почему когда-нибудь? – Удивилась она. – Я буду с тобой сегодня до пяти часов, как и обещала.

Нет, объясните, что это?! Она издевается или у неё, как говорит его мать, и впрямь какое-то необычайное, трепетно-педантичное отношение ко всему, что связано со временем, и по-другому подобные вопросы она не воспринимает? Часов в смартфоне ей мало. Они у неё ещё на руке, на сумке, в виде перстня на пальце, в каждой комнате квартиры, в кухне, в прихожей… Часовое безумие какое-то!

Он почувствовал, как снова закипает, но её рука мягко легла ему на волосы.

– Совсем запутались, – констатировала Ираида. – Надо расчесать перед тем, как ты пойдёшь в душ.

Волна сладкого предвкушения прокатилась по его телу. Он обожает, когда она нежно и осторожно расчёсывает его сильно отросшие за время лечения волосы. Можно, конечно, хоть сейчас, пригласить парикмахера и остричь их ко всем чертям, но Иретта без ума от его тёмно-каштановых кудрей, а сам он никогда не откажется добровольно от этой сладкой игры в парикмахерскую.

– Когда ты ещё придёшь? – Спросил Александр, когда Ираида собралась в пять часов уходить. – Послезавтра или через два дня?

Обычно она навещает его один раз в два-три дня и проводит с ним весь или почти весь день. Было бы, конечно, совсем хорошо, если бы Иретта навещала Александра ежедневно, как в начале, но лучше уж так, чем не видеть её месяцами, как до аварии.

Сегодня их совместная прогулка в больничном парке совершена. Программа занятий выполнена. Кудри Александра приведены в идеальный порядок. Очередная глава новой книги Иретты прочитана вслух в лицах и обсуждена до мелочей. Сейчас она посмотрит на свои наручные часы мужского образца и резко стартанёт из его палаты.

Через секунду ему покажется, что её здесь и не было никогда, всё ему привиделось, и только какая-то мелочь – забытая губная помада, коробка принесённых ею шоколадных конфет, носовой платок – будет напоминать ему о том, что она здесь была и обязательно придёт ещё. Не так скоро, как ему хотелось бы, но всё же…

Неожиданно он почувствовал на своих губах вкус её губ. Немного кусачий, невероятно сладкий, пьянящий поцелуй снёс голову Александра и наполнил его сердце чистой, искрящейся радостью. Оно стучало в самом быстром темпе и сбивчиво нашёптывало, что всё было не зря. Они вместе. Иретта любит его, и больше им не придётся расставаться надолго. Им больше никогда не придётся расставаться, и…

– Я приду к тебе завтра пораньше и пробуду до самого сна, – пообещала Иретта мягким голосом. – Я не уйду, пока ты не заснёшь, – добавила она, заставив его сердце растечься тающим воском.

– Ты любишь меня хоть немного? – Спросил Александр с надеждой в их позапрошлую встречу.

– Конечно, – ответила она без колебаний. – Все любят Александра, потому что он звезда спорта, невероятный красавец и…

– Опять издеваешься! – Устало отмахнулся он тогда.

Конечно, она шутила, но сейчас он ощутил всем своим существом ту правду, которая была спрятана в весёлом ответе Иретты. Они теперь…

– Я уезжаю послезавтра. Меня не будет здесь полтора месяца, а, может, и больше.

– Полтора месяца?! Да, ты шутишь!

Однако глаза Ираиды оставались серьёзными. Она грустно качала головой и не выпускала его кисть из своих прохладных, лёгких ладошек. Александр вырвал свою руку из их обворожительного плена и отвернулся к стене.

– Ты сердишься на меня? Мне лучше завтра не приходить?

– Лучше бы мне никогда не рождаться на свет! – Зло выпалил он. – Зачем тебе уезжать?

– Бывший муж затеял процесс против меня, – просто сказала Ираида. – Он считает, что своей последней документальной повестью я задела честь и достоинство его самого и его драгоценной каракатицы. Мне предстоит доказать, что нельзя задеть то, чего на самом деле не существует.

– Зачем ему это? Что он хочет?

– Не знаю, – Ираида пожала изящными плечиками, – должно быть, хочет просудить свои последние, жалкие деньжонки.

Он заметил, как тонкая прядка пепельно-русых волос выпала из её причёски. «К дороге», – подумал Александр, а вслух сказал: