Елена Ананьева - Крик Эдварда Мунка, или Поцелуй сфинкса

«Облака как кровь и пламя зависли над голубо-черным фьердом и городом.»

Оттуда впечатления перетекают в его произведения. Он многое осмысливает, старается запечатлеть, запомнить, перенести если не на холст, то на картон, бумагу. Или передать словами свои воспоминания. Известно, что на протяжении жизни художник не выбросил ни одну страницу из своих архивов. Среди них заключено много тайн. Он писал свои Манифесты. Он эксперементировал. Он страдал и даже «шалил», превращаясь в шоу-мэна в современном понимании слова. Делал активные выпады против своих обидчиков. Он обладал заметным чувством юмора и умел во время ошарашить пришедших, о чем будет сказано позже, даже разыграть, как было потом принято в нашем обществе.

А вот о «Крике», которых автор создал четыре версии, кроме остальных картин, вошедших в цикл, написано в самом произведении. Своеобразные «времена года» и места их проявлений. Существуют, представилось, особые знаки, кроме авторской подписи на многослойном теле картины, своеобразные татуировки, передающие мысли и побуждения художника. Их просто не может не быть. Эти знаки исподволь влияют. И вот в предчувствии этого, веду свой поиск. Ищу то, что может подтвердить догадку: художник-экспериментатор, размножил и распространил свои эмоции, заложив одновременно в четыре части цикла картин «Край жизни» Cилу, с которой и пришлось впоследствии столкнуться.

В чем она проявляется?

Как характеризуется?

Где ее нужно искать?

Что скрывается под верхним слоем краски?

Это-то и нужно расшифровать.

Наверняка это определенный знак потомкам, о чем должны быть записи художника…

Наверняка, они способствуют особому интересу к раритетам художника похитителей разных стран, объединяющихся в криминальные группировки. У них теперь свой преобразованно-марксистский клич. Их манифест в противовес Манифесту художника: экспроприация!

Одно из очередных похищений нового века шедевров тщательно готовится.

Это, как раскрученный бренд, чем чаще их крадут, тем проще с его картинами действовать дальше.

Бьорн и Петер, первый раз прибыли на белом круизном лайнере «Color Fantasy» до порта Малаги, совместив приятное с полезным, по адресу, переданному по цепочке связных. Столица солнечного края, где удивительные пляжи простираются на 300 километров по берегу Средиземного моря! Апрель, апрель, в воздухе пахнет оливами и цветущей азалией! Взяв такси, они вскоре добрались по гладкой, будто карамелька дороге, к месту интереса. Если отъехать в другом направлении, то через минут тридцать можно открыть для себя древнюю Андалусию: Севилью, Кордову, Гранаду. Здесь все дышит древней историей. Везде крепости а-ла-Синдбад-Мореход, замок-маяк «Хибральфаро», а на том берегу – Марокко, до которого кажется можно доплыть, невдалеке от моря, среди высотных сооружений – экзотическая арена для корриды… Но им туда не нужно. Их цель строго определенная.

Двое неизвестных молодых людей пытаются, не говоря и не читая по-испански, выяснить та ли это вилла. Незнание языков приносит множество хлопот. Они ищут виллу «Бельгийца». По описаниям будто эта. Главное – не ошибиться. И они беспомощно пытаются обратиться к переговорному устройству у ворот.

«Бельгиец», известный «черный» артдилер Эрик «Бельгиец», солидный в свои почтенные лета и баснословно богатый, отдыхал на своей шикарной вилле в Коста-дель-Соль. Кое-кто выстроил здесь свои замки один богаче другого на торговле наркотиками, сбыте краденного, «артнеппинге». Озеро с грациозно плавающими белыми и черными лебедями, вьющиеся розы, оплетающие изящные беседки английского парка уже в начале апреля, филигранно выстриженные кусты, бассейны с подогревом, экзотические альпийские горки радовали глаз. Телефонный звонок нарушил его покой и уединение в глубине парка. Одновременно со звонком пришел служащий бюро и сообщил:

– Двое неизвестных ожидают у ворот.

Камеры наблюдения, входящие в то время в моду, но не так, как сейчас переживают настоящий бум, показали: двое неизвестных молодых людей вполне приличного вида.

– Сеньоро Эрико, мы от Давида Тоска. Известно, вы знакомы. И есть конкретное предложение к вам, учитывая ваш опыт, – сообщил незнакомый голос по телефону.

Мафиози Эрик, поморщился, будто съел сразу пол-лимона.

Сделал знак подчиненному: впустить, но находиться в готовности. Мало ли что нужно!? Коста-дель-Соль славится сливками «мафиозного» общества, стекающего сюда. Испанское побережье, прибежище «спрутов» и «генералов пещанных карьеров», «крестных отцов» всей мастей и специализаций.

Разговор сразу пошел конкретный: известный шедевр Эдварда Мунка, уже однажды краденный, требуется снова выкрасть.

– Кроме вас, маэстро, кто может столь качественно выполнить такую тонкую работу. Есть покупатель. Надежный. Дает сразу. Ваш знакомый Давид Тоска, швед, – не успел закончить фразу, как хозяин поспешил его подогнать. Не хотелось тратить столь приятный день, выдавшийся сегодня после затяжных холодов, на эти переговоры:

– Это имя мне известно.

– Сейчас он в тюрьме. Ограбление банка. Взяли его с поличным. 19 лет – срок не малый. У нас созрел план с помощью картины «Крик» надавить, чтобы скостили срок. Хорошее средство для выкупа. Шуму будет снова столько, может выгореть! Дело нашего главного находится на пересмотре, – энергично излагал тот, что был моложе, Бьерн Хорн, с нездоровым блеском глаз и татуировками на руках, виднеющимися выше закатанных рукавов тончайшей, лайковой, цвета бронзы курточки, одетой проверх простой черной майки. Глаза блестели от приема ЛСД.

– Картина не застрахована, есть сведения, – сообщил второй, широкоплечий здоровячок с револьвером, силуэт которого явно просматривался под пиджаком. В Италии уже в это время тепло. – Мы предлагаем долю…

Эрик «Бельгиец», напоминающий юркого Андриано Челентано, но не певец, нет, поморщился, будто съел вторую половину лимона.

– Картины не могут служить для выкупа, – заявил известный похититель. – Это не так просто осуществить и не выгодно. Я категорически против такого расклада. И вообще ребята, я отошел от дел. Мне достаточно. Пора на покой, а вам нужно и делайте сами, я свое наработал, не плохо, правда, – и он огляделся вокруг, с гордостью погладил грудь, а потом протянул руку в изысканное, архитектурно-выстренное окружающее пространство и раскатисто рассмеялся. В свое время Эрик «Бельгиец» один из самых удачливых и выдающихся похитителей прошлого века, совершил 600 краж произведений искусства, сказочно обогатился, учитывая несовершенство закона в отношении этого вида грабежа, называемого еще «артнеппинг», сравнивая с «киднеппингом». Картина для художника, как ребенок для родителей. Его еще нужно не только создать, усовершенствовать, но и пестовать, охранять и лелеять. Чуть не так, сразу «прокол»!