Тиана Веснина - Кровать любовницы

Саша вышел из метро и хотя убеждал себя, что мода сейчас необыкновенно демократична, тем не менее прекрасно понимал, что все эти домотканые сумки через плечо, рюкзаки – котомки ходоков – все эти дешевые джинсы, шорты, кроссовки, маечки, шапки с зверячьими ушами – все это преподносится в качестве классных или, как их еще называют сами потребители, смешных вещей только для того, чтобы большая серая масса пребывала в уверенности, что быть кое-как одетым – это определенный стиль; чтобы ни один из толпы не задался вопросом: «А кто же носит то, что выставляется в дорогих бутиках?», мимо которых они проходят, кося глазами. Правда, они и сами побаиваются выглянуть из-за своих психологических шор. А то такое увидят и, не дай бог, задумаются!.. А так, главное, чтобы мобильник был и плеер подавал в уши звуки, которые одурманивают мозг и не дают возможности думать ни о чем, кроме секса. Тем более что сейчас все сексуальное. Ведущие теле-радио программ, проводя ежедневный психологический тренинг населения, твердят наперебой: «Голос сексуальный, улыбка сексуальная, взгляд, волосы, походка…» Собственно, другие определения для человека уже излишни, как-то: он начитан; у него широкий кругозор… Вместо этого: «У него такая сексуальная лысина!»

У подъезда с навесом из разноцветного стекла Аксаев достал из кармана приглашение на показ коллекции неожиданно заявившего о себе дизайнера. Приглашение было на имя одного репортера, приятеля Сашиного приятеля. Тот в это время находился на каком-то приеме, и поэтому вместо него взялся пойти Аксаев с условием написать репортаж и получить сорок процентов гонорара. Репортер учел, что на десять процентов Аксаев съест на фуршете. Но тот был так голоден, что намеривался съесть на двадцать и еще процентов на пять прихватить с собой.

«А может, вернуться? – глянув на свое отражение в зеркальной стене, вновь подумал Саша. – На кого я похож! Это ужас! Среднестатистическая потертая единица».

Он вошел вместе с остальными в кабину лифта и принял независимо отрешенный вид.

В большом зале, погруженном в полумрак, по обе стороны бордовой дорожки были расставлены складные стулья. Народу собралось много.

«От безденежья и бесприютности мозг тупеет, – с горечью констатировал Аксаев. – Как бы узнать что-нибудь об этом новоявленном дизайнере? От кого он? Сам по себе нынче никто не бывает. В прессе напишут, что от Бога. Но надо бы точно выяснить: от какого именно. В наше время земные боги живут в Москве и нет надобности обращаться к небесным».

Прохаживаясь по залу, Саша прислушивался к разговорам. Болтали о чем угодно, только не о творце предстоящего показа. Аксаев решил занять хорошее место из тех, которые не были зарезервированы. Ему повезло. Свободный стул оказался как раз на черте между местами для ВИП-персон и просто приглашенными.

Он сел, сложил руки на груди и задремал с открытыми глазами. Его толкнула шумно усаживающаяся ВИП-персона. Не оборачиваясь, она извинилась и продолжила разговор со своей спутницей. Саша невольно прислушался: «О! Да эта дама, кажется, разбирается в вопросах от кутюр». Он взглянул на нее: яркая блондинка; красный жакет и массивная черная брошь. Ее спутница, женщина в безынтересном возрасте − пятьдесят пять или шестьдесят – какое имеет значение? − успевала в словесный водопад своей приятельницы лишь вставлять фразы: «Как ты права! Как ты подметила!»

К ним подошла общая знакомая. Блондинка была вынуждена умолкнуть. Саша воспользовался паузой и спросил: «Вы случайно не в курсе, есть ли уже у дизайнера, чью коллекцию нам предстоит увидеть, свои бутики?»

Дама окинула его неприязненным взглядом. Но, видимо, Аксаев вызвал у нее симпатию, и она ответила, что есть.

– Журналист, – понимающе улыбнулась. – Какое издание представляете?

Саша назвал. Она чуть презрительно сжала губы.

– А вы?

– «Вечные ценности», – с внутренним достоинством и удовольствием произнесла дама.

Саша смог только присвистнуть в ответ.

Она еще раз окинула его придирчивым взглядом и, вынув из маленькой сумочки визитку, протянула ему.

– Благодарю, – с ноткой искренности проговорил он и, подсмеиваясь над собой, хлопнул по карману: – А у меня все вышли.

– Но имя, надеюсь, осталось? – спросила с игривым переливом в голосе дама.

Саша взглянул на ее визитку: «Нелли Мутыхляева».

– О!.. Вы – Нелли Мутыхляева?! Как же я вас сразу не узнал? – и, сам себе поражаясь, вдруг выдал: – Вы в жизни гораздо красивее.

То, как он построил фразу, понравилось Нелли. «Любой другой сказал бы моложе. А так, выходит, что этот вопрос вне обсуждения. Я молода, зачем же об этом говорить?»

– И давно вы работаете в?… – она с очаровательной растерянностью взглянула на него, прося о помощи, – в… простите, забыла…

Саша поспешил назвать журнал.

– Вернее, не я, – признался он, – а мой приятель. Он сегодня никак не мог прийти, пришлось мне его выручить.

– А вы?…

– В свободном плавании, – с грустной иронией ответил Аксаев. – Я вообще-то в Москве не так давно. Приехал, знаете ли… – Он хотел дать понять именитой журналистке, что был бы рад, если бы она вдруг, бывает же такое, оказала ему содействие. Познакомила бы с кем. Порекомендовала. Хотя и понимал всю тщетность своих до неприличия прозрачных намеков.

В это время бордовая дорожка, подобно гигантской змее, уползла, а под ней оказалась молочно-белая сверкающая поверхность, по которой заскользили разноцветные круги. Показ начался.

Саша напряг все свои силы, чтобы хоть что-то понять в этих сменяющих друг друга разодетых девушках. Но вместо того чтобы оценивать творения дизайнера, он оценивал манекенщиц. Временами журналист поглядывал на Нелли. Большей частью ее лицо выражало благосклонную насмешку, но несколько раз она улыбнулась и чуть наклонила голову, как бы говоря: «А вот это хорошо. Интересно. По-своему, насколько это возможно при твоих посредственных способностях».

Аксаеву понравилась независимость Мутыхляевой от окружающих. Обычно люди в зале словно ждут чьего-то сигнала, чтобы зааплодировать. И хочется им и как-то неудобно. Когда же раздастся чей-то первый хлопок в ладоши, они радостно присоединяются к нему. Нелли не прислушивалась к реакции зрителей. Она громко захлопала, когда ей понравился вечерний наряд, и лишь слегка поводила плечом, как бы выражая недоумение, отчего это другие приходят в восторг, когда ей не нравится.

Показ окончился появлением дизайнера, которого вывела за руку модель в огненно-красном подвенечном наряде. Дизайнер кланялся, принимал букеты. Публика рывками начала перемещаться к фуршетным столам. Саша думал, что Нелли и здесь проявит свою независимость, но она, вместо того чтобы подойти к дизайнеру, поспешила угоститься.