Тиана Веснина - Кровать любовницы
- Название:Кровать любовницы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2020
- Город:Киев
- ISBN:9780890000236
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тиана Веснина - Кровать любовницы краткое содержание
Кровать любовницы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Тиана Веснина
КРОВАТЬ ЛЮБОВНИЦЫ
Ненависть в людях почти всегда глубже любви.
Воскресшие боги. Д.Мережковский.Порок? Возможно, что это просто желание изведать все.
Беатриса. О. де БальзакСколько тайн, жгучих и невероятных, − у каждой кровати.
В горах. В.Гофман.ЧАСТЬ I
ГЛАВА 1
Она окинула беглым взглядом стены, потрогала их и подумала, что начать свою статью с описания того места, где она находится, будет интересным ходом. Подойдя к двери и сразу даже не удивившись, что та оказалась закрытой, спокойно потянула ручку вниз. Но дверь не поддалась. Она потянула сильнее.
– Эй! Алло! Кто-нибудь! Меня здесь закрыли! Эй!.. Черти что, – пробормотала под нос и стала стучать по двери тыльной стороной кулака. Вдруг вскрикнула и, поднеся кулак ко рту, провела по нему языком. – Странно!
Она дотронулась до стены и опять вскрикнула, обжегши пальцы. Ощутив жар, исходящий отовсюду, испугалась:
– Эй! – закричала изо всех сил. – Вы что, с ума сошли?!
Пот заливал ей глаза, уши горели, кожа краснела на глазах… и боль, пронзительная, лишающая разума боль поедала ее. Она горела не в пламени, а в огненной температуре воздуха.
– По-мо-ги-те!.. – вопила она, присев от натуги. – По-мо-ги-те!..
На улице было душно. Солнце палило жестоко, не по-майски. Лобовые стекла и крыши автомобилей ярко сверкали и создавали мираж быстро несущейся реки.
Спрятавшись в тени, падающей от здания, она вынула из сумки пудреницу и подправила макияж. Придав, по возможности, легкость походке, направилась к расположенному на углу магазину с вывеской «Московская сдоба. ШестовЪ и сынЪ».
Беглым, но цепким взглядом окинула витрину. «Со вкусом. С выдумкой. Неплохо», – отметила про себя и толкнула дверь. Раздался мелодичный звон колокольчика, будто особый знак перехода из настоящего в прошлое, и, действительно, она точно очутилась в конце 19-го века. Даже свежий кондиционированный воздух, казалось, дул оттуда, из глубины столетий.
Вдоль стены тянулся широкий прилавок с мраморной крышкой, от него в обе стороны шли витрины со всевозможными хлебами и сдобой. У больших, полузакрытых тяжелыми шторами окон были расставлены столики, за которыми сидели посетители и пили чай с булочками, испускающими сладостный аромат ванили.
– Я к Петру Федоровичу, – бросила она вопросительно взглянувшему на нее продавцу и открыла дверь служебного входа.
Петр Федорович, увидев гостью на пороге своего кабинета, вышел из-за письменного стола и протянул ей навстречу руки.
– Неллечка! Нет слов, чтобы выразить свое восхищение вашей пунктуальностью.
Она игриво скорбно опустила губы и вздохнула:
– Увы, приходиться: работающая женщина.
– Нет-нет! Это вежливость королевы! – он взял ее маленькую ручку и поцеловал. Нелли звонко, чуть приподняв плечи, хохотнула от прикосновения его бороды.
– Прошу, прошу, – приглашающим жестом указал Петр Федорович на большое старинное кресло.
Пока он давал указания секретарше, Нелли из-под ресниц разглядывала его: высокий, что называется благородный лоб, небольшая борода, умные, насмешливые глаза. Сам плотный, крепкий. Невольно возникала ассоциация – образованный русский купец позапрошлого века.
– Я так рад, что вы откликнулись на мое приглашение, – начал Петр Федорович. – Никто, кроме вас, не сможет передать амбьянс, – произнес он по-французски в нос, – моего бутика, лавки, если хотите. Пишите от души! – с шутливым пафосом воскликнул он. – Я позвоню главному, чтобы вашу статью не посмели сократить даже на запятую.
– О-о! – протянула Нелли не в силах скрыть своего восхищения перед подносом с соблазнительной сдобой, который внесла секретарша.
Девушка расставила тарелки с угощением, разлила чай и ушла. А Петр Федорович, как писали в старину, открыл дверцу темного дерева шкапика и вынул бутылку.
– Чай надо пить с ромом. – Он влил немного в чашки. – Оценили букет, а?! – спросил через мгновение.
Нелли лишь покачала головой.
– Даже у меня нет слов.
Шестов оценил ее тонкий юмор, ибо Нелли Мутыхляева среди журналистов славилась своим многословием.
– А теперь прошу отведать сдобу от Шестова и сына.
– Ой! Я же на диете, – кокетливо проговорила она, впившись взглядом в одну чрезвычайно аппетитную штучку. – Ну да, ладно, разве что вот эту только попробую.
– А! Это «chausson aux pommes», – с удовольствием пояснил Петр Федорович. – Если перевести с французского, а он все-таки, как не крути, облагораживает наш могучий русский язык, то будет звучать не очень аппетитно: «туфля, тапок с яблоками».
– Н-да, – поморщилась Мутыхляева, мгновенно представив себе потный разношенный домашний тапок с соответствующим запахом.
В советские времена, когда разуваться в квартире было в порядке вещей, хозяева предлагали гостям вот такие − как они ласково называли их − домашние тапочки. У Нелли до сих пор осталось то отвратительное ощущение, когда летом приходилось всовывать свои босые ноги в эти заскорузлые, мерзкие тапки.
– В самом деле, этот пирожок чем-то напоминает туфлю, но туфлю с ножки любимой женщины, – с лукавым блеском в глазах проговорил Шестов.
Нелли рассмеялась и надкусила пирожок.
– Божественно!
– А вот наши русские булочки, пирожки, ватрушки, конвертики, вертушки, пампушки, – пододвинул он тарелку.
– Нет, я больше не могу, – запротестовала Мутыхляева.
– Хоть надкусите. Надо! Вы журналист и обязаны досконально изучить то, о чем будете писать.
– Да я бы все съела! Но, правда, не могу.
– А мы не спешим. Еще по чашечке чаю с ромом. Потом пойдем, и я вам покажу нашу кормилицу печь. Собственно, с нее все и началось. Когда пришло время задуматься, куда бы вложить капитал, я решил стать домовладельцем. Обратился к риэлторам, и один, шустрый такой, предложил вот этот дом. Он тогда был в ужасном состоянии.
– Зато сейчас, как игрушечка, – облизывая залоснившиеся губы, вставила Нелли.
Петр Федорович поблагодарил наклоном головы.
– И стало мне жаль его. Ведь он, как говорится, материальная часть нашей истории. Думаю, откажусь − снесут. Внутри тоже картина была еще та, однако кое-где остались фрагменты лепки и даже росписи. Но главное – чувствовался амбьянс, атмосфера. И вдруг в одном из помещений я обнаружил печь. «Как? Откуда?» обратился тут же к риэлтору. Мой вопрос обеспокоил его. Он стал уверять, что избавиться от печи не составит труда. Но у меня почти тотчас возник грандиозный план. А почему бы мне не вложить свой капитал в хлебобулочное производство?! Сколько будет жив человек, столько он будет есть хлеб. К тому же, род мой старинный купеческий.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: