Игорь Сотников - Дровосек, или Человек, сумевший наломать дров. Книга вторая

А ведь Неимовер, так заявляя, ставил перед собой совсем другую цель, – он хотел, чтобы свой рот закрыл тот, к кому он так обращался, – тогда как получилось вот так вопреки. И тогда ему, как режиссёру, кому на его профессиональном роду написано доносить до зрителя настоящие смыслы заложенные авторами в своих пьесах, вдвойне непростительно, что его послание было так двойственно интерпретировано. Ну а если он на бытовом уровне так неопределённо выражается и соответственно понимается, то, что тогда ждать зрителю от его экспериментальных постановок (и почему-то все эти эксперименты всегда проводятся на классических произведениях), которому рот закрыть своим известным в ограниченных своей культурой кругах именем, навряд ли получится.

Но это только одна, видимая часть правды, когда возможно, что Неимовер, поступая так, преследовал другую цель, сохранить в тайне некоторые конфиденциального характера подробности из их личной жизни. Ведь сгоряча не только лишнего наговоришь и все секреты выболтаешь, но и можешь сболтнуть даже горькую правду. А вот этого никто не любит. Но тогда ответный поступок его противницы получает своё объяснение – она в желании дать шанс их отношениям, действовала на опережение. Ведь совсем не трудно догадаться, о чём и в каких плоскостях принялся бы склонять её Неимовер. Он сразу же принялся бы с глубоким подтекстом задаваться вопросами: Мол, я тебя (?), знаешь, где видел!? Из какого клоповника вытащил? (а сам интересно, что там делал?) И где вертел?

На что его противница могла бы не мало дать детализированных ответов, но она, как выше было сказано, не столь мстительна и всегда готова дать шанс оступившемуся, которого она тоже там-то и там видела, и вертела, и поэтому не станет вопросом на вопрос уточнять у него, с кем и где интересно, он её видел.

– Напросился. – Единственно возможный вывод сделали из всего увиденного, переглянувшиеся между собой Секунд с Алексом. И Алексу, уже догадавшемуся, что там за дверью непременно находится дама, и не просто дама, а умеющая за себя постоять и как надо ответить, скорей всего актриса, – вон она как играет на нервах Неимовера, – захотелось поскорее посмотреть на ту, кто такую большую и местами больную роль играет в жизни этого режиссёра. Что пока не осуществимо, так как Неимовер стоит на пороге и трёт свой лоб, судорожно раздумывая над тем, как ему ответить на эти провоцирующие его на истерику действия своего противника.

Пока же он там раздумывает, а его вероятный, то есть вероломный, как предположил Секунд, противник или будет точнее сказать, противница всех его жизненных устремлений и его взглядов на её роль в его жизни, – обещал подлец, не просто главные роли, а главному роль в своей жизни, своей жены, а на самом деле разводиться и не думает (а как он может об этом думать, когда стоит ему только об этом подумать, как с его головы уже рвут последнее. – Так вот почему я облысел, – по новому догадался Неимовер), – не просто подвергает сомнению мужские достоинства Неимовера, а прямо-таки, как будто в курсе и всё знает, от первого лица утверждает, какой он размазня и именно тот, как о нём все говорят за спиной и из сплетен наслышаны.

– Мне же всегда говорили, какой ты первостатейный подлец, а я дура, не верила! – Яростно возмутилась та, кого так тщательно скрывала эта раскрытая дверь. Неимовер в ответ не стал переубеждать свою собеседницу, дуру, с чем он полностью согласен, в том, что он подлец, тем более первостатейный, что не каждому дано, а зачем-то поинтересовался у неё насчёт тех распространителей, кто ей об этом сказал. Но его там не слушают, а продолжают обосновывать его подлость.

– Это надо же до такого опуститься, – презрительным тоном заявила противница Неимовера. И как заметили Алекс с Секундом, то Неимовер от этих слов совсем на чуть-чуть, но подался головой вниз, куда он посмотрел вслед, – чтобы, как последнее ничтожество, подкрасться к двери и, сопя в нос, начать подслушивать, что у меня делается в гримёрке.

– Но… – было возмутился Неимовер, но куда там ему тягаться с той, чьё покоробленное достоинство, оскорблённое такими применимыми по отношению к ней методами дознания, прямо сейчас и незамедлительно требует возмездия, и она не то что слышать никаких оправданий не хочет, а она не даст возможности их высказать. – Что ещё за но?! – невозможным тоном голоса перебивает Неимовера его собеседница. – А ну признавайся. Сопел?

– Сопел. – Пристыжено, поникшим голосом признаётся в этом страшном в глазах своей собеседницы проступке Неимовер.

– Разгорячено? – прямо через колено ломает своими вопросами Неимовера, жестокая, когда дело касается любого вида сопения, та неизвестная из-за двери. И Неимовер видимо из-за того, что он находился на острие взгляда этой неизвестной для Алекса и Секунда, но только не для него, предательски роняет голову и признаётся и в этом грехе. – Да, было дело. – И понятно, что на этом это дело исключительной важности не закончится, и ею дальше задаётся контрольный вопрос:

– Мне нужна только правда. – Жёстко звучит голос неизвестной актрисы. – И ты прекрасно знаешь, что врать мне бесполезно. – Неимовер предупреждён ею. И вот контрольный вопрос. – Ты кроме меня ещё в чью-нибудь сторону сопел? – И всё вокруг пространство погружается в самую что ни на есть настоящую тишину. Как говорится в таких случаях, муха не пролетит мимо не услышанной. И теперь все вокруг, затаив дыхание, а некоторые даже перестав и вовсе дышать, принялись прислушиваться к движениям души Неимовера. И у каждого из присутствующих при этой сцене, за исключением только Неимовера, такое чувство, что только стоит Неимоверу себя как-нибудь звучно проявить, как он разгадает его.

Что, в общем, так и случилось. Правда это так случилось, что вся заслуга в том, что Неимовер был разгадан, полностью принадлежала самому Неимоверу – он засопел и тем самым себя выдал. Вот такой он есть, не сдержанный, сопливый человек.

И Алекс с Секундом крайне удивлённые таким ловким переходом из общего на частное, то есть на личности, уже начинают задумываться над правдоподобностью увиденного – а не есть ли то, что они видят, всего лишь игра на публику? И Неимовер с одной из актрис, всего лишь разыгрывают одну из сцен будущей пьесы. Где главное лицо, рогоносец-муж, хоть и поймал свою супругу с поличным, в объятиях любовника, – теперь становится понятно, кем был тот толкнувший Алекса наглый тип, – но она настолько ловка и умела в своих отговорках, что рогоносец-муж в очередной раз посрамлён и вынужден извинятся за то, что оскорбил её своим подозрением. Ведь его верная себе супруга, вынуждена мириться с его вечным сопением, из-за которого она и спать по ночам не может, и только поэтому отсыпается днём.