Владимир Весенний - Анатомия смерти

Перед глазами встал горящий дом и машина под навесом. Голова под стулом с оскаленными белыми зубами. Вика и всё, что вывалилось из неё и лежало рядом. Курбатов неуклюже зашевелился, ухватился руками за края ванны и встал. Вода струями с журчанием покатилась с туловища и ног в колышущуюся пенную массу. Максим снял с крючка белое махровое полотенце. Отодвинул штору и уткнулся в полотенце лицом. Он посмотрел исподлобья в отражение в зеркале. Глаза напуганного до смерти человека. Курбатов отчётливо осознал, что произошло. Горло больно сдавил спазм. Максим зажмурился и выждал, пока волна горечи и страха отхлынет. Он не сразу услышал звонок. Надрывался мобильник в комнате на столе. Курбатов выбрался из ванной и, оставляя мокрые следы на паркете, а затем на ковре, поспешил к телефону.

– Максим Константинович, кто-то пытается открыть входную дверь! – услышал он голос Корнеевой. – Вы бы не могли приехать?!

– Вызывайте полицию, я сейчас…

«Вы бы не могли приехать… Другая бы на её месте визжала и звала на помощь», – подумал Курбатов. Он восхитился мужеством и выдержкой женщины.

«Нужно взять на время авто у Марины», – решил Максим, отлавливая попутку на дороге. Азербайджанец на убитой «шахе» довёз его до места.

– Кто? – услышал Курбатов голос в домофоне.

– Я, Максим.

В прихожей и на кухне горел свет. Екатерина Сергеевна испуганно смотрела на дверь, пока Курбатов её не закрыл.

– Полицию вызвали? – спросил Максим.

– Нет, после моего звонка дверь оставили в покое. Да и вы уже здесь. Чаю хотите?

Курбатов согласился и прошёл на кухню. Ничего необычного он там не обнаружил. Мойка, шкафы на стенах и табуретки в мягкой обивке у стола. На плите из носика чайника с посвистом выбивался густой белый пар. Корнеева выключила конфорку и потянулась в шкаф за кружками с блюдцами.

– Миша спит? – прислушался к звукам из комнаты Курбатов. Ему показалось, там кто-то ходит.

– Это часы с маятником так громко тикают, – пояснила Екатерина Сергеевна.

Синий халат из тонкого шёлка плотно облегал её гибкое тело и стройные бёдра. В широком разрезе была видна упругая грудь. Волосы, собранные на затылке в пучок, перетягивала пёстрая лента. Округлые плечи и ухоженная кожа на шее и лице завораживали. Максим заставлял себя смотреть в чашку, а не на гладкие руки и на то, что скрыто под халатом женщины, там, где начинаются ноги. От смущения он отхлёбывал кипяток большими глотками, обжигался, морщился и чувствовал, что выглядит смешно.

Екатерина Сергеевна видела его смущение, но оставалась невозмутимой.

– Что мне делать, если неизвестные снова попытаются проникнуть в квартиру? – спросила она. Её пальцы нервно поглаживали ручку чашки.

Курбатов секунду размышлял.

– Что им нужно в вашей квартире?

– Без понятия.

Одни вопросы, и никаких ответов. Он уйдёт, они снова объявятся. Они. Кто они? «Что же мне, поселиться тут?» – тихо злился Курбатов на себя. Он чувствовал свою беспомощность. Ещё он понимал, что необходимо что-то предпринять. Но против чего и кого? Максим взглянул на наручные часы. Шесть утра.

– Побудьте ещё немного, – попросила Екатерина Сергеевна. – Скоро город оживёт, и будет не так страшно.

Курбатов до боли в затылке хотел спать.

– Вы можете прилечь в соседней комнате на диване, – предложила Корнеева. Она сложила ладони лодочкой, будто умоляла. Брови её сдвинулись домиком, а лицо напоминало лицо ребёнка.

– Да, пожалуй, – согласился Курбатов.

Он и сам не хотел сейчас оставаться один. Холодок страха прочно засел в груди и не отпускал. Максим чувствовал, что смерть Гомельских и пожар в загородном доме – только начало. Предчувствия редко обманывали его. С этой неутешительной мыслью он провалился в глубокий сон.

Ему снилась волейбольная площадка на песке. Он приготовился отбивать летящий на него мяч, но вместо мяча в его руки упала голова с оскаленными зубами. Курбатов вскрикнул и открыл глаза. За окном рассветало. В кармане брюк дребезжал мобильник. На дисплее высветился номер соседа Михаила Михайловича.

– Слушаю, – отозвался Курбатов.

– Пожарный просит, чтобы ты заехал к ним в часть за справкой о пожаре. Представишь по месту требования, – сообщил Михаил.

– Куда именно?

– Куда потребуется. В страховую компанию. Полицаям. Да мало ли!

– Как там, в доме?

– Точнее, у дома, – поправил сосед. – Фундамент и угли. Дом застрахован?

– Наверное, да. Не помню…

– Во даёт! Вспоминай, деньги вернут.

– Мои вещи у тебя? Рубашка, шаровары – те, в чём я к тебе прибежал.

– Разумеется. Жена постирала. Висят, сушатся.

– Из карманов всё повытаскивали?

– Да вроде бы пусто было.

– Посмотри, очень важно.

С полминуты в трубке слышалось сопение, потом голос:

– Нашёл. Типа железного колпачка.

– Спрячь это «типа» и никому не показывай и не рассказывай, – предупредил Курбатов. – Я скоро приеду.

Курбатов натянул ботинки. Он старался двигаться тихо. Но видимо, это у него получилось недостаточно хорошо. В прихожей его ждала Екатерина Сергеевна. Она сложила руки на груди. Почти бессонная ночь практически не отразилась на её лице. Только едва уловимые чёрные круги под глазами выдавали усталость. Курбатов снова позавидовал стойкости женщины. Сам он чувствовал тяжесть в голове и во всём теле.

– Вы уходите? – спросила она.

– Нужно съездить в деревню.

– Что-то срочное?

– Так, ничего особенного, – уклончиво ответил Курбатов. Ему не хотелось перегружать информацией Корнееву. Ей и без того досталось. – Постарайтесь не выходить из квартиры.

– Мы не можем здесь отсиживаться бесконечно.

– Побудьте здесь хотя бы до моего возвращения.

– А потом?

– Что-нибудь придумаем.

Екатерина Сергеевна пожала плечами. Максим не понял, согласилась она или нет. Он заглянул ей за спину, в комнату, где находился ребёнок.

– Миша спит, – ответила на его немой вопрос Корнеева. – Перенесённый стресс отнял у ребёнка много сил.

Запах тонких духов и бархатной кожи дурманил голову Курбатова. Ему захотелось обнять и успокоить женщину.

– Вы боитесь? – спросил Максим.

– Да, – ответила Екатерина Сергеевна.

Максим взял её за плечи и прижал к себе. Корнеева опустила голову ему на грудь.

– Я постараюсь защитить вас и Мишу, – пообещал Курбатов.

– Знать бы от чего.

Курбатов приложил щёку к её виску. Екатерина Сергеевна уклонилась от поцелуя и отступила, давая ему пройти.

– Извините, – смутился Курбатов.

Он шагнул к входной двери.

– Не обижайтесь, Максим, – Корнеева удержала его за руку, привстала на носочки и поцеловала в лоб. – Просто я не совсем в своей тарелке.

Курбатов понимающе кивнул и вышел.

В квартире Курбатова всё было перевёрнуто вверх дном. Сквозняк гонял по полу листки бумаги, выброшенные из выдвижных ящиков письменного стола. Сами ящики валялись близ канцелярского шкафа, дверцы которого были также распахнуты, а содержимое полок: книги, атласы и журналы – раскиданы по комнате. Не снимая пальто, Максим прошёл через кабинет и захлопнул форточку.