Руслан Платонов - Кукловоды

Скользя по залу рассеянным взором, Антонов наткнулся на неприкрытые в своей откровенности девичьи глаза, как на штык. Сфокусировав взгляд, Сергей оценил ситуацию – и горько усмехнулся: «И ты туда же, зеленуха! Естественно, твой спутничек вызывает у тебя омерзение, – а куда денешься? Кто платит, тот и ездит… Подожди, нахлебаешься ты еще. За все в жизни надо чем-то расплачиваться», – думал он, допивая кофе и собираясь уходить.

Девушка же его улыбку расценила, видимо, по-своему. Бросив молниеносный взгляд на «Вована» и найдя его состояние близким к впадению в летаргический сон, она вновь зацепила взгляд Сергея своими зелеными глазищами и недвусмысленно облизала губки розовым язычком. И тут же едва не откусила его, получив увесистый подзатыльник. Аккуратно уложенные волосы ее взметнулись, как от порыва ветра, и так и застыли лохмами.

– А какому ж это козлу ты лыбу тянешь, а? – громыхнул на весь бар хриплый голос «Вована», а его налитые вином и злобой глазки принялись шарить по углам. Посетители бара замолкли в недобром предчувствии.

– Да что ты, Вова? – дрожащим голоском залебезила девица. – Да я… никому… – красивые глаза ее наполнились слезами.

«Ты смотри – Вова! Уж не Сидорович ли?» – снова усмехнулся про себя Антонов, сохраняя внешнее спокойствие. Но мускулы его непроизвольно подтянулись – включилась охранная система, как любил он говаривать.

– А-а-а! – прорычал Вова, встретившись туманным взором со стальным блеском глаз Сергея, и начал вставать из-за стола, как бегемот с лежки. Опрокинулся стул, покачнулся стол – упала большая бутылка, покатилась к краю столешницы, сбивая бокалы, и – хр-рясь! – разбилась вдребезги о цементный пол. В гробовой тишине это прозвучало, как взрыв гранаты. Недопитое вино кровяной струйкой потянулось под белоснежную туфлю виновницы «торжества».

Все это отчетливо отразилось в по-кошачьи сузившихся зрачках Сергея: и тускло сверкавшие в лужице вина осколки разбитой бутылки, и широко раскрытые тревожные глаза девушки, и направляющийся к нему с видом разъяренного носорога Вова – все приобрело повышенно четкие очертания.

Назревала стычка; однако Сергей продолжал сидеть, внешне абсолютно спокойный, даже слишком.

Но это спокойствие было только внешним. Все его тело мгновенно будто получило некий допинг: мышцы подобрались, внимание заострилось, кровь в жилах побежала быстрее – и не от страха, нет. Бешеная злоба в одно мгновение возникла в груди, побежала в разные стороны раскаленной магмой, хлынула в голову и залила глаза.

«И откуда вы только беретесь, такие мерзавцы? Почему вы везде и всюду чувствуете себя, как в своем хлеву, всегда уверенные, что вы – хозяева, а остальные – слуги? Какого лешего вы не ведете себя тише воды, ниже травы?» – метеором пронеслись в мозгу Сергея безмолвные выкрики.

«Вован» приблизился. Антонов спокойно допивал кофе, ничего не предпринимая. Он был научен горьким опытом и прекрасно понимал, что в подобных ситуациях ничего не следует делать первым. Глаза многочисленных свидетелей в эту секунду фиксируют каждое его движение, уши вбирают каждое слово – и не приходится сомневаться, что свидетельства посетителей бара вкупе со связями и средствами Вовы всегда будут не в его, Сергея, пользу. И не стоит давать им, сволочам, лишние козыри в руки. Это ведь только в кино разухабистые супергерои устраивают дикий погром в баре и эффектно удаляются прочь. Жизненные реалии куда прозаичней – сцены такого рода неизбежно заканчиваются вынужденным визитом в райотдел милиции или еще куда похуже.

– Ты чё, козел? Чё бульки вылупил на Ирку? В общество слепых хочешь записаться, гнида сушеная? – вместе с волной густого перегара в воздух вылетели каркающие звуки. Антонов повернул на голос бледное лицо и перекосившимися от отвращения губами тихо произнес:

– Да п-пош-шел ты…

В баре повисла непродолжительная пауза.

– Ты… чё – охренел, алё? – побагровел до черноты ошарашенный «Вован» и размахнулся правой рукой с твердым намерением презентовать Сергею увесистую затрещину по затылку.

Для Сережи, бывавшего и не в таких переделках, подобная выхватка была не опаснее детской игры в мячик. Молниеносным движением правой руки он отодвинул на край стола пустую чашку и наклонил голову вниз. Волосатый кулачище Вовы пронесся, как полено, над головой Сергея, лишь слегка чиркнув по макушке. Громила, видимо, мнивший себя крутым бойцом, тут же, хакнув, возвратным движением руки вознамерился хлестнуть противника наотмашь.

Но Сергей к тому времени уже прочно стоял на ногах. Двуручным блоком остановив неуклюжий полет вовиной конечности, ногой он резко ударил Вову сбоку под коленный сгиб и одновременно обеими ладонями мощно двинул в жирную челюсть.

Гр-рох! – от рухнувшей навзничь восьмипудовой туши в прах рассыпался соседний столик, из-за которого вовремя успела ретироваться молодая пара, оставив, впрочем, недоеденный обед.

– Эй, эй! Хватит! Вы что?! – закричал, размахивая руками, бармен из-за стойки, в силу служебного положения опомнившийся первым. – Сейчас милицию вызову! – добавил он, схватился дрожащими руками за телефон и начал тыкать непослушными пальцами в кнопки.

Сергею не было никакого смысла далее оставаться в злополучном баре, а тем более вести душеспасительные беседы с представителями доблестной милиции. «Вован», как пить дать, «подмажет» где надо и выйдет сухим из воды. Обмакнут в дерьмо его, Сергея.

Что ж, он в грязь лицом не ударил ни перед собой, ни перед зрителями – пора красиво удалиться. Сергей брезгливо двинул ногой поднявшегося на четвереньки негодяя, отчего тот с бессильным рыком вновь повалился в месиво из щепок, осколков посуды и остатков еды. «Ни дать, ни взять – свинья!» – с омерзением подумал Сергей и устремился к выходу. Внутри у него все кипело от негодования.

Проходя мимо бармена, Антонов кинул на него короткий взгляд и не смог удержаться от улыбки.

Зрелище было уморительное. Бармен, немолодой уже лысоватый мужчина, умоляюще смотрел на Сергея кроличьими глазами, вытирая непослушными руками крупные капли пота с побледневшего лица. Трясущимися губами он пытался что-то сказать, но не решался, опасаясь, видимо, заработать на орехи. Перед ним во весь рост стояла трудновыполнимая задача: с кого получить возмещение убытков – с кабана Вовы или со светловолосого каратиста. Наскоро взвесив в уме этих два варианта, он провел глазами неспешно удалявшегося Сергея и тяжко вздохнул. С каратиста можно было получить разве что в ухо. С «Вована», пожалуй, в другое. А от хозяина бара – в третье, если бы оно росло на его бесталанной голове. Ибо установка от Александра Игоревича имелась четкая – убытки подобного рода или твердой рукой получать с виновного, или возмещать из своей не очень-то размашистой зарплаты.