Юрий Теплов - Шахидки. Роман

– А куда ты меня ведешь? – сделала она попытку уяснить обстановку.

– В Шакшу.

– Откуда ты знаешь, что мне туда надо?

– Видел тебя там.

– Захотел встретиться со мной?

– Считай, что захотел.

– Как же ты вычислил меня?

– Случайно. Сторожу один богатенький дом. Хозяйка отправилась по Европам и наняла меня на месяц, чтобы дом не разграбили.

Юлька обратила внимание на то, что обычно франтоватый Георгий Кацерик выглядит довольно непрезентабельно: серенький спортивный костюмчик, видавшие виды кроссовки. Нищий студент, да и только.

– Другую работу не мог найти? – спросила она.

– Так надо, Юленька.

– Тот дом на улице Садовой?

– Да.

– Там не хозяйка, а хозяин. Дом только записан на Зинку. А принадлежит пожилому армянину. Он скупил у колхозников четыре избы подряд, в одной Зинка жила. И досталась ему вместе с избой.

– Откуда тебе все известно?

– Тетка рассказала. Она знает все и про всех.

Выползшее солнце освещало набитую сотнями ног тропу. Серебряными брызгами поблескивала на траве роса. Юлька воспринимала происходящее, ровно в продолжавшемся сне. А может, она и не отошла еще полностью и продолжала дремать на ходу. Хотя ощущала себя абсолютно бодрой.

– Что же ты разглядела, подружка, в свой бинокль? – спросил Георгий, когда они спустились с холма.

– Три машины и полковника. Еще пятерых кавказцев и одного важного русского, который приезжал разбираться с убийством Лебедева.

– Ты, Юля, влезла в мужскую игру. Надо подумать, как выйти из нее с меньшими потерями.

– Я не хочу выходить. Пока не отомщу.

– За подружку? – в его голосе прозвучала ирония.

– За нее.

Они шагали рядом, касаясь друг друга плечами. Ей это было приятно.

– Что за люди приезжали к Мирзоеву? – спросила она.

– Важный русский – это милицейский генерал Александр Коршунов. Прозвище – «Шура-лимон». При Брежневе был майором. При Андропове выгнали за взятки. Ельцинский министр восстановил его в кадрах и приблизил к себе. Сейчас он все равно, что кардинал Ришелье при милицейском короле.

– Кто у нас милицейский король?

– Темная ты, Юлька! Господин Гнушайло!

– А кавказцы кто?

– Тот, что в костюме, – представитель Ичкерии в Москве. Вор в ранге дипломата. Другой, с кейсом, набитом баксами – самый злобный из всей кодлы.

Хоть Юлька и предполагала что-то подобное, но все равно поразилась. То, что сообщил Георгий, не лезло ни в какие ворота.

Они уже миновали первые шакшинские дома. Теткина изба была в другой стороне села. Идти к ней было еще рано, до первого автобуса оставалось полтора часа. Появлюсь – всполошится, начнет подозревать, выспрашивать, подумала она.

– Мне рано к тетке, – пробормотала Юлька.

– Есть хочешь? – спросил Георгий.

– Хочу.

– Тогда идем ко мне. Не против?

Еще бы она против! Рада была до смерти! Но скромненько проговорила:

– Нет, не против.

Они свернули в узкий проход между двумя дощатыми заплотами. Тропа тут заросла будыльником и чертополохом. Растения были усыпаны росою, и ее кроссовки стали мокрыми и чистыми.

К новым Зинкиным хоромам вышли с тыла. В усадьбу проникли через садовую калитку, которую Георгий отпер, слегка поковырявшись в замке.

Прежде всего, он зашторил в доме все окна плотными занавесями. И только потом включил электричество. Когда под потолком вспыхнула люстра, Юлька с любопытством огляделась. Прихожая, где она стояла, была без привычного потолка. Потолком служила высоченная куполообразная крыша, расписанная под летнее небо с белыми кучевыми облаками.

В открытую дверь видна была вместительная комната с камином, с ковром на полу и тянувшимся вдоль двух смежных стен закругленным длинным диваном – ложись с любой стороны, и еще место останется.

Георгий поставил на газ кастрюлю с водой и улез наверх переодеваться. Юлька сняла мокрые кроссовки и носки. Прошла в зал, ступая босиком по ворсистому ковру. Залезла с ногами на диван.

Неплохо устроилась Зинка! На вычурных подставках покоились плоский телевизор и музыкальный комбайн. Справа от камина стоял в окружении резных стульев сработанный под старину стол чистого белого дерева.

– Хорошего дизайнера нашел хозяин, – сказал успевший переодеться Георгий.

Нищий студент испарился из него. В легких бежевых брюках и в светлой рубашке с открытым воротом он, как и раньше, выглядел франтоватым и удачливым. А Юлька почувствовала себя невзрачной, как гадкий утенок. Но не выказала этого.

– Тут не дизайнер работал, – небрежно возразила она ему. – Тут все сделал колхозный плотник дядя Валера Рулёв.

– Значит, не перевелись еще на Руси самородки, – сказал Георгий.

– Зажги камин, – попросила Юлька.

– Нет, Юля. Нам ни к чему дым из трубы… Кормить тебя сейчас стану. Есть казенные пельмени, колбаса, помидоры и огурцы. Годится?

Она согласно кивнула.

– И еще есть приличный коньяк. Выпьешь рюмочку?

– Ага, – нахально согласилась она…

Как заправский официант, Георгий вкатил столик на колесиках с коньячной бутылкой в центре. Наполнил свой фужер и ее рюмку. Поухаживал за ней, наложив в тарелку пельменей, а в блюдце – нарезанных помидоров.

Юлька, словно завсегдатай застолий, подняла рюмку и потянулась к нему чокнуться. Чокнулись. Он легко опрокинул в рот полфужера коньяка и стал поглощать пельмени, будто не ел целый день. Она цедила коньяк маленькими глоточками. Получалось очень даже неплохо, хотя раньше ничего крепче шампанского не пробовала. С каждым глотком она чувствовала себя все увереннее. Тем более что ее косички с бантиками исчезли с уездом маман.

Когда она выцедила всю рюмку, Георгий поглядел на нее с любопытством и сочувствием – ну прямо как папа… Вспомнила своего умненького папу, и тут же всплыл в памяти следователь – сморчок со звучной фамилией Какашин. Как же она забыла совет папы сообщить о сморчке Георгию?

– Между прочим, – сказала она, – к нам человек приходил из прокуратуры. Тобой интересовался.

– Я предполагал, что так будет. Что ты ему сказала?

– Что первый раз тебя увидела в тире. Что ты развез нас с Валей Пинегиной по домам, вот и все знакомство.

– Молодец, малышка!

– Не относись ко мне, как к маленькой, Георгий.

– Зови меня Герой, – сказал он.

В голове у нее приятно шумело. Всё воспринималось острее, чем обычно.

– Не сердись, Юленька. Выпивать больше тебе нельзя. Ешь пельмени

В ней вдруг пробудился зверский аппетит, и тарелка вскорости опустела. Она отодвинула ее.

– А ты кто, Гера? – спросила.

– Никто.

– Не ври. Из КГБ?

– Сейчас нет КГБ. Есть ФСБ.

– Тебя зачем сюда прислали?

– Дело одно нарисовалось.

– Что за дело?

Он задумался. Ответил после затянувшейся паузы: