Лорел Гамильтон - Торговля кожей

— С тобой все в порядке? — Спросил он.

Я кивнула.

Он посмотрел на меня.

— Он попытался отметить меня, но он не смог пройти мои щиты за то время, что ты ему дал.

Олаф навис над нами.

— Она ранена?

— Я в порядке, — сказала я, и заставил себя отпустить руку Эдуарда, хотя на самом деле мне хотелось вцепиться в его руку и держать.

Ребята из спецназа в зеленой форме двигались сейчас в толпе, в то время как люди начали бродить, спрашивая, что случилось.

Хупер был там, его лицо было единственной бледной вещью в снаряжении.

— Какого черта только что произошло, Блейк?

— Заложники, клуб, это была ловушка.

— Ловушка для чего? — Спросил Хупер.

— Для меня.

Джорджи стал рядом со своим сержантом.

— Ничего личного, Блейк, но тогда почему он не убил тебя?

— Я не нужна ему мертвой.

— Чего он хочет? — Спросил Хупер.

— Меня, в качестве человека-слуги.

— Но ты ведь уже принадлежишь мастеру в Сент-Луисе, верно? — Каннибал подошел с другой стороны расходящейся толпы.

Что я должна была сказать?

— Что-то вроде этого.

— Тогда он опоздал, — сказал Каннибал.

— Он думает, что он достаточно силен, чтобы забрать меня.

Хупер стоял, не двигаясь, но глядя мне в лицо.

— А он достаточно силен?

— Не сегодня, сегодня не вышло.

Рот Хупера сделал небольшое движение, может быть, это была улыбка, может и нет.

— Давайте не будем давать ему еще ночь.

— Аминь, — сказала я.

Я обратилась к Каннибалу, он же сержант Рокко.

— Вы, великие телепаты. Разве вы не ощутили, как Витторио работает с толпой?

— К сожалению, Анита, я работаю только с воспоминаниями.

— Черт, кто-нибудь из вас может почувствовать такого рода вещи? Где Санчес? — спросила я.

— Зачем? — спросил Олаф.

— Я думаю, он мог бы почувствовать метафизику.

— Он со второй командой. Они собираются провести разведку в доме Беринга, — сказал Эдуард.

— Гремс хотел посмотреть, ощутят ли его профессионалы демона.

— Почему ты не с Санчесом? — Спросила я Рокко.

— Моя способность — прикосновение и воспоминания. Я не стал бы намеренно прикасаться к демону, и мне не нужны его воспоминания.

Эдуард сказал:

— Они пытаются проверить, почувствуют ли они демона, так что мы сможем подойти ближе к цели или дальше, в зависимости от того, что они обнаружат.

— Дай мне пистолет, и давайте убираться отсюда.

Эдуард был рядом со мной, он протянул мне мою собственную резервную пушку из кармана брюк ВВС.

Рокко сказал:

— У нас прямо здесь вампиры, зачем гоняться за демонами?

— Это ситуация с заложниками. Я не переговорщик.

Подошел Бернардо. Кровь стекала вниз по его лицу из пореза на лбу, видимо кто-то нанес ответный удар.

Людям из толпы, которые только что пытались отбиться к такой матери от полицейских, сотрудники Красного Креста выдали одеяла и горячие напитки. Команда докторов проверяла их с помощью медицинских технических средств. Я слышала, как кто-то сказал:

— Я знал, что то, что мы делали, было неправильно, но я не мог остановиться. Мне пришлось делать то, что велел голос в моей голове. Я хотел остановиться, но я не мог.

Я стала перед Рокко, и он остановился, глядя на меня.

— Если Санчес и другие профессионалы могут почувствовать демона, он может почувствовать их. Если это то самое, что убило другого оперативника, он может выйти и выследить их по их собственной магии.

— Большинство демонов не такие способные, — сказал Эдуард.

— Мы знаем, что некоторые сверхъестественные существа могут ощущать психические способности, маршал. Мы получаем их отраженными, так что их, — он сделал несущественное движение рукой, — подпись искажена.

Я была поражена и сказала об этом.

— Психическая способность — просто другая часть работы для нас, — сказал он. Его рация затрещала, и он повернулся послушать. Он медленно пошел, и остальные просто пошли за ним. Ладно, мужчины медленно шли, а мне приходилось идти быстро. Мои ноги были короче.

— Вампиры сдались. Они освободили заложников и сдались.

— В чем подвох? — Спросила я. Если кто-нибудь и слышал меня, они не ответили, но я знала, что подвох был; с вампирами подвох был всегда.

Кто-то включил свет в клубе, так что он купался в ярких огнях. Дешевые стрип-клубы никогда не должны были увидеть яркий свет, он делал заметными все щели и плохую краску отделочных работ. Он показывал иллюзорность того, чем был клуб: ложь. Ложь о сексе, и обещание получить его, если вы заплатите просто немного больше денег. Натаниэль, мой возлюбленный, с которым я жила, объяснил мне, что танцоры зарабатывают на надежде клиента на то, что реальный секс возможен. Это была только реклама, но никогда не продажа. Под жестким светом ламп над головой, женщина в алом выглядела так, что если бы даже она и продавала, никто бы не купил.

Танцовщицу, которая потеряла ухо, срочно отправляли в больницу, в расчете на то, что ей смогут пришить ухо назад; рана была достаточно свежей. С другими танцовщицами проводили беседы в задних комнатах, потому что в передней части между маленькими сценами были вампиры. Вампиры были закованы в наручники из специального нового металла, которые были у некоторых крупных, хорошо финансируемых сил полиции для сверхъестественных преступников. Это был какой-то металл космического века. Я не слышала, чтобы его подвергли испытаниям, так что я предпочитала подождать, прежде чем поверить в них полностью.

Вампиры сидели печально выглядящим рядом, неловко держа руки перед собой, потому что цепь шла к их талии и щиколоткам. Я вынуждена был признать, что даже если бы они сломали металл, им, вероятно, не удалось бы разорвать цепь для атаки до того, как мы могли бы выстрелить. Возможно, наручники были хорошей идеей, хотя надо было подойти близко и лично заковать заключенного, и, насколько мне известно, единственным человеком в этом зале, который имел иммунитет ко взгляду вампира, была я.

Олаф кружил вокруг прикованных вампиров. Он находился вне досягаемости, но ходил вокруг них, как пастух, осматривающий стадо, которое думал купить. Или, может, это только мне так представлялось. Может быть.

Эдуард и Бернардо опрашивали танцовщиц. Почему я была с Олафом? Потому что танцовщицы узнавали хищника, когда видели его, и даже после вечера в плену у вампиров, некоторые из них определили, кем он был на самом деле, и это не помогало успокоить их нервы. Чтобы допрос удался, Олафу необходимо было быть в другом месте. Почему я не опрашиваю женщин? Потому что я могу находиться настолько вплотную к вампирам, насколько это возможно, и при этом не рискую быть очарованной. Моя особенность привела меня прямо к другой комнате. Но Эдуард что-то сказал сержанту Рокко, известному как Каннибал, потому что или он, или один из его людей были все время со мной. Они были осторожны, не позволяя вампам смотреть им прямо в глаза, но оставались близко. Откровенно говоря, Рокко заставил меня немного нервничать после нашей встречи в штаб-квартире спецназа, но как только он встал между мной и Олафом — неуловимо, но ровно настолько, чтобы большому человеку пришлось обойти меня по широкому кругу, — я просто наслаждалась, что кто-то прикрывал мою спину.