Александра Маринина - Шестикрылый Серафим

- Юрий Романович? Приветствую тебя. Как дела? Как супруга?

- Спасибо, все в порядке. Как у тебя?

- Все нормально, работаю. А у тебя что нового на работе?

- Как обычно, дел невпроворот. А тут еще заведующая терапевтическим отделением - помнишь, я тебе рассказывал? Блокадница, Берта Лазаревна, на днях в Карловы Вары уезжает. Печень подлечить. Вместо нее парень молодой остается руководить. А за ним самим глаз да глаз нужен. Но что поделаешь, тут путевку достали горящую по случаю, а она у нас самый старый врач. Решили ей подарок сделать.

- Мне бы кто такой подарок сделал.

- А ты себе тещу заведи, как у меня. Она тебя не то что в Карловы Вары, хоть в Люксембург отправит по профсоюзной путевке. Торговля, брат, - сила!

- Да-да, молодец у тебя теща! Кстати, Юра, я успокоился. Ты помнишь, я тебе говорил про свою болячку? Ты мне еще сказал, что анализ надо сделать, и как можно скорее.

- Помню, конечно. И как анализ?

- Сказали, что все чисто. Жить буду.

- Вот и хорошо, а то я беспокоился. А где ты делал? У себя?

- Нет, в платной поликлинике. Я, собственно, из-за этого анализа тебе и звоню. Видел, как ты волновался. А так, в общем, с нашей встречи ничего не изменилось. Все по-старому.

- Спасибо, что позвонил. Ты меня больше так не пугай своими кустарными диагнозами. Если у тебя опять какие-то подозрения появятся, лучше сначала анализы сделай…

Сентябрь 1984г, г. Москва

Все лето 1984 года я провела в бесчисленных командировках по заданиям редакции, изучая общественное мнение и мнение работников милиции на местах о проблемах борьбы с пьянством и алкоголизмом. За год, прошедший после памятных приказов 1983 года об усилении ответственности должностных лиц милиции за нарушения регистрационной дисциплины, я почувствовала серьезные перемены в отношении моих бывших коллег к работе. Особенно это касалось розыскников, которые теперь стали называться оперуполномоченными. Захлестнутые валом зарегистрированных преступлений, многие из них утратили веру, что когда-нибудь смогут добиться хотя бы кажущегося былого благополучия в оперативной обстановке. Бесконечные нарекания в адрес работников уголовного розыска в соответствии с законами диалектики перешли из количества в качество и в результате не только отбили у них желание работать, но и существенно снизили авторитет сыщиков как среди, других милицейских служб, так и у населения.

Эти командировки оставили у меня тягостное впечатление. Как-никак я была юристом, хоть недолго, но и сама поработала в милиции, а главное - у меня было свое представление о том, каким должен быть сыщик.

Уголовный розыск, а точнее, его профессионалы, всегда были для меня душой милиции. Профессиональные сыщики, конечно, были плохо приспособлены к обыденной жизни. Если разобраться, то эти люди были очень неудобны в семье, тяжелы в дружеском общении, но, честное слово, их было за что любить. Прошло много времени с тех пор, как не стало Славы Мишина, но моя, так и неналаженная личная жизнь подсказывала мне, что только его я действительно любила. Его образ так и не удалось ни вытеснить, ни поколебать. Когда о милиции хотели сказать что-нибудь хорошее, то писатели и режиссеры выбирали для этого именно уголовный розыск. И теперь мне показалось, что из милиции безжалостно выдирали душу и на ум приходило сравнение с тем соловецким мужиком, выбросившим шестикрылого Серафима в кучу дров, приготовленных для растопки. Мне стало страшно. Неужели то, что происходит, приведет к тому, что скоро в уголовном розыске не останется таких, может быть, неуживчивых людей, но честных профессионалов, как Алик Сухов или мудрый Евгений Карлович? Вернувшись в начале сентября в Москву, я позвонила Алику на работу. Его сосед по кабинету Саша, уже узнававший меня по голосу, сообщил мне, что Сухов находится в командировке и будет не раньше чем через неделю.

Переполненная впечатлениями от своих поездок, я хотела поделиться ими с Брадисом, а заодно спросить о здоровье и поинтересоваться, как у него дела. Я ведь не звонила ему все лето. Домашний телефон не отвечал, а на работе мне ответил незнакомый голос. Я положила трубку, у меня потемнело в глазах. Евгений Карлович умер вскоре после нашей последней встречи, так и не выйдя из больницы.

Никогда еще я не ждала Сухова с таким нетерпением. Дни до его приезда тянулись невыносимо долго. Я даже не сдержалась и, еще раз позвонив ему на работу, попросила его соседа Сашу Колесникова, чтобы Сухов нашел меня сразу же, как только появится в Москве.

- У вас что-нибудь случилось? - спросил меня Саша. - Может быть, я могу чем-то вам помочь?

- Нет-нет, - ответила я. - Дело в том, что умер один наш общий знакомый.

…Когда шок от сообщения о смерти Брадиса прошел, у меня возникла навязчивая мысль, не дававшая мне покоя ни днем, ни ночью. Сначала умер Слава. Потом, буквально через год, умерла Лариса Семина, которая была знакома со Славой. Теперь умер Брадис, знавший об этих двух до конца не объяснимых смертях. Все трое были так или иначе связаны с наркотиками. Кто будет следующим? О себе я не думала. Я помнила, что рассказывала о Брадисе Сухову. И мысль о том, что из-за этого Алику грозит опасность, потому что он тоже связан с наркотиками, тревожила меня все сильнее.

Беспокойство мое росло, и к тому моменту, когда Алик вернулся из командировки и позвонил мне, я была на грани нервного срыва.

- Я прошу тебя, немедленно приезжай! - истерически кричала я в телефонную трубку. - Пожалуйста, приезжай! Я прошу тебя!

Алик был так удивлен не свойственным мне тоном, что не стал спорить, через десять минут был у меня и прямо с порога спросил, что случилось.

- Ты должен уйти с этой работы, - выпалила я. Видя его недоумение, я добавила: - Брадис умер.

- Когда?

- Какое это имеет значение - когда? Он знал о смерти Мишина, о гибели Семиной. Он был так или иначе связан с наркотиками и, в конце концов, общался со мной. Ты тоже знаешь об их смертии тоже связан с наркотиками. Я боюсь за тебя!

- Ты забыла упомянуть, что я еще и с тобой знаком. Что ты себе напридумывала?! Я не пойму, что по твоей логике опаснее: быть связанным с наркотиками или с тобой? Тоже мне, ангел смерти! - Алик начал злиться. - Ну хорошо, Мишин с наркотиками до знакомства с тобой работал не очень долго. Но и Семина, и я, а уж Брадис и подавно были так или иначе с ними связаны задолго до того, как тебя увидели впервые. Так что же является первопричиной? Может быть, мне надо бросить не работу, а тебя?

Я оторопело молчала.

- Но и это тоже не спасает меня, - продолжал Алик. - Ведь с Семиной-то ты не была знакома, а только видела ее один раз. И вообще, мне все это напоминает какую-то семейную сцену. Что, ты готовишь меня к смерти?