Александр Скрягин - Формула власти

Майор почесал рукой начавший колоться подбородок, потом морщины на лбу и вернулся к вентиляционной шахте. Постояв в раздумье, он решил, что в ногах правды нет и сел прямо на крышу.

Опершись спиной о стенку вентиляционной шахты, Ефим сидел и вспоминал, как они, вот так же, опершись туловищами о теплые кирпичи, сидели на башне в конце мая с Володей Городовиковым. До оглашения приказа о ликвидации Института оставалось совсем немного – месяца полтора, но тогда они еще не знали об этом.

Была пятница. Обеденное время.

Перед друзьями на большом белом листе чертежной бумаги лежали Алины пирожки с мясом и луком, свежекопченая домашняя колбаса, порезанная тонкими кружочками, и стояла большая бутылка красного молдавского вина, принесенного коменданту в счет прошлых и будущих услуг цыганским бароном Василем Штирбу.

Внизу, затопленная солнечным светом, лежала Колосовка.

На бархатно-черных и нежно-зеленых огородных полотнищах копошились трудолюбивые жители. Ефим даже разглядел на задах желто-белого дома руководителей Института тонкую фигурку Инны Лилипуц, склонившуюся над щедрой землей своего участка.

Солнце было ярким и веселым, но еще не жарким. По синей воздушной эмали казалось, кто-то провел кистью, слегка окунутой в белую краску. Кисть оставила после себя просвечивающие волнообразные следы.

Над рыжими крышами одноэтажных домиков, дрожал, поднимаясь к небу легкий теплый воздух.

Степной горизонт тонул в таинственной перламутровой дымке, пряча за ней все неисполненные желания и несуществующие миры.

– Что, Ефим, нравится тебе у нас в Колосовке? – спросил комендант, сделав добрый глоток молдавского вина из темно-зеленой бутыли. Посмотрев на солнце, сколько еще в ней осталось, он несколько удивленно пошевелил бровями, и передал бутылку своему другу, разомлевшему под майским солнцем.

– Да. Хорошо здесь. – кивнул Ефим, принял бутылку и тоже сделал солидный глоток.

– То-то! Понимать начал! – взяв пирожок, одобрительно произнес Владимир Иванович. – Я тоже не сразу, что к чему, сообразил! Я ведь на севере служил! На радиолокационной точке. Пока со здоровьем все было в порядке. А потом комиссовали из-за нарушений в легких… Там же морозы, знаешь какие, вот и что-то заболело… Командир части, похлопотал, чтобы меня в Институт комендантом взяли… Тут тогда свободное место было, а Институт на базе нашей части какие-то свои опыты проводил… Командование войсками нас к этому Институту специальным приказом прикрепило… Я когда после увольнения из армии в Колосовку приехал, честно скажу, думал, ну глушь, чего я здесь забыл? Поработаю чуток, пока к гражданке привыкну, и уеду куда-нибудь в большой город… Я сам-то из Новосибирска… У меня тогда еще и мать жива была… Отец-то раньше помер… У нас свой дом в Затоне был, небольшой домишка, прямо скажем, но все же… Через два года матушка померла, дом мне остался, вроде уезжать надо… А не уезжается! Не уезжается и все! Вот так и остался! Прирос намертво! А теперь уж хоть калачом меня заманивай, не уеду! Ты, Ефим, не понимаешь, как тебе повезло! А ты уехать хочешь! – неожиданно закончил Городовиков и упрекающе покачал головой.

– Я хочу уехать? С чего ты взял? Никуда я не хочу уехать! – удивился Мимикьянов.

– На сторону смотришь! – продолжал гнуть свое Владимир Иванович.

– Куда это я смотрю? – не донес до рта пахнущий чесноком кружок колбасы Ефим.

– В город! Наверное, уже десять рапортов о переводе настрочил!

– Десять? – поднял брови Мимикьянов. – Сто десять! Со счету сбился! Нет, говорят мне, до пенсии будешь в Колосовке служить!

В это время раздался лязг открывамого люка, и на крыше появились лаборантка отдела излучающих приборов Тамара Терновая и старший научный сотрудник Нина Боровских.

– А крыша уже занята, девушки! – сказал им комендант.

– Чего это она занята? Вон сколько места! – возразила Тома и достала из сумки большое клетчатое покрывало.

– Мы вам не помешаем. – миролюбиво добавила Нина Боровских.

– Ну, ладно! – милостиво кивнул рассолодевший от солнца, воздуха и вина комендант. – Так и быть. Оставайтесь!

– Мальчики, вы бы отвернулись на минуту. Нам переодеться надо. – недовольно поджала губы лаборантка.

– Да мы и не смотрим! Нужны вы нам! – махнул рукой Владимир Иванович и слегка сменил свое полулежачее положение. Мимикьянов также спрятался от женщин за свою широкую спину.

– Все, можете поворачиваться! – через минуту крикнула Тамара.

Друзья повернулись и с удовлетворением обнаружили: в десяти метрах от них находился маленький филиал городского пляжа. Оказавшиеся в одних купальниках Тамара и Нина лежали на одеяле в красно-синюю клетку. Их побледневшие за зиму тела на ярком весеннем солнце казались нежно белыми, как молоко.

– Девушки, вина хотите, а? – совсем подобрел суроволицый комендант.

– Нет. Нам еще работать! Мы, в отличие от некоторых, на работе не пьем! – с доброй порцией яда в голосе ответила Тамара.

– А у нас пить и нечего… – с удивлением заметил Владимир Иванович, переворачивая незаметно опустевшую бутылку. Из ее горлышка сиротливо выпала одинокая розовая капля.

Снова раздался звук открываемого люка, и на крыше показался еще один верхолаз – инженер отдела излучающих приборов Вика Контрибутов. Увидев, расположившуюся на крыше кампанию, он замер на месте, словно еще одна антенна.

– Добрый день… – ожив через несколько секунд, произнес он. – А вы, почему здесь?

– А ты что, начальник нам, что ли? Сейчас обед, между прочим! – сказала, поудобнее устраиваясь на шахматном покрывале, Тамара.

– Нас вообще-то Леонид Георгиевич уже по домам отпустил… У нас отгулы за прошлые испытания накопились! – оправдывающимся тоном произнесла Нина.

– Ты-то сам, что здесь потерял, Вика? – поинтересовался Городовиков.

– А вы разве расписание опытов не помните? – произнес Контрибутов растерянным голосом..

– Каких таких опытов? – нахмурился комендант.

– У нас же с начала обеденного перерыва большая антенна на излучение типа «Б» работала…

– Ну и что? – прищурился Городовиков. – Вредно, что ли?

– Не положено же! Излучение, хоть и слабое, но мало ли что… – развел руками Викул Андреевич. – Приказ же есть, во время работы антенной группы никто из сотрудников не должен находиться на крыше…

– А почему вы со мной свои мероприятия не согласовали? – важно спросил комендант. – А, если у меня на крыше свои работы, допустим ремонт кровли, тогда как?

– Да как же не согласовали, я же вчера вам график приносил! Вы расписались, что ознакомлены… – обиженно произнес инженер.

– Расписался? – нахмурился Владимир Иванович.

– Конечно! График же на входе в башню излучений висит! С вашей подписью!